— Слепец, несчастный слепец, несмотря на вернувшееся к нему зрение! Как он мог домогаться женщины, которая возненавидит его после первой же супружеской ночи? Которая инстинктивно отворачивается от его поцелуев? Которая, и обвенчавшись, никогда не станет его женой?
Маргарита прекрасно видела, сколько страданий сулит безнадежный брак Милагрос, и пыталась образумить ее, но та упорно твердила: «Я поклялась мертвой Росауре, и я выполню свой долг во что бы то ни стало!»
И Маргарита молилась за двух безумных слепцов, готовых устроить друг другу ад, но верящих, что хотят взаимного блага.
Наемные убийцы начали по совету Августо свои поиски с порта, и вскоре им удалось узнать, что мертвецки пьяный Катриэль отплыл на «Эдуарде II» в Северную Америку. Так рассказывали очевидцы, которые видели, как его несли на корабль. Имени его они не знали, но цвет волос, одежда — все сходилось точка в точку.
— Ну что ж, тем лучше, — усмехнулся про себя Августо, он-то знал, отчего так опьянел Катриэль. И тут же отдал новое распоряжение. — Негодяй может появиться в любую секунду. Один из вас караулит его в порту. Другой охраняет дом.
Августо не отменил своего приказа и тогда, когда разнеслась весть о гибели «Эдуарда II», который попал в шторм и сел на мель, где его и разбило. Про себя Августо ликовал, но предпочел принять меры предосторожности, ведь однажды Катриэль уже спасся от верной гибели…
Вся семья оплакивала гибель безумной Виктории. Энрике даже предложил перенести свадьбу, считая неудобным праздновать ее в дни траура, но Августо и слышать не хотел об отсрочке.
В последнее время он вновь огорчал своего приемного отца, вновь вел себя как малодушный себялюбец. Энрике настаивал, чтобы сын открыл Милагрос правду об атаке на «Эсперансу» — открыл, что он был во главе отряда. Но Августо отказался наотрез. Прошлое должно оставаться прошлым — так он считал. И если его не тревожить, оно никогда не даст о себе знать!
Но Августо ошибался: по его следам уже шел местный полицейский, расследовавший дело об убийстве Франсиско и Хасинты. Он побывал уже и у Браулио и долго расспрашивал его об убитых работниках, и у Августо, все больше убеждаясь, что дело тут нечисто. Недаром хозяин постоялого двора слышал, как громко они ссорились…
Амансио и Мануэла места не находили от беспокойства. Они понимали, что с Катриэлем произошло несчастье, но продолжали ждать его. Они не могли смириться с тем, что их друг останется в прошлом, предпочитая с надеждой смотреть в будущее.
— Мы работаем над его пьесой, и он непременно увидит ее на сцене, — твердила Мануэла. — Айлен давно нам как родная дочка, но я уверена, она дождется своего отца!
Любящее сердце Мануэлы не ошибалось, как не ошибалось и любящее сердце Милагрос: Катриэль был жив, постоянно думая о своих двух дочках и любимой жене.
Как только Катриэлю стало лучше, Виктория отправилась к капитану, чтобы узнать, в каком из ближайших портов собирается бросить якорь его судно.
— Вынужден вас огорчить, сударыня, — отвечал капитан, — но на судне обнаружено опасное заразное заболевание. Мы на карантине, и в течение двух ближайших недель ни один пассажир не имеет права покинуть судно. Советую вам как можно реже выходить из каюты, хотя больных мы надежно изолировали.
И опять Виктория с Катриэлем почувствовали, что судьба поймала их в ловушку. Они метались по каюте, отчаиваясь и негодуя, и волны бурно негодовали вместе с ними. Они вздымались все выше и выше, гневно швыряя корабль, который стал казаться утлой скорлупкой, грозя разбить его, чтобы высвободить тех, кто так страдал на нем.
Вдруг раздался страшный треск, и корабль сел на мель. Матросы проверяли, велика ли пробоина, пассажиры метались в панике, и только двое из них сохраняли хладнокровие и присутствие духа. Воспользовавшись суетой, Катриэль и Виктория сняли шлюпку, спустили ее на воду, и… прощай «Эдуард II»!
Они сделали это, потому что видели впереди берег и не сомневались, что вскоре доберутся до него. И действительно, спустя часа два нос лодки ткнулся в песок. Мать и сын радостно обнялись.
В потемках приветливо светилось окошко небольшого домика. Потерпевшие постучались в него, прося пищи, тепла и крова — они промокли до костей и дрожали от холода. Рыбак охотно приютил их до утра, а наутро дал лошадей.
— Только лошадок-то мне вернете! — сказал он на прощание.
Они мчались как ветер, мчались, потому что их окрыляла надежда и подгоняло нетерпение. Сейчас! Сейчас рухнет последний обман! Сейчас Катриэль обнимет свою Милагрос и увидит свою дочь.
— Нет, — дочерей. Одну и вторую! Господи! Да бывает ли такое счастье?!
— Вы дали мне вторую жизнь, мама! — крикнул Виктории ее Адальберто, и она почувствовала себя на седьмом небе.
На взмыленных конях подлетели они к дому Оласаблей.
— Милагрос должна быть еще в Санта-Марии, сынок, — говорила Виктория. — Но если вдруг уже уехала, мы немедленно скачем в «Эсперансу»!
Когда они соскочили с взмыленных коней и вошли в такой знакомый Виктории дом, она невольно ожидала увидеть старую Домингу, но появилась молоденькая незнакомая горничная и сказала:
— Господа уехали на венчание сеньора Августо и сеньоры Милагрос.
Виктория и Катриэль в ужасе переглянулись. Но Церковь неподалеку. Скорее туда! Бегом!
— Мы успеем! Успеем! — твердила на бегу, задыхаясь, Виктория.
В горячке счастливых надежд Катриэль совсем забыл об Августо, зато Августо не позабыл о нем. Миг, и на Катриэля сзади набросились два бандита. Они тут же повалили его и приставили к горлу нож.
— Скажите хотя бы, за что убиваете? — спросил Катриэль, оттягивая время, соображая, как же с ними справиться.
— Убить индейца всегда дело доброе, но за твою голову нам неплохо заплатит благородный сеньор Августо Монтильо! — глумясь, воскликнул один из них.
И тут же получил по голове удар палкой. Виктория отыскала ее у ближайшего забора и обрушила на голову негодяю. Тот свалился, а со вторым Катриэль справился и сам.
— Успеем! Успеем! — твердила Виктория.
Бегущих Катриэля и Викторию увидел Амансио и бросился за ними вслед. Он понял, что случилось что-то необыкновенно важное.
— Айлен жива, здорова! — крикнул он. — Ждем тебя с нетерпением.
Катриэль благодарно ему кивнул.
Бандиты вскоре пришли в себя и бросились вдогонку за Катриэлем. Теперь покончить с проклятым индейцем было делом чести.
— Придушим обоих! — грозились они на бегу.
На перекрестке они разделились, один побежал к театру, другой к церкви.
Виктория с Катриэлем уже поднимались по ступенькам храма, как вдруг Виктория заметила появившегося откуда-то сбоку бандита с занесенным ножом, который сейчас вонзится в спину ее Адальберто, и она заслонила сына собственным телом.
Катриэль обернулся и увидел убегающего бандита и сползающую по ступенькам вниз, прикрывающую рану на груди Викторию. Он бросился к ней.
— В церковь! Скорее в церковь! — повторяла она. — Я дождусь тебя вместе с Милагрос! Вместе с Милагрос! Скорей!
— Я позабочусь о ней, Катриэль! — крикнул подбегающий Амансио. — Торопись!
И Катриэль ринулся в церковь.
Глава 34
В белом платье, с венком на голове стояла Милагрос у алтаря, и глаза ее были полны слез. Вчера они с мамой навестили могилу Асунсьон, и теперь она опять была полна мыслей о Катриэле и ничего не могла с собой поделать.
Но Катриэля первым увидел Августо. Увидел как раз тогда, когда священник приготовился благословить их, объявив мужем и женой. Катриэль появился в боковом проходе и шел, освещенный падающим из двери солнцем, прямо к алтарю.
Августо вздронул, лицо его исказилось, и изумленная Милагрос невольно перевела глаза туда, куда смотрел Августо. Да, именно так, — смотрел! Но, увидев Катриэля, она забыла и о чуде, свершившемся с Августо. Сон это или явь? Неужели ее Катриэль? И она бросилась ему навстречу и прильнула к его груди, смеясь и плача от радости.
— Любимая моя, любимая! Теперь нас не разлучит никто и никогда! — прошептал он, крепко обнимая ее. — А сейчас поспешим к Виктории, она там на ступеньках… Ее жизнь в опасности!
— Что, сестра здесь? — встрепенулась Мария.
Милагрос и Катриэль уже стояли в тесном кругу изумленных, недоумевающих и улыбающихся друзей и родственников. Но Катриэль торопливо увлек всех к выходу.
Заторопился с ними и падре Орестес. Похоже, что ему придется совершать сегодня не венчание, а принимать исповедь и давать последнее причастие…
В церкви остался один Августо. Он стоял в полумраке, глядя на косые лучи солнца, падающие из окон. Они казались ему ножами, что тянутся к нему, и он отодвигался все глубже и глубже во мрак, к противоположному боковому входу. Потом он повернулся и торопливо вышел. За дверью его уже ждали жандармы.
— Пойдемте с нами, — сказал ему сержант. — От обвинения в убийстве вас спасала только слепота. Но раз вы видите и к тому же скрывали это, мы вынуждены вас задержать до выяснения всех обстоятельств.
Когда Августо вели мимо толпы родственников, что окружала лежащую в тени деревьев Викторию, он не мог удержаться и крикнул:
— Отец! Спасите меня! Это все ложь!
Энрике встрепенулся: что? Что там с Августо?
— Почему с ним жандармы?
Мариано тут же откликнулся:
— Сейчас я поеду с ними и все выясню. Не беспокойтесь! Я сделаю все: и возможное, и необходимое.
— Я поеду с тобой, — немедленно решил Энрике.
А невозможное нужно было делать для Виктории. Приехавший врач не обнадежил их. Да и сама Виктория чувствовала, что умирает.
— Не трогайте меня, я попрощаюсь со всеми вами и умру счастливая, — сказала она после перевязки.
— Нет, мама, нет, — возразил Катриэль. — Я сейчас же отвезу вас в больницу! Я не дам вам умереть! Вы будете счастливо жить с нами — со мной, с Милагрос, с вашими внучками!
— Прости меня, доченька, — заливаясь слезами, говорила Виктория Милагрос. — Я была так несправедлива к тебе, я причинила тебе столько зла! Если можешь, прости меня, прости!..