— Ну, если ты любишь полегче, дам тебе подсказку. Есть изолента, а есть лейкопластырь.
— И что?
— Изолента черная, а пластырь белый.
— Изолента и синяя бывает…
— И номера черные на белом, — кивнул Круча, с одобрением глянув на Лозового.
Ну, конечно! Белый пластырь и черная изолента легко превратят шестерку в пятерку. Издалека подлог и не разглядеть, а Тяпа близко к машине не подходил.
— Ну да! — расплылся в улыбке Комов и, показав Лозовому поднятый вверх большой палец, вдруг сильно хлопнул его ладонью по плечу.
Но Лозовой даже не пошатнулся. И сам с дружеской улыбкой хлопнул его по плечу. И гигант пошатнулся.
Комов удивленно вскинул брови, замахнулся, но Круча встал между ним и Лозовым.
— Кораблева поможешь найти, десантура? — спросил он, обращаясь к лейтенанту.
— Подсказку дать? — хитро сощурился тот. — Или просто тупо отвезти?
Степан кивнул. Он, конечно, не прочь поупражняться в логике, но второй вариант устраивал его куда больше.
Глава 9
Синяя «пятерка» стояла у ворот частного дома. Во дворе залаяла собака, когда Степан подошел к ней. Это ничуть не смутило его, он осмотрел номера, провел пальцами по цифрам пять и ощутил клей. Был здесь наклеен лейкопластырь, изменяли номера.
— Да? — спросил Лозовой.
— В «яблочко», — кивнул Степан.
Со двора вышел грузный заросший мужчина с дикорастущими бакенбардами.
— Лейтенант! — нахмурился он, увидев Лозового.
— Петр Николаевич! — раскинув руки, улыбнулся тот.
— Случилось что?
— Почему сразу случилось? Может, я медаль вашему сыну вручить хочу? За спасение утопающих!
— А это кто? — Кораблев кивком указал на Кручу.
— Утопающий!
— И ваш сын может меня спасти, — кивнул Степан.
Он обогнул мужчину, открыл калитку, вошел во двор и вперил взгляд в собачонку, бросившуюся к нему. Если он смог остановить матерого питбуля, то и эта псинка должна была почувствовать его силу. И ведь почувствовала. И лаять перестала, и назад сдала. Но лишь после того, как цапнула Степана за лодыжку, прокусив и штанину, и кожу на ноге.
— Гулька! — крикнул хозяин дома.
Дверь открылась, на крыльцо вышел широколобый парень в майке-алкоголичке. Крупная голова, откормленное лицо, толстая короткая шея, а плечи узкие. Руки сильные, но короткие.
— Кораблев! — донесся голос из-за спины.
Это Лозовой сообщал, кто вышел на ловца.
— Медаль куда вешать? — не останавливаясь, спросил Степан.
— Какую медаль?
Кораблев еще не понял, что происходит, но уже сдал назад, собираясь скрыться за дверью.
— За спасение убивающих!
Степан не позволил ему закрыть дверь, распахнул ее, схватил парня за руку.
— Пусти!
Кораблев дернулся, зацепив его локтем по носу, но вырваться не смог. И оказался на полу со скованными за спиной руками.
— Так ты уже с медалью! — усмехнулся Степан, рассматривая морду свиньи на правой лопатке.
Наколку делали явно наспех, контур кривой, нечеткий, но силуэт свиньи угадывался легко.
— Что вы творите? — В дом ворвался Кораблев-старший, но Лозовой не позволил ему набросится на Степана, заломил ему руку, вывел из дома.
— Петр Николаевич, вы же слово давали!
— А что не так? — донесся голос со двора.
— Все не так, — усмехнулся Степан, помогая задержанному подняться. — И ты, Илюха, чушок!
— Почему это чушок? — захныкал тот.
— Потому что свинья на спине. Кто тебя так? Гаврила?
— Что вам надо?
— С таким портачком в зону лучше не попадать. Чушкам знаешь где место? Гаврила говорил?
— Да не Гаврила, — вздохнул парень.
— Но говорили!
— Ну-у…
— Нельзя тебе в зону, поэтому к ментам лучше не ходить.
— Зачем к ментам? — Кораблева вдруг хватил озноб, парня затрясло.
— Где ты был вечером восемнадцатого мая? — спросил Степан.
— Восемнадцатого мая?… — Парня затрясло еще сильней, мало того, на лбу выступили капли пота.
— Расскажешь все как было, дома останешься. Под домашним арестом. Может, и привлекать не будем. Если ты ни в чем не виноват.
— Так ни в чем не виноват!
— А Гаврила?
— Ну, не знаю…
— Что не знаешь?
— Ну-у…
— Восемнадцатого числа тебя видели в Битово. Гаврилу не видели, а тебя засекли. Гавриле ничего не будет, а ты сядешь. Даже не представляю, что тебя ждет в тюрьме. Если тебя даже друзья не уважают… Или не друзья?
— Да я не знаю, что там было!
— Что было?
— Гаврила ходил, я в машине сидел!
— Куда Гаврила ходил?
— Да мы какую-то Розу искали.
— Какую-то?
— Гаврила так сказал. Я понятия не имею, кто эта Роза.
— Нашли Розу?
— Не знаю.
— Не знаешь?… А на улице Панфилова что делали? Дом семьдесят девятый?
— Так мы за Микулой поехали. Смотрим, он в машину садится, мы за ним. Он на Панфилова, мы на Панфилова, он в подъезд, и мы… Гаврила тоже в подъезд зашел, но уже после того, как Микула уехал.
— Роза в этом подъезде жила.
— Я не знаю. Гаврила ничего не говорил.
— Но в подъезд заходил?
— Да.
— А как обратно выходил? Весь в крови, да?
— Так в том-то и дело! — закивал Кораблев.
— В крови? — Степан смотрел на него, как будто собирался его задушить.
— Да!.. Сказал, что с мужиком подрался, нос ему разбил.
В дом тихонько вошел Лозовой.
— И ты ему поверил? — продолжал допрос Круча.
— А что мне оставалось делать? Он же мною пользовался, как хотел… Татуировку эту накололи, когда я спал! Рыба специально сделал, Гаврила попросил!
— Гаврила нашел Розу, — сказал Степан. — И убил ее. Зарезал. Это ее кровь ты видел.
— Но я же не знал!
— Куда Гаврила дел нож, которым Розу зарезал.
— Не знаю… Мы домой ехали, он из машины вышел, ну, типа, до ветру. Я смотрю, он что-то выбрасывает. Там пруд небольшой…
— А как он убил, не видел?
— Нет… Да я и не знал, что он кого-то убил… Ну, догадывался…
— А номера изолентой зачем залепили?
— Это не я, это Котька!
— Котька тоже с вами был? — спросил Лозовой.
— Был.
— Где живет, знаешь?
— Знаю.
— А Розу зачем искали? — Степан вернулся к началу разговора.
— Я не знаю, Гаврила сказал.
— А ему кто сказал?
— Ну кто… Они же там у Ларчика гуляли, Грамотей там был с Валькой.
— В чем Гаврила был, когда Розу убил?
— В джинсах, рубахе…
— Клетчатой?
— Клетчатой. Котька сказал, что плохая примета в такой рубашке ходить. Небо, сказал, в клеточку, друзья в полосочку. Гаврила ему нос разбил, я видел. И мужику нос разбил на Панфилова, ну, я поверил…
— Ну что, едем за разбитым носом? — обращаясь к Степану, спросил Лозовой.
— Это за речкой, тут недалеко, если напрямки, а если через мост — долго, — сказал Кораблев.
— Напрямки — это вброд? — не очень обрадовался перспективе ехать по воде Лозовой.
— Так там воды и по колено не будет. Я сто раз там ездил.
— На «пятерке»?
— А хотите, я сам вас отвезу!
— Как-нибудь в другой раз! А пока прошу на борт в качестве пассажира… Если застрянем, утоплю на месте!
Кораблев не обманул, через брод действительно можно было проехать. Темно-зеленый «Москвич» наглядно демонстрировал это. Река разлилась широко, но «Москвич» с гибкой антенной уверенно прошел половину пути по каменистому руслу. И остановился он вовсе не потому, что застрял. Водителя машины смутила шедшая навстречу голубая «четверка» Лозового. Видно, Гаврила хорошо знал этого опера.
— Это Гаврила! — сказал Кораблев, хотя Степан и сам понял это.
Автомашины сблизились достаточно, чтобы он смог прочесть номера и освежить в памяти черные космы местного бандита.
«Москвич» дал задний ход, но Лозовой поддал газу.
— Гаврила за Котькой ездил, — подал голос Кораблев.
— Это мы уже поняли.
— А у Котьки автомат есть. «ППШ», с войны еще остался.
— Рабочий?
— И патронов много.
— Думаешь, будет стрелять? — озадаченно спросил Лозовой.
Но скорость он не сбрасывал и уже шел по воде, нагоняя «Москвич».
— Не знаю…
— А зачем тогда говоришь?
— Ну, просто подумал.
— Может, и будет. — Степан хорошо помнил, как смотрел на него Гаврилов.
Бандит понимал, что если битовская милиция здесь, то убийство уже почти раскрыто. И он вполне мог пойти на крайние меры — подъехать на «Москвиче» к дому Водопьяновой и расстрелять «Волгу» со всеми, кто в ней находился. В принципе, это возможно. Если «ППШ» не заклинит.
«Москвич» выехал из воды на сушу, но продолжал движение задним ходом. Поднялся вверх по гравийной дороге, которая, сворачивая, уходила за подлесок вдоль реки. А зелень пышная, и очень скоро машина скрылась за ней. И непонятно, то ли Гаврила продолжал движение, то ли остановился. Если последнее, то дело дрянь. Если, конечно, «ППШ» готов к бою.
Степан понимал, в какой переплет они могли угодить, поэтому велел остановить машину, едва они выбрались из реки.
— Вдруг там засада!
— «ППШ» — мощная штука. Если не заклинит. — Лозовой вынул из кобуры пистолет.
— Заклинит. Но может быть уже поздно, — усмехнулся Степан.
Кораблева они оставили в машине, а сами бегом — к подлеску, к месту, где мог уже стоять в засаде «Москвич». Бегом, через кусты, по тропинке, срезая путь.
Кусты расступались, расстояние до возможной цели сокращалось, в конце концов Степан заметил «Москвич» и человека, стоящего за ним. Расстояние до машины не меньше пятидесяти метров, человек, возможно Гаврила, стоял за ней. Мало того, он занят был своим дружком, который стремительно уходил от него, не желая участвовать в преступлении.
— Стой, падла!
Гаврила крикнул громко, но эхо не перекрыло звук треснувшей под ногой Степана ветки. Бандит собирался стрелять по беглецу, но шум привлек его внимание, он дал очередь, пули прошли над самой головой, по уху чиркнула срезанная веточка.
Степан пригнулся, уходя с линии огня в сторону, но не остановился. Следующая очередь заставила его присесть, а третью порцию свинца бандит выдать не смог. Автомат заклинило, стрелок нагнулся, стал дергать затвор, пытаясь выдрать давший осечку патрон. Степан увеличил скорость, сближаясь с Гаврилой. У машины он оказался в тот момент, когда Гаврила готов был продолжить огонь. Бандит вскинул автомат, но Степан уже держал его на прицеле.