Я вспоминаю прошедшую ночь, вспоминаю, как мне было хорошо в любимой пижаме рядом с Ноем. И неважно, что думают люди: Ной любит меня такой, какая я есть, накрашенной или нет. Смотрю на часы и с удивлением вижу, что прошел почти час. Интересно, совещание у Ноя уже закончилось?
Поворачиваю за угол и предусмотрительно стучу в дверь гримерки. Та распахивается от моего прикосновения.
Меня встречает неожиданный вид: голый зад Блейка.
Глава двадцать шестая
Блейк, совершенно голый, бегает по комнате в обнимку с гитарой Ноя, и все дико ржут. Я понятия не имею, куда смотреть.
– Хмм… ПРИВЕТ, РЕБЯТА! – говорю я, достаточно громко, чтобы все поняли, что я здесь. Разницы особой, правда, не замечаю.
Выуживаю взглядом Ноя и быстро втискиваюсь рядом с ним на диван, отчаянно пытаясь отвести глаза куда-нибудь. Ной хохочет еще громче.
– Ой, привет, Пен! – Он притягивает меня к себе и целует в нос.
– Избавь нас от обжиманий, Ной! – орет Блейк.
– Избавь меня от своих голых мощей! – ору я в ответ.
Ной снова взрывается смехом, а Блейк только моргает, с ужасом глядя на меня. Заливаюсь краской, но горжусь собой – сумела ответить на насмешки Блейка.
Когда к Ною наконец возвращается самообладание, он командует:
– Выметайтесь, парни. Хочу побыть с Пенни перед концертом.
– Серьезно, что ли? Может, я хоть трусы сначала надену? – протестует Блейк.
– Слушай, ты сам эту кашу заварил, тебе ее и расхлебывать. Хотя…
Барабанной палочкой Ной вытаскивает трусы Блейка. Морщит нос и швыряет их через всю комнату. Блейк хватает их на лету и несется к двери, пытаясь прикрыться остальной одеждой, небрежно скатанной в шар.
– Что вообще это было? – спрашиваю я, когда все наконец уходят.
– Ничего. Типичный Блейк. Угрожал сегодня на концерте сыграть на моей гитаре голым. – Ной тихо смеется.
– Ну конечно, кто же еще, – я поднимаю бровь.
Ной берет меня за подбородок и виновато улыбается.
– Прости, Пенни.
– За что?
– Думал, у нас будет больше времени, чтобы быть вместе. Но гастроли оказались напряженнее, чем я себе представлял. – Он отпускает меня и ерошит свои волосы. – Пресса все больше мной интересуется, я раздаю интервью налево и направо. И хочу, чтобы эти гастроли получились замечательными для всех – и для меня тоже. Это здорово, конечно, но лучше бы все оставалось по-старому. Приходится репетировать круглые сутки, а когда я не репетирую и не даю интервью, я сплю. Я уже вымотался, а ведь мы только начали.
– Знаю, – я пытаюсь показать, что понимаю его чувства, но словно прорвало дамбу на водохранилище: слова льются из Ноя водопадом.
– Вдобавок ко всему, сейчас такое странное время. Я получил возможность сделать то, о чем мечтал с детства, – но рядом нет моих родных. Мне не приходят эсэмэски от мамы с папой с вопросами, как идут гастроли. Не то что остальным парням. Я не разговариваю с родителями по Скайпу каждый день, они не присматривают за мной, как твои за тобой. Сейди Ли сосредоточена на том, чтобы с Беллой все было в порядке. А мне уже восемнадцать, да. Мне не нужно столько заботы, сколько нужно Белле. Действительно, справлюсь сам. – Он падает на диван и пальцами пробегает по татуировке на запястье. – Но сегодня… сегодня вечером, обещаю, после концерта мы пойдем ужинать. Я твой должник. Это так.
– Ты ничего мне не должен, Ной. Я люблю тебя! И ты не один. У тебя есть я. Я сделаю все, что смогу, все, что хочешь. Я хочу, чтобы тебе было легче. Хочу, чтобы ты был счастлив.
– Я счастлив, Пенни. Счастливее, чем сейчас, я уже давно не был. И в то же время мне грустно, понимаешь?
Я обнимаю его и привлекаю ближе к себе. Как же я не заметила, что с Ноем не все в порядке? Меня только сейчас осеняет, какое давление, должно быть, ему приходится все время выдерживать.
– Давай я помогу. Что мне для тебя сделать?
Спрыгиваю с дивана и оглядываюсь вокруг.
– Ну правда, Пенни, не нужно ничего делать. Просто будь рядом. Этого достаточно.
– Нет, должно быть еще что-то. Ну хоть что-то я могу сделать? Хоть совсем крошечное…
Лезу в мини-холодильник и достаю смузи из свежих фруктов. Подбегаю к столу, хватаю стакан, наливаю туда смузи. Быстро режу клубнику и украшаю ею край стакана. Получается этакий смузи-коктейль с клубникой, который можно было бы заказать в каком-нибудь роскошном отеле.
– Вуаля! – говорю я, поворачиваясь на пятке, чтобы вручить коктейль Ною. Делаю пару шагов к нему – и понимаю, что мои ноги мне почему-то не подчиняются. С ужасом смотрю вниз и вижу, что одной ногой зацепилась за кофейный столик; а в следующее мгновение пол стремительно бросается мне навстречу.
С грохотом падаю. Смузи вылетает из стакана и красивой струей направляется в сторону Ноя. Я вижу, что он застыл от ужаса, а по лицу и одежде стекают розовые брызги.
– НЕТ! О нет, Ной. ПРОСТИ МЕНЯ!
Вскакиваю на ноги и начинаю руками вытирать его волосы.
Ной смотрит на меня совершенно серьезно… а в следующее мгновение взрывается смехом.
– Ах так! Значит, ты получишь объятия прямо сейчас!
Он широко разводит руки и делает шаг ко мне; его грудь блестит от разлитого смузи.
Взвизгиваю, убегаю, и мы начинаем играть в догонялки в тесной гримерке. Ной ловит меня, когда я оказываюсь зажата между диваном и кучей пустых гитарных футляров. Обнимает крепко-крепко. Я извиваюсь, и мокрая футболка Ноя хлюпает между нами.
Он целует меня в макушку.
– Хорошо, что у меня всегда есть с собой черные футболки, да? Пойду переоденусь.
Стягивает футболку, подмигивает мне и роется в сумке в поисках чистой. А я стою и не могу поверить, что я самый глупый и неуклюжий человек на свете, а Ной все еще любит меня, несмотря ни на что.
В свежей черной футболке Ной выглядит так, словно и не было никакого смузи. Он чмокает меня в щеку и выбегает в дверь. Ему пора на сцену. Несколько секунд спустя я слышу, что толпа начинает вопить от восторга.
Ной в своей стихии, и это все, что сейчас важно.
Глава двадцать седьмая
Вымывшись, остаток выступления Ноя я смотрю вместе с Кендрой и Селин с маленького балкона сбоку от сцены, но возвращаюсь в раздевалку раньше, чем он заканчивает. Надеюсь, мы сможем сбежать на ужин сразу же после концерта.
Сердце радостно колотится, когда я вижу, что Ной входит в комнату. Щеки его красны от напряжения, но с лица не сходит широченная улыбка. Дин следует за ним по пятам вместе с мужчиной и женщиной. Их я не знаю. Оба они не одеты для рок-концерта: в почти одинаковых серых костюмах и белых рубашках, словно собрались на совет директоров, а не за кулисы.
– Вот здесь я отдыхаю до и после концерта. – Ной жестом обводит комнату и прячет руки глубоко в карманы джинсов. Как странно: он, похоже, нервничает. Обычно после выступления Ной взбудоражен успехом и уверен в себе. Я заинтригована и гадаю, что это за люди.
– О, чудно, чудно, – бормочет мужчина.
Женщина, оказавшись внутри, притворяется, что не морщит нос. Получается так забавно, что я не удерживаюсь – смеюсь. Сама-то я уже привыкла к амбре, которое царит в гримерках молодых музыкантов.
Мое хихиканье не остается незамеченным.
– А это кто? – Женщина глядит на меня.
Ясно: она думает, я залетная пташка.
– Ты что, выиграла конкурс, чтобы попасть сюда, моя дорогая?
– Э-э… Вообще-то нет. Это Пенни. Она моя…
– Она просто подруга.
Дин выходит из-за спин незнакомцев и жестами приглашает их подойти поближе. Так что теперь все стоят кружком, повернувшись ко мне спинами. Лицо Ноя я вижу, но он старательно избегает моего взгляда.
Сердце ухает вниз. Что происходит?
– Итак, Ной. Алиса и Патрик интересуются, могут ли они пригласить нас на ужин сегодня вечером – просто обсудить условия контракта с «Сони». Если, конечно, это возможно.
Голос у него гладкий-гладкий, как шелк.
Вот теперь все куда понятнее. Это важные шишки из звукозаписывающей компании.
Ной наконец смотрит на меня виноватыми глазами, а потом вновь поворачивается к Дину, Алисе и Патрику.
«Пожалуйста, скажи нет, пожалуйста, скажи нет», – беззвучно умоляю я, хотя и вижу уже, что ничего не выйдет.
– Да, конечно, прекрасная идея! – отвечает Ной и даже улыбается. – Жду с нетерпением. Очень мило с вашей стороны прилететь сюда ради одной встречи. Я знаю, вы, должно быть, жутко заняты.
Сердце у меня совсем обрывается. Теперь уже я не могу смотреть на Ноя, только яростно дергаю вылезшие нитки в диванной подушке. Почему он не представил меня как свою девушку? Не могу вспомнить, чувствовала ли себя хоть когда-нибудь такой же невидимой и всем мешающей, как сейчас? Я не поднимаю глаз, пока не слышу, как щелкает, закрываясь, дверь. Значит, все ушли.
Руки покрываются гусиной кожей, хотя в гримерке тепло. Чувствую, как диван прогибается рядом со мной. Удивительно, но Ной остался. Зачем?
Он берет меня за руку.
– Прости, Пен…
Не даю ему договорить.
– Правда, все о’кей. Ты делаешь то, что нужно. Здорово, что они приехали сюда.
Улыбаюсь, надеясь, что улыбка выглядит не такой вымученной, какой является на самом деле.
Ной обшаривает взглядом мое лицо, ища на нем следы обиды. Напрасно: я не позволяю разочарованию проявить себя. Во всяком случае, пока он не уйдет.
Когда за ним закрывается дверь, я чувствую, что в уголках глаз вскипают слезы. Изо всех сил сопротивляясь им, хватаю камеру с ноутбуком и возвращаюсь в гостиницу.
Глава двадцать восьмая
Сейчас мне нужен только один человек на всем белом свете. Оказавшись у себя в номере, сразу же звоню Эллиоту по Скайпу. Когда он наконец отвечает на вызов, я чувствую, что по телу проносится волна облегчения.
– Пенни, тебе повезло. Я как раз собирался заняться вечерним туалетом и разобраться уже вот с этими когтями.
Чуть размытый на пиксели Эллиот появляется на экране и поднимает руки к камере.