Ненавижу Рут! Ненавижу. Я сказала Мэг, что она делает, и ее поймали. Вот почему она пришла за мной.
Я обнял ее, и покачивал, как младенца, такой хрупкой она была.
— Тс-с-с-с! Успокойся. Все будет… хорошо.
Я подумал, как Рут ее трогала. Могу себе это представить. Слабое, беспомощное дитя, неспособное сопротивляться, женщина с пустыми глазами, мерцающими, словно поверхность бурного ручья. Я отогнал эту мысль прочь.
Успокоилась она нескоро.
— У меня есть кое-что, — сказала она, всхлипывая. — Я дала это Мэг. Посмотри под столом. Рядом с Мэг. Поищи
Я нашарил спичечный коробок и огарок свечи дюйма в два.
— Где ты?..
— У Рут стащила.
Я зажег свечу. Ее медовый свет заполнил собой комнату. Мне стало лучше.
Пока я не увидел Мэг.
Пока ее не увидели мы оба.
Она лежала на спине, до талии накрытая какой-то грязной тряпкой. Грудь и плечи были обнажены. Везде синяки. Ожоги сочились жидкостью.
Даже во сне мышцы лица были напряжены от боли. Ее трясло.
Надпись сверкала.
Я ТРАХАЮСЬ. ТРАХНИ МЕНЯ.
Я посмотрел на Сьюзен и увидел, что она снова собиралась расплакаться.
— Отвернись, — сказал я.
Потому что это было ужасно. Все это было ужасно.
Но хуже всего было не то, что сделали с ней, а то, что она делала сама с собой.
Грязными, зазубренными ногтями она впивалась себе в левую руку, от локтя до запястья.
Расчесывала шрам.
Расчесывала до крови.
Избитое, измученное тело в конце концов обернулось против самого себя.
— Не смотри, — сказал я. Я снял рубашку и умудрился зубами порвать ее по шву. Убрал правую руку Мэг в сторону. Обмотал кровоточащую левую в два слоя и завязал. Так она себе сильно не навредит.
— Хорошо, — сказал я.
Сьюзен плакала. Она все видела. Достаточно, чтобы понять.
— Почему? — сказала она. — Почему она так делает?
— Не знаю.
Но я знал, в некоторой степени. Я почти чувствовал то же самое, что и Мэг, ее гнев. Из-за того, что не справилась. Что не сумела выбраться к свободе, что подвела себя и сестру. Может быть, даже в первую очередь за то, что была из тех, с кем такое могло случиться. За то, что позволила этому случиться и думала, что все пройдет.
Мысль неверная, несправедливая, но мне казалось — я понимаю.
Ее обманули — и теперь этот светлый ум был недоволен собой. Как я могла быть такой дурой? Будто бы это наказание было заслуженным. Ее обманули, заставив думать, что Рут и остальные были людьми, такими же людьми, как и она сама, и вот к чему это привело. Посмотрите. Это была неправда. Они не были такими же. Теперь она поняла. Но слишком поздно.
Я наблюдал, как ее пальцы ощупывают шрам.
Сквозь рубашку проступила кровь. Пока немного. Пришла грустная, ироническая мысль: я мог бы воспользоваться этой самой рубашкой, чтобы связать ее, лишить свободы.
Наверху зазвонил телефон.
— Возьми трубку, — послышался голос Рут. Шаги пересекли комнату. Уилли что-то сказал, повисла пауза, потом Рут заговорила в трубку.
Я стал гадать: который час? Я посмотрел на свечку и подумал, насколько же ее хватит.
Мэг уронила руку со шрама.
Она судорожно глотнула воздух и застонала. Веки затрепетали.
— Мэг?
Она раскрыла глаза. Глаза остекленели от боли.
Рука вновь потянулась к шраму.
— Не надо, — сказал я. — Не делай так.
Она посмотрела на меня, сначала не понимая. Потом убрала руку.
— Дэвид?
— Да, это я. И Сьюзен здесь.
Сьюзен наклонилась вперед, чтобы она увидела, и уголки губ Мэг поднялись в каком-то бледнейшем подобии улыбки. Даже это причиняло ей боль.
Она простонала.
— Боже, — сказала она. — Больно.
— Не шевелись, — сказал я. — Знаю, что больно.
Я натянул простыню ей до подбородка.
— Я могу тебе чем-то… помощь нужна?..
— Нет, — сказала она. — Дай мне только…
— Мэг? — сказала Сьюзен. Ее трясло. Он потянулась к сестре через меня, но не достала. — Прости, Мэг. Прости. Прости.
— Ничего, Сьюзи. Мы попытались. Ничего. Все…
Боль пронзала ее электрическим током.
Я не знал, что мне делать. Я не отрывал взгляда от свечи, будто ее пламя могло подсказать мне ответ, но оно не подсказывало. Ничего.
— Где… где они? — спросила она.
— Наверху.
— Они там останутся? Сейчас ночь?
— Почти. Пора ужинать. Не знаю. Не знаю, останутся или нет.
— Не могу… Дэвид! Не могу больше терпеть. Ты знаешь?
— Знаю.
— Не могу.
— Отдыхай. Просто отдыхай.
Я покачал головой.
— Что? — сказала она.
— Нужно найти что-нибудь, чтобы…
— Что?
— …чтобы выбраться отсюда.
— Ничего здесь нет. Ничего. Ты не знаешь, сколько ночей я…
— Здесь есть это, — сказала Сьюзен.
Она подняла свою скобу для руки.
Я осмотрел ее. Сьюзен была права. Скоба была сделана из легкого алюминия, но если взять за узкий конец и врезать как следует, мало не покажется.
Но этого недостаточно. Только не против Уилли и Донни вместе. И еще Рут. Ее нельзя недооценивать. Будь они столь любезны, чтобы приходить по одному, с перерывом в пару минут, чтобы дать мне передышку, я бы, может, с ними и справился, но надеяться на это не приходилось. К тому же, боец из меня всегда был неважный.
За этим — к Эдди.
Нет, нужно что-то другое.
Я осмотрелся. Они вынесли почти все. Огнетушитель, радио, коробки, даже будильник и насос для матрасов. Все, что у нас было — стол. Слишком тяжелый, чтобы сдвинуть, не то что швырнуть, матрасы, покрывало, пластиковая чашка Мэг и одежда. И еще спички и свечка.
По крайней мере, мы могли заставить их спуститься, когда захотим. Могли застать врасплох. Это было уже что-то.
Я сделал глубокий вдох. Идея постепенно формировалась.
— Хорошо, — сказал я. — Хотите кое-что попробовать?
Сьюзен кивнула. Слабо. Мэг сделала то же самое.
— Может и не сработать. Но попробовать стоит.
— Давай, — сказала Мэг. — Делай.
— Не двигайся, — сказал я. — Твоя помощь не понадобится.
— Хорошо. Делай, что хочешь, — сказала она. — Главное, задай им.
Сняв кеды, я вынул шнурки и связал их вместе. Потом снял туфли со Сьюзен и привязал их шнурки к моим, так что теперь в моем распоряжении было около двенадцати футов бечевки. Один конец я продел в нижнюю дверную петлю и завязал, другой — протянул к одной из балок и привязал там дюймах в трех от пола. Теперь у меня была ловушка, идущая под острым углом от двери, и охватывающая около трети комнаты с левой стороны, если смотреть от входа.
— Слушайте, — сказал я. — Это будет трудно и опасно. Не только из-за них. Я хочу разжечь костер возле стола. Они почувствуют дым и прибегут сюда. И, надеюсь, кто-нибудь зацепится. Я в это время буду стоять за дверью с одной из скоб. Но будет много дыма и мало воздуха. Так что будем надеяться, что они придут скоро. Понимаете, о чем я?
— Мы будем кричать, — сказала Сьюзен.
— Да, надеюсь, это поможет. Но нам надо будет немного подождать, чтобы они унюхали дым. От огня паникуют, и это нам поможет. Что думаете?
— Чем я могу помочь? — сказала Сьюзен.
Я не сдержал улыбки.
— Почти ничем, Сью, — сказал я.
Она задумалась. Нежное детское личико сделалось очень серьезным.
— Я знаю, чем. Я могу встать здесь, возле матрасов, и если кто-то зайдет, я поставлю подножку!
— Хорошо, но смотри сама. Чтоб себе больше ничего не сломала. И чтоб у меня было место размахнуться.
— Хорошо.
— Мэг? Как это тебе?
Она была бледной и слабой.
—Делай что угодно.
Я снял футболку.
— Мне… мне понадобится простынь, — сказал я.
— Бери.
Я осторожно стянул ее.
Она потянулась закрыть то место, где ее обожгли. Но не настолько быстро, чтобы я не успел увидеть зияющую черно-красную рану. Я вздрогнул. Мэг это заметила и отвернулась. Она снова принялась за шрам сквозь рубашку. Духу остановить ее — обратить внимание на то, что она делает — у меня не хватило.
Внезапно я почувствовал, что не могу дождаться момента, когда можно будет врезать кому-нибудь этой скобой. Я собрал простынь в узелок и положил перед столом. Бросил футболку и носки сверху.
— Мои тоже, — сказала Сьюзен.
Толку от них особо не было, но она очень хотела помочь, так что я снял с нее носки и бросил их тоже в кучу.
— Рубашка нужна? — спросила Мэг.
— Нет. Оставь.
— Хорошо, — сказала она. Пальцы все так же ковыряли шрам.
Ее тело словно состарилось, мышцы сдулись и обвисли.
Я взял у Сьюзен скобу и прислонил ее к стене у двери. Потом поднял огарок свечи и направился к куче.
Желудок словно завязался узлом от страха.
— Поехали, — сказал я, и опустил свечу вниз.
Глава сорок четвертая
Горело слабо, зато дым был что надо. Он клубился к потолку и мощным потоком стремился наружу. Наш личный ядерный гриб внутри бомбоубежища.
Комната заполнилась им в считанные секунды. Я едва мог разглядеть Мэг на полу. Кашляли мы во всю.
Дым густел, и наши крики становились все громче.
Сверху послышались голоса. Замешательство. Страх. Потом раздался топот ног по лестнице. Они бежали. Они беспокоились. Хорошо. Я крепко сжимал скобу, ожидая за дверью.
Кто-то стал теребить болт. Потом дверь резко распахнулась и появился Уилли, чертыхаясь. Его окатило дымом. Он неуверенной походкой шагнул внутрь. Напоролся на шнурки, шлепнулся и растянулся на полу, головой в кучу, заорал и замолотил по тряпке, горевшей на его щеке, и шипящему воском «ежику».
Рут и Донни ворвались плечом к плечу. Донни стоял ближе ко мне, и пытался разглядеть в дыму что происходит. Я размахнулся скобой и увидел, как с головы Донни брызнула кровь, заляпав Рут и дверь. Он упал, пытаясь дотянуться до меня. Я ударил скобой вниз, будто рубил дрова, но Донни схватил ее. Скоба грохнулась на пол. Внезапно Рут ринулась к Сьюзен.
Сьюзен. Ее козырь. Ее прикрытие.