И повернулся, чтобы посмотреть на Рут. Та встала.
Глубоко затянулась и стряхнула пепел.
И подошла к Мег.
Вуфер попятился назад.
– Ральфи, ну что за черт, – сказала Рут.
– Извини, – сказал он и выронил нож. Тот с лязгом упал на пол.
Рут явно испугалась. Но голос ее, как и лицо, ничего не выражал.
– Черт, – сказала она. – Теперь придется прижечь.
Рут подняла сигарету.
Я отвернулся.
Я слышал, как Мег, несмотря на кляп, кричит. Это был тонкий приглушенный визг, который сразу же перешел в дикий вой.
– Заткнись, – сказала Рут. – Заткнись, или я снова это сделаю.
Но Мег не могла умолкнуть.
Я почувствовал, что дрожу всем телом. И уставился на голую бетонную стену.
Держись, сказал я себе и услышал шипение. И вопль Мегги.
Запахло паленым.
Я повернулся к ним и увидел, что Рут в одной руке держит сигарету, а другой массирует и мнет свою грудь. Я увидел следы от ожогов под ребрами Мег. Увидел, как по ее телу ручьями стекает пот. Увидел, как рука Рут прошлась по ее мятому платью и прижалась к промежности, а сама она стонала и раскачивалась, а потом сигарета вновь двинулась к телу Мег.
Я знал, что вот-вот засыплюсь. Знал. Чувствовал, как во мне поднимается эта волна, эта необходимость что-то сделать, что-то сказать. Что угодно, лишь бы прекратить эту пытку. Я закрыл глаза, но все равно видел перед собой руку Рут, и она все прижимала и прижимала ее к промежности. В помещении стоял запах горелой плоти. У меня свело живот. Я отвернулся, слыша вопль Мег – и раз, и другой, и снова, и внезапно Донни стал повторять «мам! мам! мам!» голосом негромким, но полным ужаса.
Я ничего не мог понять.
И потом услышал. Стук.
Кто-то стоял у двери.
На крыльце.
Я посмотрел на Рут.
Она не сводила глаз с Мег. Лицо Рут было спокойным, даже расслабленным, безмятежным и отстраненным. Она медленно поднесла сигарету к губам и сделала глубокую затяжку. Пробуя Мег на вкус.
У меня снова свело живот.
Я услышал стук.
– Откройте, – сказала она. – Тихо. Спокойно.
Она стояла без движения. Вилли и Донни, переглянувшись, отправились наверх.
Вуфер посмотрел на Рут, а потом на Мег. Он, казалось, запутался и снова стал маленьким мальчиком, который хочет, чтобы ему сказали, что делать. Мне идти или остаться? Но помощи, во всяком случае, от Рут в ее нынешнем состоянии, он не дождался. В конце концов он решился и последовал за братьями.
Я дождался, пока он уйдет.
– Рут, – сказал я.
Она как будто меня не слышала.
– Рут?
Она не сводила глаз с Мег.
– Ты не думаешь… В смысле, если там кто-то… Стоит ли оставлять это им? Вилли и Донни?
– Аааа?
Сейчас Рут смотрела прямо на меня, но в то же время и… сквозь меня. Я в жизни не видел таких пустых глаз.
Но это был мой шанс. Может быть, мой единственный шанс. Я знал, что мне необходимо отправить ее отсюда.
– Может, тебе самой стоит разобраться, Рут? Что, если это снова мистер Дженнингс?
– Кто?
– Мистер Дженнингс. Полицейский Дженнингс. Копы, Рут.
– А…
– Я мог бы… присмотреть за ней.
– Присмотреть за ней?
– Чтобы она не…
– Да. Хорошо. Присмотри за ней. Хорошая мысль. Спасибо, Дэви.
Она направилась к выходу, двигаясь медленно, словно во сне. И потом повернулась. Теперь ее голос был твердым. Она выпрямилась. Глаза сверкали отраженным светом.
– Но не вздумай ляпнуться, – сказала она.
– То есть?!
Она приложила палец к губам и улыбнулась:
– Малейший звук, и, клянусь, я вас убью обоих. Не накажу. Убью. Ты врубился, Дэви? Мы друг друга поняли?
– Да.
– Уверен?
– Да, мэм.
– Хорошо. Очень хорошо.
Она развернулась, и ее шлепанцы зашаркали по лестнице. Сверху доносились голоса, но я не мог разобрать слов.
Я повернулся к Мег.
И увидел, где ее прижгли в третий раз. Правая грудь.
– Господи, Мег, – сказал я, подходя к ней. – Это Дэвид.
Я стянул повязку с ее глаз, чтобы она могла меня видеть. Глаза ее были дикими, сумасшедшими.
– Мег, – сказал я, – слушай. Пожалуйста, выслушай меня. И прошу тебя, не шуми. Ты слышала, что она сказала? Она это сделает, Мег. Пожалуйста, не кричи и не шуми, ладно? Я хочу тебе помочь. Времени у нас мало. Слушай меня. Я выну кляп, хорошо? Ты не будешь кричать? Это ничего не даст. На крыльце может быть кто угодно. Торговый агент-разносчик. От него-то Рут легко отделается. Она отделается от чего угодно. Но я тебя отсюда вытащу, ты меня поняла? Я вытащу тебя!
Я тарахтел как пулемет, но остановиться не мог. И вытащил кляп, чтобы она смогла отвечать.
Мег облизнула губы.
– Как? – спросила она. Ее голос был хриплым и едва слышным.
– Сегодня вечером. Поздним вечером. Когда они все уснут. Но надо сделать так, будто ты сделала все сама. Сама освободилась. Ладно?
Она кивнула.
– У меня есть немного денег, – сказал я. – С тобой все будет хорошо. А я покручусь здесь, чтобы убедиться, что и с Сьюзан все будет нормально. А потом мы придумаем, как вытащить и ее. Может, снова пойдем в полицию. Покажем им… все это. Хорошо?
– Хорошо.
– Вот и славно. Сегодня вечером. Обещаю.
Входная дверь хлопнула, и в гостиной послышались шаги. Потом я услышал, что кто-то спускается по лестнице. Я снова вставил Мег кляп и подтянул повязку на глазах.
Это были Донни и Вилли.
Оба сверлили меня взглядом.
– Как ты узнал? – спросил Донни.
– Узнал что?
– Это ты ему рассказал?
– Кому рассказал? О чем ты вообще?
– Не пудри мне мозги, Дэвид. Рут сказала, ты сказал ей, что на крыльце может быть Дженнигс. Ну и кто же это по-твоему был, сволочь?
О господи, подумал я. Вот это ляп. И я умолял ее не кричать.
А ведь мы могли прекратить все прямо здесь и сейчас.
Но сейчас нужно было подыграть им.
– Ты шутишь, – сказал я.
– Нет, не шучу.
– Мистер Дженнигс? Господи, да я просто предположил.
– И попал в десятку, – сказал Вилли.
– Я сказал это просто, чтобы заставить ее…
– Заставить сделать что?
«Убраться отсюда», – подумал я.
– Хоть как-то ее расшевелить. Боже, да вы же ее видели. Она была как долбаный зомби.
Они переглянулись.
– Да, вела она себя странно, – сказал Донни.
Вилли пожал плечами:
– Да, наверное.
Я хотел перевести разговор в это русло. Чтобы они не задумались о том, что я делал, оставшись наедине с Мег.
– И что вы ему сказали? – спросил я. – Он хотел увидеть Мег?
– Вроде того, – сказал Донни. – Он сказал, что заглянул, чтобы посмотреть, как тут поживают наши милые девочки. Мы показали ему Сьюзан в спальне. Сказали, что Мег отправилась за покупками. Сьюзан, ясное дело, и не пикнула. Не посмела бы. Я думаю, что он во все поверил. Ему было как-то неуютно. Вообще он слишком стеснительный для копа.
– А где ваша мать?
– Сказала, что хочет немного полежать.
– А что у вас будет на ужин?
Дурацкий вопрос, но это было первое, что пришло мне в голову.
– Не знаю. Думаю, поджарим сосиски на гриле. А что? Ты прийти хочешь?
– Спрошу у мамы, – сказал я. Потом посмотрел на Мег. – А с ней как? – спросил я.
– А что с ней?
– Вы ее просто оставите здесь или как? Надо ожоги хоть чем-то смазать. Воспаление начнется.
– Да и хрен с ними, – сказал Вилли. – Думаю, я еще с ней не закончил.
Он наклонился и подобрал с пола ножик Вуфера.
Подбросил его в руке, ссутулился, осклабился и посмотрел на Мег.
– А может, и закончил, – сказал он. – Не знаю. Не знаю.
Он подошел к ней. И ясно и отчетливо, чтобы она слышала, произнес: «Я просто не знаю». Он явно над ней издевался.
Я решил не обращать на него внимания.
– Пойду спрошу у мамы, – сказал я, обращаясь к Донни.
Оставаться, чтобы увидеть, каким будет выбор Вилли, я не хотел. Так или иначе, я ничего не мог сделать. С какими-то вещами приходится просто смириться. Надо сосредоточиться на том, что можешь сделать. Я повернулся и пошел наверх.
Там я с минуту изучал входную дверь.
Я рассчитывал на их лень и раздолбайство.
И принялся проверять замок.
Да, он был по-прежнему сломан.
Глава тридцать восьмая
Это были времена, когда даже злодеи демонстрировали редкое простодушие.
В нашем городке слыхом не слыхивали о квартирных кражах. Они обычно случались в больших городах, но не здесь – это была одна из главных причин, по которой наши родители покинули мегаполисы.
Двери закрывались для защиты от холода, ветра и дождя, но не от человека. Поэтому, когда замки на дверях или окнах ломались или ржавели, о них чаще всего просто забывали. Для защиты от снега замок не нужен.
Дом Чандлеров не был исключением.
Задняя дверь имела замок, но он всегда был неисправен – во всяком случае, на нашей памяти. А со временем и внутреннюю деревянную дверь слегка перекосило так, что язычок замка уже не попадал в гнездо.
Даже теперь, держа Мег в заключении, они не собирались его чинить.
На пути к убежищу оставалась металлическая дверь от промышленного холодильника, закрывавшаяся на засов. Каждый раз ее открывали с шумом и лязгом, но, в конце концов, все, что мне нужно было, – это откинуть засов.
Я решил, что это можно сделать без шума.
В три двадцать пять ночи я отправился на дело.
Я взял фонарик, перочинный ножик и тридцать семь долларов, заработанных на очистке дорожки от снега. На мне были кроссовки, джинсы и майка, которую мама по моей просьбе выкрасила в черный цвет после того, как я увидел черную майку Элвиса Пресли в фильме «Любить тебя». К тому времени, когда я пересек дорожку, ведущую к их дому, майка прилипла к моей спине.
Дом был погружен во тьму.
Я ступил на крыльцо и стоял, прислушиваясь. Ночь была безветренной и ясной, ярко светила луна.