— Мрря! Мурряу! Мурряу!!!
В голосе кота явственно чувствовалась тревога, которая секундой позже передалась Айрин.
Поняв, что цель достигнута и хозяйку удалось разбудить, Шилд соскочил с кровати и побежал к двери. Айрин ничего не оставалось, как пойти за ним.
Выскочив в коридор, кот бросился к двери — одной из тех, которые открывались. Подбежал, и принялся скрести дерево когтистыми лапами: к сожалению, чтобы открыть тяжелую створку, сил у кота явно не хватало. Ощущая всё усиливающееся волнение, Айрин взялась за латунную ручку, повернула, и потянула дверь на себя.
В первую секунду она не поняла, что же изменилось. Кажется, вон той овальной лампы под потолком раньше не было, и однотонной занавески на окне тоже, и…
Айрин замерла.
На кровати, стоящей у дальней стены, кто-то лежал.
4Первое появление спящих
— …я так испугалась! Ты себе не представляешь! Таенн, я всю ночь не спала, — Айрин говорила быстро, сбивчиво. — Они до сих пор там. Сначала один появился, а спустя час примерно — второй. Но они какие-то…
— Какие-то — какие? — нахмурился Таенн.
— Какие-то полупрозрачные, что ли. И холодные. Таенн, что это такое? Кто это? Откуда они там появились? Ты можешь посмотреть?
Таенн стоял в прихожей — он едва успел войти в дом, как испуганная Айрин накинулась на него с вопросами.
— Подожди, — попросил Таенн. Снял легкую куртку, повесил на вешалку. — Не части. Давай по порядку. Что произошло?
— Я уже заснула, когда меня разбудил Шилд, — принялась рассказывать Айрин. — Разбудил, и потащил, буквально потащил в первую комнату. Которая ближе всего к моей. Я открыла дверь, заглянула, а на кровати кто-то есть!
— И что ты сделала?
— Таенн, я же говорила — я испугалась! Выскочила оттуда, побежала вниз. Подумала, что это Черные в дом пролезли, — Айрин зябко передернула плечами. — Сижу на кухне, сковородку вытащила, чтобы, если чего, по башке врезать… а Шилд вернулся сверху, и снова меня туда стал звать. Ну, я взяла сковородку, и пошла.
В глазах Таенна заплясали веселые бесенята.
— И что? — поторопил он.
— А там уже во второй комнате!.. Еще один!.. В общем, еще час прошел, наверное, пока я поняла, что это не Черные.
— И как же ты это поняла?
— Они лежали и не шевелились. Я зашла в первую комнату, посмотреть. Очень сложно объяснить, — Айрин задумалась. — Понимаешь, если пощупать, то вроде как тело есть. А выглядит… ну, как из мутного такого стекла. Объясни, это что, так должно быть? Кто это вообще?
— Кто — не имею понятия. А должно… ну вообще да, по идее, всё правильно, — успокоил Таенн. — Бояться этого точно не нужно.
— Это вот так у всех? — спросила Айрин.
— Нет, не у всех. У некоторых. Айрин, девочка, может быть, ты меня для начала угостишь кофе? — попросил Таенн. — Концерт, потом я полночи не спал, потом сюда добирался. Не устал, конечно, но кофе очень хочется. Пойдем?
— Ой, прости. Пойдем, конечно.
Все время, пока Таенн не спеша пил кофе, Айрин изнывала от нетерпения. А Таенн словно специально не торопился. Да и Шилд вел себя на удивление спокойно — куда только подевалась его ночная бодрость? Кот снова развалился у стола, только сейчас он не вылизывался, а просто лежал, благодушно наблюдая за Таенном.
— Ну, пойдем? — попросила Айрин, когда Таенн, наконец, отставил чашку. — Пожалуйста. А вдруг они исчезли?
— Скорее всего, они еще там, — возразил Таенн, поднимаясь. — Ладно, пошли.
Вдвоем они поднялись наверх. Шилд, видимо, решил остаться на кухне.
— Зайдешь первым? — попросила Айрин. — А то я… мне до сих пор не по себе.
Таенн кивнул, решительным движением распахнул дверь, и вошел.
Если бы Айрин могла в тот момент видеть его лицо, она бы, наверное, сильно удивилась — потому что на лица Таенна отразилось сначала неимоверное изумление, а затем — не менее сильное волнение. Почти минуту он стоял спиной к Айрин, силясь совладать с собой, и это ему удалось. Когда он повернулся к девушке, она сумела прочитать в его глазах лишь легкую заинтересованность, и не более того.
— Действительно, полупрозрачное тело, — констатировал Таенн. — Можно на второго посмотреть?
— Конечно, — закивала Айрин. — Как думаешь, они не исчезнут?
— В ближайшие дни точно нет, — ответил Таенн. — Пойдем, посмотрим, а потом выпьем еще кофе и поговорим.
— Айрин, ты знаешь, кто это такие? — спросил Таенн, когда они вернулись в кухню. — Ты помнишь этих людей?
— Ох… сначала не узнала, а теперь они мне кажутся все-таки знакомыми, — призналась та. — Я встречалась с ними. Но где, когда, и при каких обстоятельствах — не могу сообразить.
— А что именно тебя испугало, ты сообразить можешь? — Таенн прищурился.
— Да. То, что они мертвые, — Айрин опустила глаза. — Они же мертвые, верно? Они холодные, лежат так странно…
— А что ты чувствуешь по отношению к ним? — поинтересовался Таенн. Сейчас он стоял у шкафа, и пытался втащить из него очередной кофейник. Уже третий по счету.
— Я? — опешила Айрин. — Не знаю. Я как-то про это пока не думала.
— Тебе их жаль? — Таенн, наконец, справился с кофейником, и водрузил его на стол.
— Не знаю, — Айрин растерялась уже окончательно. — Таенн, я правда не могу ответить! Честное слово!.. И что мне делать, тоже не знаю… я не смогу спать в одном доме с мертвыми людьми… — Айрин вдруг почувствовала, что сейчас расплачется. Таенн, видимо, тоже это понял. Он отставил чашку, обошел стол, взял Айрин за плечи, и усадил на стул.
— Ладно, давай по порядку, — приказал он. — Они не мертвые.
— Да? — Айрин удивилась. — Но как…
— Черт, что-то у меня слишком много вопросов. А ведь перед вопросами придется как-то ответить на вопросы, которые уже успела задать ты, — проворчал Таенн. — Они… ммм… Девочка, они спят. Но не просто спят. Это гибернейт. Для начала я хочу, чтобы ты запомнила главное: никаких покойников в твоем доме нет, те, кто находятся сейчас в открытых комнатах второго этажа, называются спящими. Просто сон, он бывает разным. В данном случае… ну, он вот такой. Ты поняла это? Приняла? Ты больше не боишься? По крайней мере, ты постараешься не бояться?
Айрин медленно кивнула.
— А теперь давай по порядку, — попросила она. — Сначала расскажи то, что ты знаешь, а потом задай вопросы мне.
— Хорошо, — согласился Таенн. — Вот что получается…
Мир Берега предназначен для тех, кто умер не насовсем. То есть как бы умер, но и не умер одновременно. Он расположен между двумя мирами — миром живых, и миром мертвых. Берег работает как мембрана, как фильтр. Вход с одной стороны, а выход — всегда с другой. Но есть одно важное обстоятельство.
Там, в мире живых, у тех, кто умер не до конца, остаются те, кого человек, попавший в Мир Берега, любил. Или которыми он сам был любим. В некотором смысле эти люди — связные между миром живых и миром мертвых. Вот только…
— Только видеть их в Мире Берега можно лишь тогда, когда они засыпают в мире живых, — в голосе Таенна, к огромному удивлению Айрин, звучала сейчас горькая безнадежность. — Их можно видеть и ощущать только тогда, когда они спят… там. Эти двое на втором этаже, Айрин, были тебе близки. Каким-то образом. Каким — не знаю. И ты им была близка, и они тебе.
— Ну и ну, — протянула Айрин. — А я не помню…
— Поэтому я и спросил, жалко ли тебе их, и что ты к ним чувствуешь, — объяснил Таенн. — Обычно своих спящих люди так или иначе признают. Хотя в твоем случае… ммм… тебя можно понять. В том, что ты сейчас видишь, признать кого-то близкого сложно. А вот теперь моя очередь задавать вопросы, девочка. Итак. Давай-ка для начала посмотрим на твой дом.
— В смысле? — не поняла Айрин. — Дом как дом. Обычный дом.
— Это верно, — согласился Таенн. — Но тут есть важный момент. К какому времени этот твой дом можно отнести?
— Эээ… к моему, — ответила Айрин, не понимая, куда он клонит.
— И это тоже верно, к твоему, — согласился Таенн. — В твоем времени люди используют электрическое освещение, пусть и со стилизованными светильниками; в твоем время люди жарят сырники на газовой плите; в твое время кофейники делают из эмалированного железа; в твое время люди летают на самолетах; смотрят телевизор, слушают радио, ездят на машинах… я прав?
Айрин кивнула, снова не понимаю, к чему весь этот длинный список, но Таенн не дал ей опомниться.
— Так вот, девочка, скажи мне, откуда в твоем времени, — он сделал ударение на слове «твоем», — могут появиться люди, идущие или через глубокий космос, или через пространственный тоннель, и использующие технологию частичной стабилизации тела и замедления обменных процессов, в просторечии именуемую гибернейтом?
Айрин, открыв от удивления рот, смотрела на него, не зная, что ответить. А Таенн, между тем, продолжал.
— У вас летают в космос? Не в глубокий, а просто, в принципе? Ты должна это помнить, точно так же, как ты помнишь, что умеешь пользоваться плитой. Айрин, это важно! Летают или нет?
— Нет, — Айрин и сама не могла понять, откуда у нее появилась такая уверенность, но в том, что она права, она в эту секунду не сомневалась. — У нас… когда-то летали, а потом прекратили, потому что это было слишком дорого, и… оскорбляло бога, — добавила она. — Потому что небо… ну, как сказать… небо — это его территория, и…
— А говорила, что не помнишь, — развел руками Таенн. — Так вот. Айрин, эти люди — не из твоего мира. И не из твоего времени. Они так выглядят только потому, что спят сейчас искусственным сном, а корабль, в котором они на самом деле находятся, идет на невообразимой скорости по какому-то переходу. Тела выглядят полупрозрачными, потому что из-за этого перехода проекции тел искажаются. А холодные они из-за того, что при гибере температуру тела опускают до двадцати четырех градусов, а то и еще ниже. Это от мира зависит, в котором технологию разрабатывали. Ты поняла?