– Бенте, идем! – сказала Кайса, протянув ей руку. – Иди сюда. – Сердце колотилось и выпрыгивало из груди. Она сделала шаг вперед. – Иди сюда, Бенте!
– Нет! – прозвучало как звук удара плеткой прямо у ее уха. Кайса развернулась, и только теперь она заметила пистолет в его руке.
Пистолет был направлен на Руне Лауритсена.
– Куда это ты собрался? – сказал он Лауритсену. – Положи ее на пол.
Лауритсен положил Туне на матрас. Бенте опустилась рядом с дочерью.
Кайса почувствовала, как страх бьется в ее теле в такт каждому удару пульса. Не раздумывая, она положила свою руку на руку, державшую пистолет.
– Вегард, – сказала она. – Мы должны…
Вегард, вздрогнув от прикосновения, повернулся, и рука последовала за ним, направив пистолет прямо ей в висок.
Карстен попытался вспомнить, что еще говорила Кайса, пока заходил в ворота дома Сиссель. Что-то про Дага, он не расслышал. У него были проблемы с полицией в юности, трудное детство, родом он был из окрестностей Олесунна, как Карстен помнил. Приезжий. Мог ли он знать Сиссель раньше?
Убийства. Исчезновение Туне, все это случилось тут, между домом Сиссель, домом Туне и гравийной дорогой, в радиусе пятидесяти метров.
Карстен решил обойти вокруг дом Сиссель, разведать, проделать все, что обычно делают на полицейском задании. Он был словно плуг, прорезавший ветер и дождь. Зайдя за угол, к двери на веранду сзади дома, Карстен бесшумно прислонился к стене, прислушиваясь к звуками изнутри. Через некоторое время он прижался к окну и заглянул внутрь. Темно, света нигде нет, он увидел только собственное бледное лицо, отражающееся в стекле. Он осторожно протянул руку вперед и проверил дверь. Заперта.
Боль начала возвращаться, но он, стиснув зубы, заставил себя продолжить путь вокруг дома и оказался у крыльца, где увидел окно в подвал. Он наклонился, ему показалось, что он заметил какое-то движение, какую-то тень. Разогнувшись, он увидел дверь в стене. Осторожно повернул ручку и зашел внутрь.
Он остановился наверху лестницы, когда услышал мужской голос:
– Сидеть!
Несколько секунд Карстен думал, спускаться ли вниз, ведь дверь могла быть открыта. Нет, должен быть другой путь в подвал, изнутри. Кайса была в доме уже после того, как полиция завершила следственные действия, значит, замок не должны были поменять. Он вышел, отбросил зонт, крепко зажал винтовку под мышкой, поднялся по лестнице, держась за перила, отпер входную дверь и вошел.
Он почувствовал отголосок того старого чувства, прилив адреналина, перед тем как его подстрелили, когда его тело действовало, а он чувствовал себя сильным и полным решимости. Он медленно возвращался к себе прежнему, ощутив, как помогало ему в этом расследование. Но внутри все время сидел этот страх, мысль о том, что может настать момент, когда нужно будет действовать. И тогда он будет не в состоянии справиться с этим. Ни морально, ни физически.
Так он и думал. Пока не переехал через мост. Шторм унес с собой страх. Он почувствовал, будто страх сдуло и его сменила сила ветра.
Но теперь, стоя здесь, Карстен опять засомневался. Тело болело, он уже почти не чувствовал ног, руки дрожали, когда он напрягал мышцы. Что бы он ни думал и ни чувствовал, тело делало его слабым и уязвимым, ограничивая его решимость. И полицейского подкрепления снаружи не было, никого в бронежилете и с оружием. Только он один и старая винтовка. Он не знал даже, работает ли она.
Он отыскал дверь в подвал за лестницей в коридоре. Осторожно открыл ее и, по-прежнему держа оружие под мышкой, ступил на первую ступеньку.
Кайса лежала на животе, и щека ее была прижата к холодному бетонному полу, а руки связаны за спиной. Она попыталась перевернуться, каждый удар сердца словно молотком отдавался в голове. Зажмурившись на несколько секунд, она еще раз пошевелилась и заметила женские сапоги. Ноги Бенте. Бенте сидела спиной к стене. У нее тоже связаны руки. Рядом с ней лежала Туне, по-прежнему неподвижно, но Кайса увидела, что она дышит.
Значит, она жива.
С другой стороны от Кайсы сидел Лауритсен, тоже со связанными руками. Он извивался, пытаясь освободиться.
Все молчали, слышны были только шаги вперед-назад и голос Вегарда:
– Черт, черт, черт!
– Как ты сюда попал? – шепотом спросила Кайса у Лауритсена.
– Я кого-то увидел, когда ехал к квартире Гисле, – ответил он еле слышно.
– Ты последовал за ним?
– Да, что человек мог делать на улице при шквальном ветре посреди ночи? Я увидел, как он вошел…
– Заткнитесь! – раздался вопль. Вегард направил на них пистолет.
Кайса усиленно прислушивалась к звукам, но слышала только грохот шторма снаружи. «Карстен не знает, что я здесь. Но он должен догадаться, раз он меня ищет. Эггесбё и другие тоже наверняка уже прибыли в Лусвику. Они найдут нас. Скоро. Нужно выиграть время».
– Почему ты не позвонил Карстену? – прошептала она Лауритсену.
– Я потерял телефон, пока бежал. – Он склонил голову, словно пристыженный, и тихим голосом продолжил говорить одними уголками рта: – Он застал меня врасплох, сбил с ног. Когда я пришел в себя, то обнаружил, что он связал мне руки и ноги и привязал к водопроводной трубе. Но прямо перед вашим приходом Бенте удалось…
Вдруг Вегард остановился перед ними, рассматривая их, прищурившись.
– Полиция – кучка идиотов. – Он засмеялся высоким неестественным смехом и несколько раз ткнул пистолетом в лоб Лауритсена. – Ненавижу таких, как ты.
Потом он повернулся к ним спиной и что-то достал из кармана. Это был флаг. Снизу красный, с синей окантовкой и с желтой восьмиконечной звездой, в центре которой написано кровь и огонь. Вегард положил флаг длинной стороной на полку и поставил сверху две банки консервов, чтобы тот свисал.
– Зачем мы здесь? – спросила Кайса. – Чего ты хочешь?
– Крови и огня, – сказал он, сделав шаг назад, рассматривая флаг.
– Я не понимаю.
– Нет, ты не способна понять.
«Кровь и огонь. Разве это не связано как-то с Армией спасения?» – подумала она и спросила:
– Чего я не понимаю?
– Виновные избегают наказания. А страдают невинные. – Он повысил голос: – Всегда!
– Но Туне невиновна. Туне, и Бенте, и, я и…
– Молчать! Я не могу думать, когда ты разговариваешь.
– О чем ты думаешь?
– Заткнись! – Вегард направил на нее пистолет, и кровь застучала у нее в ушах.
– Но я так хочу понять тебя, – сказала Кайса. Собственный голос показался ей чужим.
Он не ответил. Его взгляд застыл и стал отрешенным. Он посмотрел в сторону, поднял подбородок, слегка наклонил голову набок и посмотрел в потолок. Лицо сосредоточенное, словно он что-то слушал.
– Отпусти Туне! – вдруг закричала Бенте, пытаясь встать.
В два быстрых шага он оказался рядом с ней и пнул ее.
– Нет, – прокричал он. – Никто не уйдет.
Бенте, всхлипывая, упала.
Он прошел к двери, развернулся и вернулся обратно, остановился перед Кайсой и пристально посмотрел на нее. Его глаза были похожи на темное стекло. Он медленно поднял оружие.
Кайса заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. «Сейчас я умру, он выстрелит. Это конец, все пройдено. Карстен не успел».
– Подожди! – крикнула она. – Зачем ты убил Сиссель?
Выражение его лица изменилось. И вдруг она все поняла.
– Она ведь была твоей сестрой.
Вегард ответил чуть слышным голосом:
– Как ты можешь думать, что я убил Сиссель?
– Тогда кто это сделал?
– Даг. Она до смерти боялась его, она видела, что он сделал.
– Нет, это был не Даг! – закричала Бенте. – Нет, нет, нет… не Даг!
– Молчать! – крикнул ей Вегард.
– Но отца Сиссель убил ты? – поспешила сказать Кайса.
– Этого дьявола! – воскликнул он. – Сиссель обещала найти меня, мы должны были быть вместе. Но она не смогла, была не в состоянии, потому что он разрушил ее жизнь. В конце концов, это я нашел ее. – Он перевел пистолет на Лауритсена. – Ты думаешь, посадить человека в тюрьму достаточно, – его тон был глумливый, а смех злобный.
– Да, так мы наказываем преступников, – ответил Лауритсен.
– Ха! Единственное справедливое наказание – чтобы виновные отведали собственного средства. Насильник должен быть изнасилован, вор должен быть обкраден. Убийца чужого ребенка должен потерять своего, жить с болью и в неизвестности, что случилось, и никогда не получить ответа. А убийца должен быть убит сам.
Жить с болью.
Кайса, кажется, начала понимать ход его мыслей, она вспомнила его замечание, когда они сидели на кухне и разговаривали. Он сказал, что ни одно наказание не будет справедливо для того, кто убил Пернилле.
Не получить ответа.
Кирпичик встал на место. Это объясняет не все, но создает некую иллюзию порядка в хаосе.
В его мышлении есть что-то библейское.
Око за око, зуб за зуб.
Отец насиловал Сиссель. Вегард отомстил насильнику, тому, кто разрушил жизнь его сестры. И та же мрачная логика подходила под похищение Туне. Даг должен потерять собственного ребенка так же, как он забрал дочь Анне-Гру Андерсен.
– Сиссель рассказала тебе, что Даг сбил Пернилле? – спросила она.
– Да.
– Почему она не пошла в полицию?
– Полиция! – Он выплюнул это слово. – Она до смерти боялась полиции. Это они разлучили нас, силой оттащив друг от друга.
– Но почему ты должен отомстить Дагу?
Он остановился, в его глазах появилась какая-то боль.
– В некотором роде Пернилле была моей.
– Как это?
Он только отчаянно махнул рукой и продолжил ходить вперед-назад.
Кайсе показалось, будто кто-то ударил ее кулаком в живот, когда она закончила мысль: Убийца должен быть убит. Если это Даг убил Сиссель, то у Вегарда в его сумасшедшем мире было несколько мотивов относительно Дага. Вегард был вместе с Карстеном и Дагом. А теперь он здесь один. Где же Карстен и Даг? Бог мой! Он убил Дага. А что с Карстеном?