– Ною с вами повезло, – искренне говорю я.
Он хмыкает.
– Ну, я сделаю все, чтобы Ной пел и был от этого счастлив. Этот мальчик значит для меня целый мир.
Киваю.
– Глупо себя чувствую, что дергаюсь из-за пары записок, когда на карту поставлена карьера Ноя. И мои отношения не должны быть единственным, что меня интересует в жизни, особенно на фоне остального.
– Ты о чем?
– Я – о реальных проблемах. Вот, например, у моего лучшего друга Эллиота есть совершенно потрясный бойфренд. И все бы хорошо, за исключением того, что его не принимают ни семья, ни друзья. Вот это настоящая проблема, а мои вообще ни в какое сравнение не идут.
Дин пожимает плечами.
– Они оба молоды. К тому же некоторые люди более уверены в себе, чем другие. Думаю, они со всем разберутся. Ты сама наверняка сильно поддерживаешь Эллиота. И удивишься, узнав, сколь редко в наши времена встречается истинная преданность.
– Надеюсь, вы правы. Я просто хочу, чтобы Эллиот был счастлив. Он самый важный человек в моей жизни – после Ноя, конечно.
Он смеется.
– Что ж, тогда буди своего ленивого бойфренда. Мы почти приехали, ему пора приниматься за работу.
Глава двадцать пятая
– Я не сплю, не сплю, – сонным голосом отзывается Ной. – Ух ты, Мюнхен просто офигенен.
Поворачиваюсь, прослеживаю взгляд Ноя. Да уж, архитектура тут куда колоритнее, чем современная холодноватая атмосфера Берлина. Словно воплотился в реальности (и в большем размере, конечно) немецкий рождественский рынок, на который нас с Томом каждый год водили родители. Там, в самом центре Брайтона, мы пили глинтвейн (разумеется, я – горячий шоколад!), ели жареные баварские сосиски с горчицей и кидались друг в друга искусственным снегом. Глядя на настоящий немецкий город, я понимаю, что это – идеальная декорация к волшебной сказке. И просто не могу не представлять, как он выглядит зимой, покрытый снегом, словно пирожное – глазурью.
К тому времени, как мы добираемся до концертной площадки, техники уже устанавливают оборудование и готовят все к сегодняшнему шоу. Нам показывают закулисье, и Ной все время держит меня за руку. Как ни странно, я, похоже, уже начинаю привыкать к особенностям гастрольной жизни.
Ной останавливается около двери в гримерную.
– Так. У нас сейчас будет длинное скучное совещание обо всяких технических штуках, о которых ты и слышать не захочешь. Но где-то тут бродят друзья парней из The Sketch и их родные. Не хочешь познакомиться с ними? А я буду где-то через час.
– Без проблем, – говорю я, но, видимо, выгляжу не особо уверенно. Потому что Ларри сразу же подходит и обнимает меня за плечи.
– Пойдем, Пенни, я тебя провожу!
– Спасибо, Ларри.
Ной целует меня на прощание и убегает на свое совещание.
Мы с Ларри поворачиваем за угол и идем дальше – в большой зал прямо за сценой. Здесь уже много людей. Они отдыхают, сидя на разноцветных круглых пуфах, пьют кофе из бумажных стаканчиков. Я замечаю ребят из The Sketch. Приходится собрать всю силу воли, чтобы не схватить телефон и не начать фотографировать их, а потом переслать домой друзьям. Вряд ли такое поведение соответствует правилам закулисного этикета.
Ларри подталкивает меня к столу, заставленному напитками и закусками.
– Пойди возьми чего-нибудь, потом будешь знакомиться.
– Э-э… Я не очень хорошо…
– Да ладно. Просто предложи кому-нибудь чашку чая. Они подумают, что у тебя очень милый акцент, и уже не оставят без внимания, вот увидишь.
Он мягко тычет меня кулаком в плечо, отходит и плюхается на один из пуфиков. Я хихикаю – Ларри чуть не утонул в его мягком нутре. Не уверена, что когда-нибудь видела телохранителей, которые могли себе такое позволить, но он с этой задачей справился. А потом и вовсе перестаю удивляться – потому что Ларри вынимает из-за пазухи книжку в ярко-розовой обложке с изображением целующейся пары. Кто бы мог подумать, что Ларри нравятся женские любовные романы?
Поступаю, как он советовал, и подхожу к столу. Тут действительно уйма самой разной еды и напитков, включая все сорта чая, какие только есть на земле, от обычного «Английского завтрака» до ромашки и мяты. Рядом стоят огромные термосы с кофе, но я обхожу их десятой дорогой – кофе сейчас способен только усилить мое волнение. Внимание привлекают ярко украшенные пирожные-корзиночки, и я склоняюсь к столу, чтобы разглядеть их поближе.
– Ой, они такие клевые, – слышу я чей-то голос.
Поднимаю глаза и вижу рядом красивую девушку с очень длинными, очень гладкими каштановыми волосами. Она протягивает руку.
– Привет! Я Кендра. Подруга Хейдена. А ты Пенни, правильно?
Жму ей руку и улыбаюсь.
– Да, привет! Слушай, как клево: я даже не знала, что у Хейдена есть девушка.
Тут же понимаю, какую глупость сморозила, и обеими руками зажимаю рот. К счастью, вместо того чтобы обидеться, она запрокидывает голову и смеется. Синие глаза девушки ярко сверкают.
– Ты не поверишь, но я догадалась! Мы с тобой совершенно не похожи. Я, можно сказать, дипломированная ДПП.
– ДПП? – я совсем сбита с толку.
– Девушка Под Прикрытием, – подмигивает Кендра. – Парням для имиджа полезнее, если они типа свободны. Но, поверь, Хейден и дня не может без меня провести. Я, правда, тоже не возражаю. Работаю в команде The Sketch визажистом, так что имею законное право болтаться рядом с ним. Да ты ешь пирожные-то, ешь. – Она тянется над столом и достает одно. – Приходи, посидишь с нами, если хочешь. – Кендра указывает в сторону столика, окруженного стайкой девушек, таких же привлекательных и гламурных, как она сама.
– Ой, спасибо.
С пирожным в руке иду следом за Кендрой к столику, с каждым шагом чувствуя себя все более неловко. На мне старые джинсы и простая футболка, а Кендра одета в стильные черные джинсы «в облипочку» с прорезями на коленях и белый топ-разлетайку с глубоким вырезом. Мы пришли в концертный зал прямо из автобуса, так что размышлять над нарядом мне было некогда.
– У тебя классный топ, – говорю я Кендре, когда мы садимся за стол.
– Спасибо. Это Шанель, – улыбается она. – Кредитка Хейдена дает массу возможностей выглядеть на все сто!
– А разве Ной тебя не одевает? – спрашивает другая девушка (Кендра быстро представляет ее мне как Селин). Ее кошачьи глаза обведены золотой подводкой, гармонирующей с темной кожей.
– Э-эм… Я… – Уже собираюсь сказать, что покупаю одежду в брайтонских комиссионках, но внезапно понимаю, что это как-то не круто.
– Ну, он же взял ее с собой на гастроли; это меньшее, что он мог сделать, чтобы помочь ей хоть немного, – говорит Селин в ответ на вопросительный взгляд Кендры. Они продолжают обсуждать меня, словно меня тут нет. – Я имею в виду, она даже не ДПП. Точно знаю, что не хотела бы видеть свою фотку в журнале без подготовки. Но нам еще везет.
Селин с Кендрой косятся на Пита, одного из The Sketch.
– Вы о чем? – я пытаюсь отследить их взгляд.
– Пит встречается с Анной уже два года, но они едва видятся друг с другом. Последний раз у них было свидание три месяца назад, – объясняет Селин.
Кендра вздыхает и разглядывает свои ногти.
– А с дорогой – еще дольше.
Они болтают о том, как будет классно, когда The Sketch переместятся в совсем далекие места, типа Дубая, Сингапура и Австралии. Не могу удержаться от мысли, что я к тому времени уже буду дома, в Брайтоне, с друзьями.
У Киры дома на стене висит огромная скретч-карта мира, и каждый раз, когда она возвращается из какой-нибудь страны, стирает ее изображение с карты. Кира мечтает объехать весь мир, и мы, бывало, разговаривали о самых неожиданных местах, которые хотели бы увидеть. Фантазии нашей не было предела. Я еще тогда беспокоилась, смогу ли вообще путешествовать, с такими паническими атаками, но все равно мечтать об этом вместе было весело. И мне до сих пор не верится, что мои мечты начинают сбываться, причем самым невероятным образом.
В мои мысли врывается голос Селин.
– Ну как, нравится тебе жизнь в турне, Пенни?
Чуть ежусь.
– Ой, знаешь… мне просто надо привыкнуть к такому ритму!
– Ну, мы так живем уже больше года. Ты обязательно втянешься! – Кендра улыбается мне, и я улыбаюсь в ответ, благодарная, что она пытается меня успокоить.
– Это ведь ты вела тот блог, да? – спрашивает Селин.
Киваю.
– Я. Но закрыла его в конце прошлого года.
– Хорошо. Ты вряд ли смогла сидеть тут с нами, если бы потом пошла и написала обо всем в блоге. У продюсеров, наверное, случился бы удар!
– Ну да, я знаю. Я больше не Девушка Онлайн. Я просто старая добрая Пенни.
Шею внезапно начинает горячо покалывать, и я понимаю, что нужно уйти отсюда прямо сейчас. Иначе все из просто «плохо» станет «хуже некуда». Поднимаюсь из-за стола.
– Надо попасть в ванную. Приятно было познакомиться, девчонки.
– Нам тоже, Пенни! Приходи, когда захочешь, поболтаем. Сможешь официально стать членом Клуба жен и подруг!
Я киваю, улыбаюсь и убегаю в сторону туалетов. Толкаю тяжелую дверь. Она захлопывается у меня за спиной, и я сразу же к ней прислоняюсь. Знаю, что заставило меня запаниковать: чем больше я общаюсь с людьми, которые варятся в этом уже давно, тем больше убеждаюсь, что такая жизнь – не для меня. У меня нет никаких талантов, благодаря которым можно было бы стать членом команды Ноя. И я не настолько модная или музыкальная, чтобы общаться с остальными девушками. Я люблю свой дом, свою кровать и своих родных. Но и Ноя я тоже люблю.
Гляжу на себя в зеркало. Сама мысль о том, что у меня может быть что-то общее с Кендрой и Селин, заставляет сильнее чувствовать свое несовершенство. Мои длинные рыжие волосы вьются свободно и выглядят неухоженными. Отвожу от лица несколько локонов и пробегаю пальцами по веснушкам: сейчас, летом, они видны гораздо отчетливее. Зеленые глаза смотрят на меня из отражения. Строю зеркалу рожицу.
Жаль, что я не умею правильно красить глаза, как Селин. Хотя именно глаза мне больше всего нравятся в собственной внешности. Они того зеленого цвета, который можно видеть у вампиров в телесериалах, и меняют оттенок в зависимости от освещения. Папа называет этот цвет «цветом морского стекла» – точь-в-точь те гладкие осколки, которые иногда можно найти в прибое на пляже. На шестнадцатилетие родители подарили мне ожерелье из такого стекла, и оно отлично подходит к моим глазам.