Нельзя сказать, что у меня не было ни одной свободной минутки на размышления – напротив, я часами слонялась без дела по анархистскому сквоту, не зная, куда себя деть. Но в башке словно образовался запретный барь-ер: мне ужасно не хотелось думать об этом – не хотелось до чертиков, до тошноты. Поэтому я всё откладывала и откладывала, пока не решила, что займусь этим во время полета домой. В итоге, когда зажглась надпись: «Пристегните ремни» и самолет стал выруливать на полосу, никакие отговорки уже не помогали, и я осталась наедине со своей проблемой.
Итак, как прошло, Батшева? В принципе, я могла бы скромно заметить, что по ходу спасла двух президентов, дюжину министров, родственников одиннадцати погибших спортсменов и небольшой симфонический оркестр в придачу. Но на это Мики, скорее всего, лишь усмехнулся бы. Во-первых, моя роль в этом подвиге была минимальной по сравнению с вкладом истинного спасителя. Во-вторых, и в главных, при всем уважении к юбилейной церемонии, ездила я в Мюнхен совсем за другим.
И вот как раз с этим «другим» наблюдался полнейший провал. Хуже того – абсолютно смехотворная комедия, идиотская мыльная опера. Я начала свой славный путь с проживания в обществе безумных «менструаз» и номерных «левыхгрудей», отзываясь сама на дурацкое погоняло «Клиторэмма Гольдман». В качестве этой Клиторэммы я расхаживала по улицам европейского города с нахлобученной на голову моделью женских гениталий. Затем, не удостоившись чести быть принятой в общество геев, трансов, драг-квинов, а также двуногих мужей и жен четвероногих представителей домашней фауны, принимала участие в постыдных нападениях на рестораны и мясные рефрижераторы. Чудом пережила несколько ночей в веганской спальне – без кислородного баллона и даже без противогаза. И, наконец, добралась до обители стритфайтеров – для того лишь, чтобы быть беспардонно использованной ими, как полезная дура, как тупая марионетка, в запланированной террористической акции.
Обо всем этом хотелось забыть, как о страшном сне, и уж, конечно, ни в коем случае не упоминать в ответ на вопрос: «Ну, как прошло?» Проблема, однако, заключалась в том, что значительная часть этого безумия была известна моему мужу из новостей, а о другой части он мог без особого труда догадаться по моей покаянной физиономии. Врать и придумывать не хотелось. Уже где-то над Кипром, изрядно помучившись и мысленно перебрав многие варианты – один хуже другого, – я остановилась на абстрактно-философской формулировке «любое знание небесполезно». Теперь я могла без проблем накатать докторат по современному анархизму, а еще лучше – выступить свидетельницей на судебном процессе о преступлениях этой сволочи против человечества.
Утешая себя этой сомнительной мыслью, я вышла в зал прибытия аэропорта – прямиком в объятия радостного Мики и восторженного Малыша. Мы в самом деле сильно соскучились друг по другу. Момент, которого я так боялась, наступил на подземной стоянке. Усадив мальчишку в детское кресло, Мики повернулся ко мне и с улыбкой, как бы между делом, поинтересовался, как прошло.
– Как прошло? – переспросила я и… и… и обнаружила, что просто не в состоянии вымолвить даже самое первое слово заранее заготовленной и выстраданной фразы. В следующее мгновение из моих категорически непривычных к слезоотделению глаз хлынули целые потоки – настоящее наводнение, грозящее затопить бассейн стоянки и ни в чем не повинные автомобили. К счастью, Мики принял удар на себя, остановив слезы плотиной широкой мужской груди.
– Ну что ты, девочка… – ласково твердил он, пока я рыдала у него на плече, выплакивая все унижения, гадости и подлости двух минувших недель. – Ничего страшного не случилось. Ну перестань… Ты вернулась в целости и сохранности, а это главное. Забудь этих дебилов, забудь. У нас есть чем заняться, интереснейшее дело. Обещаю, тебе понравится. Ну не надо, успокойся, не пугай Малыша. И вообще, любое знание небесполезно…
Естественно, от последней фразы меня тут же бросило в безудержный хохот, что обрадовало Малыша, но еще больше обеспокоило Мики. Неприятно, когда отправляешь в полет более-менее нормальную жену, а возвращается сумасшедшая истеричка. Эта мысль привела меня в чувство.
– Всё, всё, прости, милый… – пробормотала я, отстраняясь от плотины и обеими руками осуществляя осушение и мелиорацию физиономии. – Устала и соскучилась, вот и результат. Поехали домой.
Нужно отдать должное моему мужу: он больше ни разу не вспоминал ни о постыдной шапке из папье-маше, ни о веганах, ни о других моих художествах. Трудно поверить, но я не услышала от него ни упреков, ни шуточек, ни тонких намеков на мое тотальное фиаско. Ни одного «я ведь тебе говорил», или «об этом я тоже предупреждал», или «ну, и кто оказался прав?» Ни одного – как будто вообще ничего не случилось, как будто предыдущие две недели я провела не в Мюнхене, а здесь, в Офере, на семейной кухне, у Мики под боком. Честно говоря, я вовсе не уверена, что смогла бы на его месте вести себя столь же великодушно.
Но при этом было совершенно ясно, что вскоре наступит и следующий этап, когда Мики потребует – причем справедливо – права на свой собственный ход. Дескать, ты, Бетти, попробовала, теперь моя очередь. Неспроста ведь при встрече он сказал, что нам есть чем заняться… Так оно и случилось. Мики завел этот разговор на третий день после моего приезда. Мы как раз отправили Малыша в школу и мирно завтракали, заряжаясь ярким оптимизмом солнечного утра.
– Бетти, помнишь, я говорил, что наметилось интересное дело? – с наигранной ленцой проговорил муж. – Не хочешь взглянуть, ознакомиться? Мне просто интересно твое экспертное мнение.
«Экспертное мнение»! Ха! Отчего-то мужчины уверены, что тонкая лесть – кратчайший путь к женскому сердцу. Ошибка! Действительно кратчайший путь туда лежит через грубую лесть, причем чем грубее, тем лучше. Впрочем, тонкая тоже худо-бедно работает.
– Хорошо, милый, если тебе так хочется, – невинно хлопая глазами, ответила я. – А что там такое, если вкратце? Очередной заказ? Жена – мужа? Или муж – жену?
– В том-то и дело, что нет, – помотал головой Мики. – На этот раз что-то совсем не банальное. Учительница хочет заказать директора школы.
Я фыркнула:
– И это ты называешь небанальным? Бабские разборки в учительской?
– А вот почитай, почитай… – улыбнулся он.
На первый взгляд, содержимое файлов, полученных мною от Мики, казалось стандартным учительским конфликтом. Некую Голди Маутсон, преподавательницу истории в старших классах школы небольшого вирджинского городка Шелдона, собирались уволить – как она полагала, абсолютно несправедливо. Главным врагом и инициатором заговора против себя Голди считала директора – его-то она и намечала в жертвы. Что, мягко говоря, не говорило в ее пользу. В мире ежечасно лишаются работы миллионы людей, и если бы каждый из них принимался мстить за свое увольнение, то человечество вымерло бы в течение года. Лично я наверняка забраковала бы подобную кандидатку в заказчицы уже на самом первом этапе. Понятия не имею, чем она ухитрилась привлечь внимание моего мужа. Интуиция, не иначе.
Как правило, мы выуживали потенциальных клиентов на забавном сайте LFH, что означало “Looking For Hitman” – ищу наемного киллера. Его анонимные посетители заходили туда отвести душу и помечтать о заслуженном наказании неверного мужа, гулящей жены, придирчивого начальника, удачливого соперника и прочих, пока еще ходячих помех. Само собой, это делалось в шутку, но в каждой шутке есть доля подспудного намерения. И если ваш глаз достаточно наметан, чтобы определить существенный размер этой доли, а ухо достаточно чутко к горькой интонации шутника, можно начинать переговоры.
Обычно они многоступенчаты – и не только из соображений нашей безопасности, но и потому, что средний клиент склонен долго бродить вокруг да около. Сначала он делает вид, что всего лишь продолжает шутить. Затем начинает рассказывать байки о случайном знакомом, который хотел бы выяснить некую принципиальную возможность. Потом несколькими штрихами набрасывает параметры цели. В общем, пока доходит до чего-то реального, то есть до выплаты аванса, может пройти не одна неделя; некоторые особо мнительные карпы по нескольку раз уходят и возвращаются, прежде чем заглотить наживку.
Но в данном случае получилось иначе, в отличие от привычной для нас рыбацкой процедуры вываживания. Мисс Маутсон клюнула практически сразу – решительно и бесповоротно, наподобие бесшабашного окуня, голодного до полной потери бдительности. Она хотела увидеть результат, и как можно скорее. По-видимому, воды действительно объяли бедную училку до самой души ее – если, конечно, для окуней это является чем-то нежелательным. Ее рвение и в самом деле выглядело настолько нестандартно, что я решила не торопиться с выводами, а тщательно проверить обстоятельства заказа. Чем именно тиран-директор так досадил учительнице истории? Назойливым ухаживанием? Неудачно составленной сеткой учебных часов? Принципиальными расхождениями во взгляде на роль президента Линкольна в битве под Сталинградом – или где он там воевал?
Собранный мужем файл содержал ссылки на статьи в прессе и комментарии в социальных сетях. Судя по ним, интересующая меня сказка, как и положено интересным сюжетам, началась издалека, то есть вовсе не в школе, где работала учительница, и даже не в Шелдоне, где находится эта школа.
В принадлежащем к тому же округу городке под названием Скофилд жил-был чернокожий подросток, полный тезка Джорджа Флойда, не так давно причисленного к лику святых американских великомучеников. По-видимому, сходство не ограничивалось только фамилией. Джорджи-младший – или просто Джуниор, как его называли, не желая всуе поминать священное имя – усердно следовал примеру старшего в части потребления дешевой наркоты всех видов, какие только удавалось купить на соответствующих городских углах или отнять у менее решительных знакомцев и незнакомцев.
Закинувшись, накурившись или наколовшись, паренек ощущал прилив половой энергии и немедленно приступал к поиску способа выплеснуть ее в чей-либо рот или задний проход. Пока его жертвами были столь же обдолбанные подружки, никто особо не возражал. Но законы эволюции действуют в отношении даже самых тупых животных; соответственно, эволюционировал и Джордж Флойд-младший – в основном, в плане сокращения интервалов между приемом наркотиков. Если раньше он потреблял волшебные таблетки и порошки лишь по вечерам, то теперь коварная природа заставила Джуниора перенести действие в школу.