– Ага. Он написал, спросил, все ли со мной в порядке. Думаю, я должна извиниться перед ним.
– Ничего ты ему не должна. Но, может, так ты почувствуешь себя лучше.
– Наверное, ты прав. Посмотрим, смогу ли я уговорить папу подвезти меня до его дома перед тем, как мы поедем в аэропорт.
Эллиот наклоняется и крепко обнимает меня. Я так же крепко обнимаю его в ответ. Он сползает с кровати и уходит, чтобы дать мне возможность собрать оставшиеся вещи в чемодан. Лишь одна вещь не помещается в него (это всего лишь маленький чемоданчик для отдыха на выходных) – наряд, который я надевала на маскарад в день свадьбы, так что я прячу его в пластиковый чехол для одежды и несу вниз, перекинув через локоть.
– Значит, ты едешь с нами, Пенни? – спрашивает мама, когда я появляюсь на пороге кухни.
– Можно?
– Конечно! – Она целует меня в лоб. Папа забирает чемодан, чтобы погрузить его в машину.
– Не возражаете, если по дороге мы заедем к дому Каллума? Мне надо с ним поговорить.
– Без проблем. Ты собралась? Мы уже хотим выезжать.
– Я готова! – подтверждаю я.
Я помогаю маме и папе загрузить в машину все остальное и прощаюсь с Алексом и Эллиотом. Мне грустно, что не удалось попрощаться с Сейди Ли и Беллой, но я знаю, что у меня еще будет возможность увидеть их, прежде чем они улетят обратно в Нью-Йорк.
Пока мы ехали к Каллуму, я сгрызла все ногти, пытаясь решить, что мне ему сказать. Я знаю, что должна извиниться за свой уход, но надо ли мне извиняться за то, что я не испытываю тех же чувств, что и он?
Мы добираемся до места в мгновение ока, съезжаем с большой подъездной дороги и паркуем нашу крохотную, взятую напрокат машину между сверкающими «Рендж Роверами». Мама и папа остались ждать меня в машине, а я радуюсь, что из-за необходимости ехать в аэропорт у меня есть причина не задерживаться надолго. Гравий на дорожке хрустит, когда я подхожу к парадной двери. Звоню и перекатываюсь с носка на пятку, спрятав руки глубоко в карманы джинсов. Дверь открывает Каллум, и я нервно выдыхаю.
– Привет, – быстро говорю я.
– О, привет, – отвечает Каллум, прислоняясь к косяку двери. Я замечаю, что он не приглашает меня войти, но не переживаю по этому поводу.
– Я просто хотела извиниться за вчерашний вечер. Это было очень… грубо с моей стороны, – выпалила я.
Каллум смягчается и опускает скрещенные на груди руки.
– Пойдем на задний двор… Если мы зайдем в дом, нас начнут доставать мои братья. – Он выходит и ведет меня за угол дома. Там за садом видны поля, спускающиеся к линии побережья, по которой мы гуляли недавно. Он опирается о старые деревянные ворота, смотрит на пощипывающих травку овец, и я присоединяюсь к нему.
– Так ты… в порядке? – спрашивает он.
– Да, я в порядке. Все это стало для меня неожиданностью, и я не знала тогда, как мне реагировать.
– Ну, это понятно. Этот парень появился просто из ниоткуда. – Ладонь Каллума сжимается в кулак, но так же быстро разжимается. – Так вы теперь вместе?
– Нет, не совсем… Я не знаю.
Он поворачивается и теперь стоит, прислонившись к воротам спиной.
– Значит ли это, что я все еще могу пригласить тебя на свидание? – Он смотрит на меня, глаза его блестят.
Вот момент, которого я боялась, но я знаю, что лучше закончить с этим поскорее: это как сорвать пластырь.
– Мне нужно время привести мысли в порядок. Мы можем просто остаться друзьями?
Каллум смотрит в сторону, потом опускает взгляд к земле.
– Думаю, мне придется довольствоваться этим, – отвечает он. – Но ты все же дашь мне несколько советов по портретной фотографии, договорились? – Он снова смотрит на меня, улыбаясь.
– В любое время. – Я улыбаюсь в ответ. Чувство облегчения просто невероятное, и я благодарна ему за то, что все прошло так просто.
– Хочешь, еще прогуляемся? Могу показать тебе классный маленький водопад тут недалеко…
– Ох… я не могу. Мне пора возвращаться к машине, а то мы опоздаем на самолет.
Каллум мрачнеет, и по тому, как он резко отталкивается от ворот, я понимаю, что он снова раздражен. Но я говорю себе, что, наверное, тоже расстроилась бы. Хоть я и стараюсь не давать ему никаких надежд, у меня такое чувство, будто не все еще кончено.
– Без проблем, – говорит он, и мы идем обратно к машине.
Он машет нам, когда мы отъезжаем, а потом мама поворачивается ко мне.
– Все прошло нормально?
– Да, хорошо, – говорю я, прислоняясь головой к стеклу.
С Каллумом не было ни игр, ни спектаклей… он просто хотел снова меня увидеть. А с Ноем?…. Ох! Я просто не знаю, что и думать.
В голове все путается, и я даже не могу найти концов.
Мне нужно уехать от всего этого. Сосредоточиться на том, что делает меня счастливой, а не на всей этой драме в моей жизни.
Но у меня нет идей. И чтобы разобраться с этим, мне понадобится помощь Поузи.
Глава двадцать девятая
От кого: Melissa.Iwobi@NouveauStudios.com
Кому: Пенни Портер
Пенни, это П.О.Т.Р.Я.С.А.Ю.Щ.Е. Думаю, у тебя действительно есть возможности развить эту идею. Продолжай работать над ней! Я знаю, у тебя получится.
Мел хх
P.S. Я показала пару кадров ФПН, и он кивнул, а это, как ты ЗНАЕШЬ, означает только одно – он считает, что ты на правильном пути!
Я закрываю почту, чувствуя, как улыбка расплывается по лицу. Письмо Мелиссы вселило в меня уверенность, в которой я так мучительно нуждалась… и дополнительную мотивацию, чтобы претворить свои планы в жизнь.
Я посвятила в эти планы родителей во время перелета домой и настолько была озабочена тем, как это все провернуть, что совсем не вспоминала о страхе перед полетом. Поузи, ободренная своей второй прошедшей без дрожи репетицией, была готова встретиться со мной прямо сегодня днем. Я попросила ее прийти в Национальную галерею, где мне и пришла в голову идея для фотографической серии. Я решила ее опробовать.
– Ты мне можешь рассказать хоть что-нибудь о своем проекте? – спрашивает Поузи.
– Пока это все совершенно секретно, – отвечаю я. – Но я расскажу тебе в свое время. Просто высматривай любых детей с телефонами.
– Ладно, сделаю.
Мы пересекаем Трафальгарскую площадь, до отказа забитую туристами, которые сидят на ступенях или на постаментах больших каменных львов, расположенных на четырех углах внутри площади. Туристов легко отличить по неприлично большим камерам на шее, и я невольно спрашиваю себя, сколько из них знают, как использовать эту впечатляющую (и дорогостоящую) технику.
Может быть, если мои мечты о том, чтобы стать профессиональным фотографом не сбудутся, я смогу вести курсы… или преподавать индивидуально. Потом я вспоминаю те случаи, когда сама выходила со своей большой камерой. Наверное, меня тоже принимали тогда за туристку.
Пока мы поднимаемся по ступеням к Национальной галерее, Поузи говорит:
– Все еще не могу поверить, что ты здесь. Разве ты не должна быть сейчас где-то в Шотландии?
– Неподалеку от Инвернесса. Но не беспокойся. Свадьба закончилась, и я все равно бы приехала. К тому же мне просто нужно было убраться оттуда. – Я закусываю губу. – Ной вернулся.
– Правда?
– Да, но я не смогла поговорить с ним так, как хотела.
– О, – она замечает, как я краснею, и оставляет эту тему. – Как насчет вон тех? – спрашивает Поузи, когда мы проходим в первый зал. Она указывает на группу тинейджеров – похоже, школьники на экскурсии. Когда мы подходим ближе, я слышу, что они говорят по-французски. Сидя перед гигантским батальным полотном шестнадцатого века, они все уткнулись в свои телефоны.
– Замечательно, – говорю я.
Рядом со мной пожилая дама смотрит на школьников и говорит что-то неодобрительное своей подруге. Клянусь, я слышу, как она бормочет что-то об «этом поколении» перед тем, как уйти в следующий зал.
Она имеет в виду наше поколение, поколение, которое всегда держит в руке телефон. Когда мы с Поузи обходим группу с другой стороны, я заглядываю в экраны некоторых учеников, и вижу, что они просматривают приложение Национальной галереи. Они полностью поглощены статьей о картине, перед которой сидят.
Хм-м, да, «это поколение». Поколение с телефоном в руке… использующее его, чтобы общаться, играть, заводить знакомства и да, учиться тоже.
Одна из школьниц замечает мой взгляд и улыбается в ответ. Обычно я терпеть не могу заговаривать с незнакомыми людьми, но знаю, что если я хочу стать отличным фотографом, то должна уметь справляться со своими нервами.
– Вы говорите по-английски? – спрашиваю я.
– Да, говорю, – отвечает девочка на прекрасном английском языке.
– М-м, вы не возражаете, если я пофотографирую вашу группу? Я работаю над школьным проектом, и было бы чудесно, если бы вы поучаствовали.
К моему удивлению, глаза девушки загораются.
– О, конечно! Écoutez donc, les mecs! – зовет она, поворачиваясь к своим друзьям. – Elle veut prendre un photo de nous…[20]
Они тут же начинают принимать разные красивые позы, и я не могу сдержать смех.
– Нет, просто сидите, как сидели раньше, можно?
Они пожимают плечами, а потом снова погружаются в чтение, быстро потеряв интерес к странной девушке с камерой. Я делаю несколько снимков, а потом говорю девочке: «Merci», – и мы с Поузи идем дальше.
– Получилось то, что хотела? – спрашивает она.
– Думаю, да, – киваю я.
– И все так же не хочешь рассказать мне, что задумала? – спрашивает она с коварной улыбкой.
Я подмигиваю и прикладываю палец к губам.
– Обещаю, ты узнаешь первая.
Она смеется.
– Хорошо бы! Кстати, – продолжает она, – очень пить хочется. Хочешь купить воды или чего-нибудь?
– Конечно! Но нам стоит пойти куда-нибудь и отпраздновать твои успехи на репетициях. Куда бы ты хотела?
– Я знаю, звучит очень глупо, но… – Поузи усмехается. – Как насчет «Макдоналдса»?