– Да, стоял, но… это был день рождения Ноя. – Морщусь: как же банально это звучит, когда озвучено вслух. – Если кто-то понял, что это мой телефон, то обо всем остальном догадаться несложно. Там еще несколько эсэмэсок и моя переписка с Ноем в Вотсапе.
– Давай-ка пройдемся по кругу и поменяем все пароли. Это можно сделать удаленно и задать такие настройки, чтобы телефон сам всё стер, если получит связь с Интернетом. А потом тебе лучше сказать Ною, что кто-то мог разжиться номером его телефона.
Эта мысль снова повергает меня в панику. Том тут же резонно замечает, что речь идет всего лишь о номере телефона, а не о паспортных данных или медицинской карте.
– Пен-пен, это же случайность. Ной обязательно все поймет. Его гораздо больше заботишь ты, чем какая-то симка в телефоне.
Спустя час, сидя на кровати Тома, я наконец блокирую свой телефон, скидываю с него все и меняю пароли. Теперь мне гораздо легче. Я знаю, что сделала все возможное, и ЧистаяПравда – кто бы это ни был – больше никак не сможет мне навредить. Не хочу быть жертвой людей, которые вообразили, что могут управлять моим личным пространством и моими эмоциями. Напоминаю себе, что они ничего не знают о нас с Ноем, ничего не знают о наших отношениях – особенно после всего, что нам довелось испытать. Я сильнее, чем была в прошлом году, и хочу оставаться такой и дальше.
Встаю и обнимаю Тома за шею – потому что он сидит за компом ко мне спиной, меняя последние мои аккаунты.
– Спасибо, братишка. Люблю тебя.
Он гладит меня по рукам.
– Очень рад, что ты не испугалась, Пенни. – Поворачивается ко мне. – И осторожнее там, в Европе. Если что-то случится, прилечу первым же самолетом.
– Знаю.
Уходя из его комнаты, я глубоко вздыхаю и наконец чувствую то, что и должна чувствовать – я действительно уезжаю. И ждать дольше просто не могу.
Когда утром Ной за мной заезжает, адреналина у меня в крови даже больше, чем было вчера вечером. Рассказываю о ЧистойПравде, а он и ухом не ведет. Только крепче берет меня за руку.
– Запомни, что я сказал, Девушка Осень. Я здесь ради тебя. По ходу, вы с Томом уже со всем разобрались, но если произойдет еще что-нибудь из той же оперы, мы будем справляться с этим вместе. Ты и я против целого мира, хорошо?
– Хорошо, – соглашаюсь я. Сердце заходится в бешеном ритме, как только понимаю, что кто-то пытается… шантажировать меня? Напугать? Вызвать у меня тревогу? Что бы они ни намеревались сделать, я точно не должна сражаться с этим в одиночку.
Разговор с Ноем о ЧистойПравде отлично отвлекает меня от короткого перелета – прежде чем успеваю понять хоть что-то, мы уже приземляемся. Ной берет меня за руку и ведет через аэропорт к автостоянке. Мы садимся в автобус.
Вот он как раз такой, каким я его себе и представляла: огромный, высокий, черный, с широченными, наглухо тонированными окнами. Он ослепительно сверкает на солнце и шикарен до невозможности. Лицо Ноя сияет от волнения, он так крепко сжимает мою руку, что, кажется, еще немного – и кости сломаются.
– Я не сплю, Пен? Ты только посмотри на эту красоту!
Он кидается вперед и встает перед автобусом, пытается сделать селфи. Но, конечно, в кадр попадает только его лицо да крошечный черный кусочек за спиной.
– Дай сюда, дурачок.
Я забираю у него телефон и делаю снимок, на мой взгляд, куда лучше: Ной с раскинутыми в стороны руками и огромный автобус позади.
Ларри высовывается из двери и машет нам.
– О, круто! Вы уже здесь! – говорит он.
Поднимаемся внутрь, и я понимаю, что оказалась в настоящем мальчишеском раю. Повсюду мини-холодильники, игровые консоли и огромные экраны. Остальные входят следом за нами, гуськом, – но, удивительно, я не чувствую никакой клаустрофобии. Здесь куда просторнее, чем можно было ожидать. Нашлось место для двух диванов, маленькой кухни, душа с туалетом, а в хвосте автобуса я заприметила несколько откидных кроватей – видимо, на тот случай, если кому-нибудь понадобится прилечь.
По спине скользит чья-то рука, и я слышу хриплый голос прямо над ухом.
– Сыграем?
Поворачиваюсь и вижу, что Блейк машет в сторону «Иксбокса».
– Ой, я не очень-то хорошо играю.
Да, на всякий случай решаю поскромничать, хотя (только никому ни слова!) я настоящий ас в «Сонике» и «Марио Карт». Если у тебя есть брат, это значит, что большинство времени, которое ты с ним проводишь, занято длинными игровыми сеансами. Самые мои любимые воспоминания, связанные с Томом, – это дни и недели, которые уходили у нас, чтобы закончить ту или иную игру вместе. Перекусывали мы прямо в комнате – хлопьями, а выбирались в мир иной только в туалет.
«Чем он, интересно, сейчас занят?» – думаю я. Впрочем, ответить не так уж сложно: наверняка торчит за компом, играет в «Ореол». Держу пари, мама убирается – обутая в специальные тапочки, порхает по кухне с метелочкой для пыли и напевает что-нибудь из классики восьмидесятых. Папа, наверное, играет в «Солитер» на компе или притворяется, что разгадывает кроссворд в газете. Он его никогда до конца не решает: посидит, подумает о самых непонятных словах, мысленно примеряя их к пустым клеточкам, а потом отложит и отправится к маме – как он это называет, устраивать «уборочное веселье». Мама будет, как обычно, без конца смеяться, а закончится все тем, что они станут целоваться на диване, как подростки.
Я вздрагиваю и вырываюсь из грез.
– Неправда, Пенни! – смеется Ной. – Я, наверное, никогда не забуду, как ты надрала мне задницу в «Марио Карте»! Тогда, в последний раз, когда мы виделись!
– Ага. Так и знал, – прищуривается Блейк. – Значит, никаких оправданий!
Он сует мне в руки игровой пульт и вытягивается на кресле перед огромным экраном. Ставит на столик бутылку с пивом и отрыгивает уголком рта.
– Ты пьян, – замечаю я. Сажусь рядом и надеваю на лицо самую искреннюю улыбку, потому что Блейк запускает «Форца Мотоспорт 4».
– Готова проиграть? – спрашивает он со странной ухмылкой на лице. Отхлебывает пиво, глядя мне прямо в глаза. Не выдержав, отворачиваюсь и выбираю себе машину для игры. Блейк закидывает одну ногу на столик, снова отрыгивает и грубо ругает свой автомобиль. Я действительно могла бы его победить! Слышу, как смеются остальные парни у меня за спиной, а Ной импровизирует на тему песни о свиных сардельках.
– Стало быть, твоя подружка Меган – штучка, каких поискать.
Блейк говорит это, не сводя взгляда с экрана.
– Что?
Я так потрясена, что чуть не роняю пульт. Моя машина на экране тут же влетает в бетонное ограждение.
Блейк проносится мимо и победно вздымает кулаки, едва только его машина пересекает финишную черту.
– О да! Я знал, что этой девчушке меня не побить. Не огорчайся, повезет в следующий раз.
Мне плевать на машину, плевать на игру. Только не на то, что я от него услышала.
– Так вы с Меган разговаривали?
Он подмигивает.
– А ты что, ревнуешь?
– Оставь ее в покое, приятель, – осаживает его Ной.
Я разглядываю Блейка, пока тот сосредоточенно хмурится, не сводя глаз с экрана. Очень странный парень, очень. У меня нет ни одного друга, похожего на него, даже сравнить не с кем. Они с Ноем совершенно разные. Трудно представить, что эти двое так долго могут быть близкими друзьями. Ной – заботливый, нежный и забавный, а Блейк, кажется, ни в грош не ставит других людей и вообще ведет себя очень холодно. Что-то в нем заставляет меня испытывать неловкость, хотя пока не знаю, что именно. Единственное, в чем я совершенно уверена, – Ной не стал бы хлестать пиво в два часа дня и ругать последними словами машину в компьютерной игре.
Мне хочется узнать больше о Меган и Блейке, но я понятия не имею, как об этом спросить. Когда автобус начинает медленно ползти вперед, Блейк снова вскидывает руки.
– Поехали! – вопит он, и мои мысли о Меган теряются в заразительно веселых взволнованных криках, прокатывающихся по автобусу из конца в конец.
Глава тринадцатая
Ларри заходит в салон со стороны водителя. На плечах у него – огромный немецкий флаг.
– Так, тусовщики, мы приедем в город минут через сорок. Считайте этот автобус своей базой. Большая часть команды здесь не останется, но я хочу, чтобы вы знали: сюда может прийти каждый, просто чтобы посидеть в тишине или, например, сыграть со мной в «Иксбокс». Включая тебя, Пенни! – Он подмигивает мне. – Ночевать будем в отелях в городе, а затем наше путешествие продолжится – на автобусе или самолетом – по всем запланированным странам и городам.
– Напомни-ка, сколько мы тебе платим за экскурсионное обслуживание? – кричит Ной. Остальные разражаются хохотом.
– Нисколько, вы жмоты. – Ларри швыряет флаг Ною, и тот немедленно в него заворачивается. Так приятно наблюдать за Ноем в его стихии – когда он, такой радостный, смеется и шутит с друзьями. Эту сторону его натуры я до сих пор не замечала, и, честно говоря, мне хочется наброситься на него с поцелуями прямо здесь и сейчас.
– Значит, есть еще сорок минут, чтобы разделаться с тобой в гонках, – заявляет Блейк.
– Похоже, что так, – я едва сдерживаю унылый вздох. Вытаскиваю из кармана телефон, который дал мне Том (старенький, совершенно не клевый, который даже потерять или сломать не жалко), и набираю эсэмэс Эллиоту.
Приземлились в Берлине, и теперь я торчу за «Иксбоксом», режусь в гонки с барабанщиком Ноя, Блейком. От него несет как от бомжа. Только этот бомж вылил на себя флакон лосьона после бритья и насквозь прокурился сигаретами. А я сказала, что он пьет уже третью бутылку пива, – и это в два часа дня?! Пожалуйста, напомни мне, почему это хорошая идея и зачем я на это согласилась хх
Ответ приходит почти сразу же.
Принцесса П. Начнем с того, что я чрезвычайно впечатлен тем, что ты все-таки смогла забраться в концертный автобус. Но совершенно не впечатлен, что ты пялишься в какую-то муть на экране в таком прекрасном городе. Пожалуйста, не надо возвращаться в Англию, если у тебя будут только наработанные навыки игры и ноль воспоминаний о местах, в которых ты побываешь. Это разбивает мое энциклопедическое сердце. Думай о фотографиях, приключениях и истории. Если это не поможет, подумай хотя бы о еде. О ЕДЕ, ПЕННИ! День волшебных случайностей в каждом городе – это пипец как круто. Можно посетить Берлинскую стену, Бранденбургские ворота, здание Рейхстага.