При этом Локридж чувствовал в себе сияющую уверенность, какой не знал никогда прежде, пока не вспомнил, что теперь всё — его академическая карьера закончена. С унынием он понял, что теперь на нем наклеен ярлык «псих ненормальный» и что он вынужден искать частного покровителя, который поддержал бы его дальнейшие эксперименты в области пси, а все это означало терпеть насмешки, шуточки, газетные статейки и остальные виды мучений, которые должен выносить любой, обладающий необычными способностями.
Затем его затуманенный взгляд прояснился. Локридж подумал о том, что до сих пор каждый кризис он встречал расширением своих способностей и сил. Первоначальная проблема состояла лишь в том, чтобы доказать себе, что сверхспособности вообще существуют. Пока он не начал свои исследования, он был убежденным скептиком. Но чем дальше он зарывался в исследования пределов человеческого разума, тем более зачарованным становился... и еще более скептическим. Так было до того дня, когда в голове раздался беззвучный щелчок и Локридж понял, что первый барьер пройден.
Он угадал двадцать пять из двадцати пяти карт Рейна-Зинера. Раз, затем другой в течение одного дня экспериментов. А после он начал угадывать их все время.
Это было начало. Остальные способности проявлялись одна за другой. Локридж улыбнулся. Я все равно одержу победу, решил он. У меня появляется туз в рукаве всякий раз, как меня пытаются забросать дерьмом, поэтому в понедельник я...
Затем Локридж вспомнил, что, вероятно, кризис разразится еще в субботу, когда он скажет речь на футбольном матче. Но он просто пожал плечами. Я справлюсь, подумал он.
Он включил фонограф и поставил пластинку с «Триумфальным маршем» Карпентера. Он хотел, чтобы его поддержала хотя бы музыка.
Эта суббота идеально подходила для футбола. День был холодный, свежий и ясный, с иронически-серым, безоблачным небом и легким, освежающим ветерком, дующим с севера. Это удивительно само по себе, подумал Локридж, потому что футбольные субботы неизменно оказывались дождливыми, мокрыми или противными как-то по-другому. За четыре года работы в Макфлекное он присутствовал всего на двух футбольных матчах, но не наслаждался игрой, а когда понял, что студенческий городок был практически безлюдным во время каждой игры и это давало ему возможность прогуляться по кампусу в полном одиночестве или посидеть в пустой библиотеке, он вообще перестал ходить на игру и каждую субботу наслаждался предоставленным ему одиночеством.
Тем не менее в эту субботу Локридж проснулся раньше обычного. Он почувствовал, что к двери направляется много людей, и даже успел наполовину одеться, прежде чем зазвонил дверной звонок.
Еще не совсем пришедший в себя после сна, Локридж открыл дверь.
— В чем дело?
Его приветствовала широкая улыбка, украшавшая лицо Рика Янсена.
— Это мы, доктор Локридж. Сегодня день игры.
— Ну и что?
— Я подумал, что вы еще не слышали новости. Кажется, Дэнсон узнал, что вы собираетесь прийти на игру, и планирует поставить возле вашей квартиры охранников как только взойдет солнце. Поэтому мы приехали раньше, чтобы увести вас отсюда. Мы будем держать вас в здании клуба до перерыва в игре, а к тому времени Дэнсону будет уже поздно что-либо делать. Не может же он арестовать вас на виду у всех.
— Вы просто не знаете Дэнсона, — сказал Локридж. — Но я доведу дело до конца. Дайте мне одеться, взять книгу, и я присоединюсь к вам через несколько минут.
ОН ПОСПЕШНО побрился и оделся, схватил первую попавшуюся книгу — это оказалась «Исповедь» Руссо — и отдался в руки студентов. Их было человек шесть, все члены футбольной команды. Они быстро повели его к старому драндулету.
Двухкилометровая поездка к стадиону Макфлекноя была мучительной, но в должный срок они подъехали к маленькому стадиону и вышли из машины.
Локридж в полном недоумении направился было к нему, но Рик Янсен свистом остановил его.
— Нет, доктор Локридж, вам нужно сюда.
Они привели его в здание клуба. Солнце только-только начало вылезать из-за горизонта, когда он вошел внутрь.
— Садитесь за любой столик, доктор. Они очень удобны для чтения. Мы принесем вам завтрак.
Через десять минут появились бутерброды и кофе. Локридж проворчал Янсену «спасибо» и стал ждать. Он терпеливо читал все утро. К полудню вернулись спортсмены, принеся ему ленч, и пока Локридж ел, они переоделись в форму. Локридж пораженно смотрел, как они слой за слоем наматывают на себя защитные повязки. Все же футбол, решил он, более грубый спорт, чем я думал раньше. И он возблагодарил себя в глубине души, что вместо футбола занимался в колледже Чосером и Донном.
— Игра начнется в час тридцать, — сказал Янсен. — Первый тайм должен закончиться примерно в три, если игроки Штата будут играть, как обычно. Тогда и наступит ваша очередь произнести речь.
— Ожидается, что я скажу что-то особенное?
— Да нет, просто обычную речь для поддержки нашего духа.
— Приложу все усилия, — кивнул Локридж. — Только держите подальше от меня Дэнсона и его прирученных хулиганов.
— Мы постараемся, сэр, — пообещал Янсен.
Когда началась игра, Локридж, накрытый одеялом, был проведен контрабандой на скамью игроков Макфлекноя, где сидел, опустив голову и стараясь выглядеть незаметным.
Первую половину игры он смотрел, почти ничего не понимая. Ему казалось, будто игроки Штата были все за два метра высотой, а игроки колледжа Макфлекноя выглядели карликами. Команде Штата первой выпало бить штрафной, и, хотя команде Макфлекноя в следующие десять минут удалось забить гол, положение ее не сильно улучшилось.
Затем внезапно все странно изменилось. Команда Штата все еще яростно сопротивлялась, но им не удавалось и на десять метров приблизиться к воротам противника. И когда до конца первого тайма оставалось двадцать секунд, Янсен забил гол, доведя счет до 14:03, и рев со стороны приверженцев Макфлекноя стал буквально оглушительным.
Когда игроки колледжа пробегали мимо скамьи, Янсен улучил минутку, чтобы поговорить с Локриджем.
— Мы сделали все, что могли, — сказал Янсен. — Теперь ваша очередь. Сейчас Кэрол объявит вас.
И он убежал в раздевалку, чтобы освежиться и подготовиться ко второму тайму. Локридж, чувствуя себя неуютно, повернулся было, чтобы окликнуть его, но тут его заглушили чудовищные звуки фанфар и барабанная дробь.
Затем к микрофону возле табло подошла Кэрол Грэй.
— Лояльные сыны Красно-зеленых! — громко сказала она. — Как вы знаете, у Макфлекноя существует старый обычай, чтобы преподаватель сказал нам речь перед второй половиной игры со Штатом. Вы все наверняка помните ту пламенную, вдохновляющую речь, которую в прошлом году произнес доктор латинского факультета.
По толпе пробежали смешки.
— В этом году нам выпала особая честь. Сейчас с нами один из самых любимых членов замечательного факультета Макфлекноя, человек, которого вы все знаете, на чьи лекции вы все ходили и чье очарование вознесло его на вершину популярности в кампусе.
Локридж покраснел. По-видимому, Кэрол еще не полностью освободилась от своей давнишней влюбленности.
— Вы все знаете, кто он, — продолжала Кэрол. — Он тот, чьи новые эксперименты, я уверена, принесут известность и славу Макфлекною. Даю слово этому невероятному супермену... доктору Говарду Локриджу!
Толпа заревела, а когда кто-то подвел Локриджа к микрофону, он был почти что оглушен радостными приветствиями, которые вырывались из тысячи молодых глоток. Собравшиеся снова и снова выкрикивали его имя.
Локридж схватил микрофон обеими руками, словно извивающуюся змею, и откашлялся. Звуки его кашля, усиленные динамиками, пронеслись над толпой.
— Коллеги и студенты, — начал он тихим, робким голосом.
— Громче! Громче! — закричали студенты на скамьях.
— Коллеги и студенты, — проревел Локридж. — Впервые — я со стыдом признаюсь, что впервые — я увидел, как наша команда поджаривает команду Штата на гриле. Футбол — благородная игра, и я очень жалею, что пропустил столько встреч. Я надеюсь, что наша команда одержит победу сегодня, потому что... Потому что сегодня я в последний раз смогу увидеть...
По скамьям пронесся тихий ропот. Озадаченный, Локридж замолчал и повернулся, чтобы посмотреть, что вызвало его. Но ропот быстро перерос в сердитый рев. И Локридж понял, что происходит. Ему даже не нужно бы это видеть.
Пять человек в синей форме — полиция кампуса — во главе с ректором Дэнсоном подкрадывалась к нему сзади.
— Берегитесь! — прокричал кто-то из толпы, но предупреждение было уже излишним.
Локридж повернулся и встал лицом к ним.
— Я говорил вам, — подходя, прошипел Дэнсон. — Я говорил вам, что вас арестуют, если вы даже нос покажете наружу. Так я и сделаю. Держите его, парни!
Полицейские окружили его. Локридж отбивался от них микрофоном, но они нападали и наступали, в то время как крики из толпы зрителей переросли уже всякую грань. Наконец один из полицейских изловчился и выхватил микрофон из оцепенелых рук Локриджа.
— Попался! — торжествующе заорал Дэнсон.
— Нет-нет, — пробормотал один из полицейских.
Стадион внезапно замолчал. Наступила ужасная тишина.
Локридж огляделся. Полицейские отступали от него с побледневшими лицами. Во внезапном приступе вдохновения он глянул вниз.
Он висел почти в метре над землей и продолжал подниматься.
Подниматься!
Локридж широко улыбнулся. Доброе старое пси, его способности никогда не подводили, когда были необходимы! Безграничные перспективы распахнулись перед его взором, пока он плыл все выше и выше вверх.
Он увидел бледное, пораженное лицо Дэнсона, наблюдавшего за ним снизу. И вдруг потрясенная тишина была сломана и взорвалась дикими воплями. Толпа скандировала его имя.
Локридж поднялся еще выше. Теперь он был примерно в пяти метрах от земли и медленно плыл к центру стадиона. Затем он остановился и стал парить над пятидесятиметровой отметкой.