? Пытаюсь выпытать твои секреты?
– Обещаю, ты узнаешь, как только все будет готово.
– Ладно, я это переживу.
Я вздыхаю, и мы уютно сворачиваемся на диване. Фоном тихо бормочет DVD, старый фильм BBC о природе, который поставил Ной. Мы смотрим его, задумавшись. Моя голова покоится у него на груди, и я удивляюсь, как мы подходим друг другу.
– А как насчет тебя? – спрашиваю я, скользя взглядом по ряду музыкальных инструментов, расставленных в комнате.
– Хм-м? Ты о чем?
– Когда я услышу, над чем работал ты?
– Ты не единственная, кто может заставить остальных ждать.
– Да неужели?
– Нет, не могу устоять перед этим личиком. У меня есть кое-что особенное, над чем я работаю и чего тебе придется ждать, но пока я сыграю другую вещь.
Он идет к роялю, что застает меня врасплох, поскольку я никогда раньше не видела, как он играет на рояле. Ной усаживается, разминает пальцы. Затем начинает играть красивую мелодию, его руки летают над клавишами, как у опытного пианиста.
Когда он затягивает первые строчки, мне так удивительно снова слышать, как он поет вживую (я, конечно же, слушала его альбомы, пока самого его не было), что я забываю о словах. Но потом прислушиваюсь к ним и понимаю, что в песне поется о ком-то, кто чувствует, что он тонет, погружаясь в темное море. Песня печальная и медленная, но трогательная, и в конце она набирает силу эпическим крещендо.
И как только в воздухе между нами повисает последняя нота, я разражаюсь аплодисментами.
– Тебе нравится? – Ной смотрит с волнением, но не без удовольствия.
– Это невероятно! – восклицаю я.
– Я написал ее в самый темный период, когда попал в Брайтон, прервав тур, и музыка вроде как… текла прямо из меня. Но это должна была быть клавишная, а не гитарная музыка. Мне нужен был более торжественный, основательный звук. Я еще не посылал ее Фенелле.
– Обещаю, ей понравится так же, как и мне.
– Ай, спасибо тебе, – говорит он, подражая южной медлительной речи Сейди Ли.
– Знаешь, я все еще не могу поверить, что ты будешь здесь жить.
– Да, это безумие, правда? Хочу, чтобы ты научила меня всему британскому. Может, я начну говорить с британским акцентом.
– Не-е-ет! Я обожаю твой выговор жителя Нью-Йорка. – Я пытаюсь воспроизвести американский акцент, но выходит дикая смесь, что-то среднее между ирландским, индийским и французским.
– Ладно, ладно, никаких акцентов! – кричит он. – Но я правда хочу попробовать все британское. Может, удастся навестить королеву в Букингемском дворце?
– И устраивать чаепитие!
– И смотреть футбол!
Я морщусь.
– О нет, только не становись футбольным фанатом.
– Ха, об этом можешь не беспокоиться! – смеется Ной. – Если я не стал фанатом спорта в США, не думаю, что, перебравшись на другой конец океана, я сильно поменяюсь.
– Можем заняться чем-нибудь другим. Отправиться в римские термы или на фестиваль, или научиться говорить о погоде в режиме нон-стоп.
– Пока ты со мной, я готов на все.
– Это будет так весело, – говорю я. Не могу вспомнить, когда в последний раз я была так счастлива и довольна. Я прижимаюсь крепче к груди Ноя, мы лежим на его диване, наши ноги сплелись. Лунный свет падает через одно из эркерных окон прямо на наши пальцы. Мне хочется спрятать этот лунный свет в бутылку и забрать его домой.
Эта мысль становится неприятным напоминанием.
– Мне пора домой, – говорю я, глядя на часы.
– Я так рад, что мы вместе.
– Я тоже.
– Ты уверена, что не хочешь, чтобы завтра я пошел с вами?
– Нет, с этим я должна разобраться сама.
– Ну, тогда не переживай. Ты справишься. Я в тебя верю.
Это как раз то, что нужно, чтобы успокоить мои нервы. Завтра мне предстоит, наверное, самый тяжелый день в моей жизни.
Глава тридцать восьмая
Следующий день в школе – настоящая пытка. Все говорят о вечеринке Меган: как круто там было и как все надеются, что она организует такую же на следующий год. Ее план по завоеванию популярности работает без сбоев. Ну, если не считать сбоя, запланированного мной.
Весь день я с трудом могу сконцентрироваться, так что даже мисс Миллс вынуждена трижды повторить мое имя, прежде чем я поднимаю взгляд.
– Пенни? – говорит она раздраженно.
– Прошу прощения, задумалась.
– Я вижу! Можешь задержаться на минуту после урока?
– М-м… – Я смотрю на экран телефона. Я надеялась уйти сразу после занятия по фотографии. Окно в расписании как раз оставляет мне достаточно времени, чтобы добраться до Лондона, перехватить Меган и начать реализовывать собственный план.
– Пенни?
– Да, конечно, конечно, – отвечаю я. В конце концов, я могу задержаться на пару минут, решила я, чувствуя себя виноватой за то, что невольно проигнорировала свою любимую учительницу.
Так что, когда звенит звонок, я подхожу к ее столу, где она раскладывает бумаги.
– Я тебя редко вижу в последнее время, – говорит она, не поднимая взгляда.
– Я работала. Я просто… пока не вполне готова со своим проектом.
Теперь она смотрит на меня, ее взгляд внимательно меня изучает. Я делаю невинное лицо. Это настолько непохоже на меня, прятать от нее свои работы… пусть даже они не завершены… Но это особый случай.
Пока их видел лишь один человек, и он посоветовал мне продолжать. Идея до сих пор кажется слишком зыбкой, словно один мерцающий мыльный пузырь в полной мыльных пузырей ванной. Она слишком хрупкая, и я боюсь, что, если поделиться ею с другими до того, как все будет готово, она может лопнуть.
– Ладно. Ну, пока ты не успела снова отвлечься. Это важное для тебя время, – она чуть улыбается мне. – Я читаю твой блог. Я рада, что ты счастлива. Но постарайся не потерять весь достигнутый тобой прогресс. Ты великолепна в своей особой манере.
– Не потеряю, обещаю.
– Тогда увидимся завтра.
– До встречи, мисс.
Как только я выхожу из класса мисс Миллс, я натыкаюсь на Киру. Я закусываю губу. Если я задержусь еще, мне не хватит времени…
– Ты собираешься сегодня в Лондон? Мы тоже. Поедем вместе? Ты была в той школе, знаешь, где это, так что мы не потеряемся.
Она говорит так быстро, что я едва улавливаю смысл слов.
– Погоди, что? Вы собираетесь на спектакль вечером?
– Хм, ты где была, Пен? Меган хочет, чтобы мы все пришли на ее спектакль.
– Меган пригласила всех?
– Да, она сказала, у нее есть куча лишних билетов, ну и знаешь, как это бывает. Она хочет, чтобы мы все увидели ее большой дебют.
Я сглатываю. Это делает мой план еще сложнее в реализации.
– Так ты едешь? – снова спрашивает Кира.
– Да, но у меня сейчас свободное время, так что я собиралась ехать прямо сейчас и поймать Меган перед представлением.
– О, жаль. Ладно, тогда увидимся уже там.
– Конечно. Увидимся.
Мне едва хватает времени, чтобы успеть на поезд. Мне нужно попасть на тот, что отходит раньше, если я хочу осуществить задуманное. Размышляя об этом, я прикусываю нижнюю губу. Мой телефон внезапно жужжит.
Привет, Пенни. Слушай, мне жаль, но у меня не будет времени встретиться с тобой перед спектаклем. Тут полный хаос. Надеюсь, ты понимаешь.
Ни поцелуев в конце, ни смайликов… Наверняка Меган все еще обижается после вечеринки. А теперь, когда все в школе – и в ее старой школе, и в школе мадам Лаплаж – едят у нее с рук, ей больше не нужна старая подруга.
Она никогда не была твоей подругой, напоминаю я себе.
Она лишь использовала тебя.
Слезы набегают на глаза. Я думаю о всех тех годах, что мы с Меган знаем друг друга. Но затем снова вспоминаю ее слова об учениках школы мадам Лаплаж.
Каждый хочет быть звездой.
Никто не хочет этого больше, чем Меган.
Она готова пойти ради этого на все… заплатить любую цену.
И я – единственная, кто в силах остановить ее.
Глава тридцать девятая
В последние несколько часов перед спектаклем в театре тихо.
Все готово, и кажется, что тут никого нет – похоже на затишье перед бурей. Сцена декорирована так, чтобы перенести вас в Нью-Йорк, и я вспоминаю, как мы делали свою собственную школьную постановку «Ромео и Джульетты». Наш преподаватель актерского мастерства решил перенести действие пьесы в Бруклин. Может быть, он тоже был фанатом «Вестсайдской истории». Тем не менее я вижу, что декорации тут гораздо лучше, чем были в нашем школьном спектакле, и, если я закрою глаза, я почти почувствую себя на Манхэттене. Я рада, что в прошлый раз Меган провела для меня такую подробную экскурсию, и теперь я тут довольно хорошо ориентируюсь.
Дойдя до двери в главную гримерную, на которой пришпилен лист бумаги с криво нацарапанным именем «МАРИЯ», я глубоко вздыхаю, а потом стучу.
– Войдите! – отвечает мелодичный голос Меган.
Она широко улыбается, но улыбка тут же исчезает, едва она видит, что это я. Не знаю, кого она ожидала увидеть, но определенно не меня.
– О. Привет, – говорит она раздраженно. – Разве ты не получила мое сообщение?
Она поворачивается обратно к зеркалу, накладывая первый слой грима. Ее каштановые волосы разглажены до зеркального блеска, и я должна признать, она выглядит так, словно рождена быть дивой. Как печально, что она решила достичь этого таким мошенническим способом.
– Да, получила, – отвечаю я. – Но это важно.
– Так важно, что не может подождать?
Я решаю просто сказать это раньше, чем окончательно потеряю терпение.
– Я знаю, что это ты украла песню Леа.
Меган замирает на секунду, затем кладет кисть.
Поворачивается ко мне:
– Как ты смеешь! Я сказала тебе, что это не я. Меня там даже не было. Это могла быть только Поузи…
Я закатываю глаза и скрещиваю руки на груди.
– Прекрати, Меган. У Леи есть записи с камер наблюдения.
– Ладно, – неуверенно отвечает Меган. По крайней мере ей хватает совести выглядеть не такой уверенной в себе.