– Дейрдра, простите меня, пожалуйста, это я во всем виноват. Я вам очень благодарен. Я действительно отвлекся от дел, но… Знаете, вот как придет ваш час, так сами все поймете.
Дейрдра мечтательно улыбнулась. Выговорившись, она почувствовала себя много лучше.
– Так что, надеюсь, сейчас все уладится. Вот вам конверт с жалованьем, ну и дополнительно небольшое вознаграждение за все ваши труды. – (Хорошо, что я заранее предвидел подобное развитие событий. Главное, чтобы на банковском счете хватило средств!) – Даже не знаю, что бы я без вас делал. Кстати, во Флориде мы виделись с мистером Стайнбергом, – (мы не виделись, но это не имело значения), – он вас особо помянул, просил поблагодарить за разъяснения про цветочки-мотылечки…
– А когда миссис Десленд назад приедет, Мистралан? Она уехала такая расстроенная, даже нас не предупредила, только позвонила в четверг утром и сказала, что пару дней побудет в Бристоле.
– Она скоро вернется. Понимаете, матери часто расстраиваются, когда сыновья женятся…
– Ну, как по мне, так я думаю, ей ваше поведение не по нраву пришлось, Мистралан.
К счастью, как раз тогда спасительно звякнул дверной колокольчик и в магазин вошла Карин.
– Кстати, Дейрдра, позвольте представить вам виновницу всего этого переполоха, еще одну миссис Десленд. Карин, познакомься, это Дейрдра Криппс.
Дейрдра обомлела. Как маленькая девочка, она смущенно потупилась, молча обменялась с Карин рукопожатием и, как мне показалось, готова была сделать книксен. Карин с улыбкой начала расспрашивать ее о магазине, а потом сняла с полки одну из фарфоровых статуэток, и Дейрдра, постепенно переборов застенчивость, начала отвечать на вопросы. Я оставил их и пошел по пассажу на стрекот пишущей машинки миссис Тасуэлл.
От миссис Тасуэлл никогда нельзя было добиться ни внятного рассказа о случившемся, ни прямого ответа на поставленный вопрос. Она была из тех, кто, увидев, например, страшную аварию, никогда о ней не упомянет, но зато будет долго рассуждать о совершеннейших пустяках, типа грубости автобусного кондуктора или оброненном носовом платке. У нее, как у кошки, была своя, весьма специфическая шкала приоритетов и ценностей, но, как и кошка, она держала себя с достоинством и очень заботилась о своем внешнем виде. Разумеется, для многих окружающие часто представляются одновременно и помехой, и подспорьем, но миссис Тасуэлл относилась к людям с чрезмерной чопорностью.
Она неторопливо встала, улыбнулась и манерно, будто радушная хозяйка, пожала мне руку:
– Доброе утро, мистер Десленд! С возвращением.
– Рад вас видеть, миссис Тасуэлл. Как у вас дела?
– Да вот, все никак не распогодится, мистер Десленд. Все дожди и дожди, сами понимаете. Но вы в своих разъездах их, конечно же, избежали. За время вашего отсутствия ничего особенного не произошло, только, по-моему, в магазине завелись мыши. Я давно это подозревала… на днях обнаружила помет, подмела его, конечно, но мышеловку не стала покупать, потому что не знала, одобрите ли вы расходы или нет…
– Писем не было?
– Писем? – растерянно переспросила миссис Тасуэлл, пытаясь вспомнить, что означает это необычное слово. – Погодите-ка… А, да, были. Вот одно – от мистера Пера Симонсена из «Бинг и Грёндаль», что в Копенгагене, а второе – от лондонской фирмы «Филлипс, сын и Нил», про аукцион…
– А что это здесь сверху лежит?
– Ох, мистер Десленд, это такой назойливый тип… Все время названивает, хотя я ему сказала, что…
– Минуточку. Дайте-ка мне взглянуть.
«Это» оказалось вежливо составленным письмом, датированным и доставленным почти три недели назад (на конверте стояла пометка «Заказное»), в котором один из наших постоянных поставщиков напоминал, что его мартовский счет по-прежнему остается неоплаченным, и требовал немедленного перевода денег.
– Вы ответили на это письмо?
– Нет, конечно, мистер Десленд. Не в моих правилах иметь дело с подобными людьми. Как я уже сказала, этот мистер Хатчетт, ну, тот, кто письмо подписал, все звонит и звонит, добивается с вами поговорить… На этой неделе уже два или три раза звонил, думал, наверное, что на третий раз повезет.
– И что вы ему сказали?
– Я, разумеется, сказала, что вас нет, а он спросил, когда вы будете, а я ответила, что это не его дело…
– Вы объяснили ему, где я?
– Нет, что вы, мистер Десленд! Естественно, я не стала ему ничего говорить. И вообще, я не совсем представляю себе, где эта самая Флорида, хотя вы, конечно, там были и…
– Ничего страшного, миссис Тасуэлл, не волнуйтесь. Благодарю вас за ваши труды. Кстати, вот ваше жалованье…
– Ах, мистер Десленд, дело ведь не в деньгах… Это совершенно не важно. Не стоило и беспокоиться… – (Очевидно, деньги были ей очень нужны.) – Я вполне обойдусь без…
– Нет-нет, берите. Я добавил небольшое вознаграждение.
– Я же говорила, мистер Десленд, я пожертвую его на нужды церкви…
– Как вам будет угодно. А мистер Хатчетт не…
– А мышеловка, мистер Десленд?
– Да-да, я помню. Я обязательно ее приобрету, не утруждайте себя. Кстати, моя жена сейчас в магазине, беседует с Дейрдрой и будет счастлива с вами познакомиться. Может быть, вы заглянете в торговый зал, расскажете ей, как у нас все устроено?
– Что ж, если вы настаиваете, мистер Десленд, то я с превеликим удовольствием…
Я позвонил мистеру Хатчетту, весьма озадаченному необъяснимым поведением миссис Тасуэлл, долго успокаивал его и заверил, что уже отправил чек на сумму задолженности (разумеется, я этого пока не сделал, но к концу дня письмо обязательно уйдет адресату). Затем я погрузился в содержимое лотка с входящей корреспонденцией, мысленно содрогаясь при виде каждого письма, да так, что совершенно забыл о Карин.
К обеду я ответил на все более или менее срочные письма, проверил данные по товарообороту и инвентарные ведомости, подготовил для миссис Тасуэлл список новых заказов для пополнения ассортимента и, просмотрев аукционные каталоги, скопившиеся за время моего отсутствия, составил планы на ближайшие три недели. Основной проблемой была нехватка капитала. Поскольку в субботу банки не работали, я не мог проверить состояние своих счетов, но, по моим расчетам, свободных средств оставалось не так уж и много. Было ясно, что придется брать ссуду под процентное обеспечение или продавать кое-что из моей личной коллекции. Ни то ни другое меня особо не привлекало, и я, расстроившись, отложил принятие решения до следующей недели, надеясь посоветоваться с Флик – ее непредвзятое мнение часто мне помогало.
Радовало лишь то, что в магазин с завидной частотой заходили покупатели и, судя по тому, что Дейрдра не обращалась за помощью ни ко мне, ни к миссис Тасуэлл, она прекрасно справлялась самостоятельно. Я решил, что самое время уйти на обед, но тут в кабинет заглянула Карин в форменном халате с надписью «Десленд» на кармашке, вытирая мокрые руки о бумажную салфетку.
– Боже мой, Мистралан, в туалете нет полотенец! – смеясь, заявила она. – А вот в «Бинг и Грёндаль» точно есть.
– Карин! Ты чем это занимаешься?
– Работаю. По-моему, в этом халатике я очень похожа на опытную продавщицу. Между прочим, я продала двенадцать тарелок, двух фарфоровых собачек и пепельницу в виде птичьего гнезда.
– Не может быть!
– Еще как может. Да, и заходила некая леди Элис… Элис Мендип…
– Да-да, я ее знаю. Она живет в Колд-Эш, собирает фарфор фирмы «Ройял Копенгаген» – с моей подачи, кстати. Очень милая дама. Что она искала?
– Датский фарфор. Набор статуэток «Игра в жмурки» работы Ханса Тегнера. Я сделала вид, что знаю, о чем речь.
– Что ж, их можно раздобыть, но ей они обойдутся недешево. Что ты ей сказала?
– Что мы немедленно их закажем и что ты лично доставишь их к ней.
– Умница! А она спросила, кто ты?
– Естественно. Мы с ней долго беседовали.
Она чмокнула меня в щеку, сняла форменный халат и повесила его на вешалку:
– А сейчас я ухожу обедать, а потом пройдусь по магазинам. Дай мне, пожалуйста, денег на хозяйство…
– Подожди пять минут, я пойду с тобой.
– Нет-нет, милый, не стоит. Кто-то должен остаться в магазине, на случай если заглянет еще какая-нибудь леди Элис. Я ненадолго, честное слово.
И она ушла.
Я сказал миссис Тасуэлл:
– По-моему, она очень поможет нашему магазину, вам не кажется?
– Да, конечно, мистер Десленд. Естественно, когда люди заключают брачный союз, то окружающие надеются, что он будет счастливым.
Я вышел по пассажу к Дейрдре и вызвался подменить ее в зале, пока она не пообедает.
– Вы только не подумайте, что я вольничаю, Мистралан, но ваша девушка, то есть супружница ваша, очень приятная особа. Если все немцы такие, как она, то воевать с ними вовсе незачем, – я так и папаше своему скажу.
– Не злите его понапрасну, Дейрдра, пусть он сначала с ней познакомится. А вообще, я очень рад, что вы с ней нашли общий язык.
– Она меня все утро расспрашивала про фарфор, только я не про все смогла ответить. А она взаправду интересуется, честное слово. И леди Мендип она сразу понравилась. Леди Мендип так и сказала: «Мистеру Десленду очень повезло с женой».
– Вот и славно. Что ж, идите обедать, Дейрдра, а я здесь часок поторгую.
– Она мне рассказывала про мейсенскую фабрику в Германии, ну, там, где делают дрезденский фарфор и все такое. Говорит, что лет триста назад ее основал польский король.
– Верно. Август Сильный.
– Ага, она так и сказала, – кивнула Дейрдра и добавила: – А правда, что он тот еще гуляка был?
– В лондонском Музее Виктории и Альберта есть статуя козла в натуральную величину, сделанная специально для короля. Самая большая фарфоровая статуя в мире. По-моему, очень символично.
В половине четвертого Карин, собрав покупки в корзинку, сказала:
– Алан, я иду домой, готовить ужин. Гуляш из говядины.
– Как же ты доберешься без машины?
– От пристани ходит автобус, я все разузнала. Следующий по расписанию – через пятнадцать минут. Тебя когда ждать? И напомни, в котором часу мы идем к Тони Редвуду? Я должна успеть переодеться. Гуляш надо тушить часа два с половиной, так что можно оставить его на плите на слабом огне, и, когда мы вернемся от Тони, ужин будет готов. А на десерт испеку