— Пойду, предупрежу Гара, — кивнул Таенн.
Гар — это был второй Скалолаз, тоже, по всей видимости, хороший друг Таенна. Парящими Скалолазами называлась большая музыкальная группа, в которой они играли. Орес на бас-гитаре, Гар — на ударных. Оба они были здоровенного роста, красивые, с длинными, перехваченным особыми металлическими лентами волосами, но какие-то слишком уж худые, на взгляд Айрин. Впрочем, ее спящие тоже были худыми, но этот факт девушку почему-то не смущал.
Этих самых Ореса и Гара вызвал Таенн. Вызвал, когда понял, что самостоятельно убедить запаниковавшую Айрин в том, что ситуация, скорее всего, исправится, он не сумеет. Пришли Орес и Гар как-то очень быстро — позже оказалось, что для них на Берегу предусмотрены некие «особые пути», про которые они распространяться явно не намерены. Кто такие Орес и Гар, Таенн обещал рассказать позже, а для начала объяснил, что они лучше, чем все другие его знакомые, разбираются в медицине, поэтому их словам можно доверять.
— Они врачи, что ли? — не поняла Айрин.
— Нет, они бывшие визуалы.
— Кто?..
— Визуалы. Такие, как я, в прошлой жизни оперировали звуками. Они, и такие, как они, оперировали цветом. Разный подход к одному и тому же действию. То есть подход один, просто с разных сторон.
«Что-то я такое помню, — пронеслось у Айрин в голове. — Кажется…»
— Контроль? — полуутвердительно спросила она.
Таенн медленно кивнул.
— Он самый. Если сейчас не помнишь, не надо, не вспоминай дальше. Потом напомню. Ты действительно уникум… впрочем, неважно. Так вот, собственно. Когда долго лечишься сам, кое-что в голове оседает поневоле. Оресу и Гару лечиться пришлось много. Они ненормальные, искатели приключений, постоянно влезали в какие-то дикие ситуации. Потому-то, кстати, группа так и называется. По горам они тоже всегда не прочь пробежаться. Так что сейчас они — наилучший из доступных вариантов. Им вполне можно верить. Если Орес сказал, что твои спящие оклемаются, значит, так и будет.
— Ну… ладно, — неуверенно произнесла Айрин. — Я тогда пойду, еду попрошу прислать. И бинты.
…Когда она ушла, Таенн вернулся в комнату, где находился рыжий спящий.
— Что? — негромко спросил он.
— Она ушла? — поинтересовался Орес.
— Внизу.
— Угу. В общем, хреновое, конечно, дело, — Орес помрачнел. — Но, может, и выберется. Ногу он не в катастрофе потерял.
— А как? — спросил Таенн.
— Сожгли. Кто-то сжег, — пояснил Орес. — На оружие похоже. У второго серьезное сотрясение. Черт, не хотел бы я снова увидеть, как тут кто-то умирает. Мне прошлого раза вполне достаточно. Если они сейчас у того, кто захочет им помогать, шансы есть, и неплохие. Если у кого-то, кто им враг — сам понимаешь.
— Пока что им не хуже? — с тревогой спросил Таенн.
— Да вроде нет. Таенн, а кто это? — Орес прищурился.
— Очень давние друзья. Во время реакции Блэки мы с ними оказались вместе, и…
— Так это — те самые? — севшим голосом спросил Орес. — Это те самые твои друзья, которые возвратный круг?! Ничего себе!
Гар, до этого молчавший, подошел к Таенну.
— Ты почему раньше не сказал? И кто эта девчонка, в таком случае?!
— Я не знаю, кто она, — Таенн по привычке сел было на край кровати, но тут же встал. — Понятия не имею. Но — сами видите.
— Надо помочь как-то, — произнес Гар почти беззвучно.
— Как поможешь? — горько спросил Таенн. — По лабиринту какому-нибудь пробежишься, или песню сыграешь?
— А если сходить в горы?
— С Айрин? — у Таенна глаза полезли на лоб. — Сейчас? Ты в своем уме?
— Нет, не с ней. Мы сами. Синий лёд, как ты сам знаешь, способен влиять на ситуацию, — заметил Орес. — Поэтому и запрещен к ввозу во всех цивилизованных мирах. Это единственная реально работающая смычка, с помощью которой отсюда можно исправить хоть что-то — там. Попробуем отбить хотя бы один кусок. Может, подействует.
— Пока он подействует… — Таенн задумался. — По крайней мере, он может предопределить положительный исход того, как их там будут лечить. Ладно. Давайте так. До завтра мы находимся здесь, а ближе к следующему вечеру попробуем выйти.
— Ты останешься, — строго приказал Гар. — Кем бы ни была эта девочка, в такой ситуации ей нужна твоя помощь.
К утру всё более ли менее успокоилось. Во-первых, стало ясно, что прямо сейчас никто точно умирать не собирается. Айрин немного приободрилась. Во-вторых, Шилда даже уговаривать не пришлось — по своей собственной инициативе кот мотался между обоими спящими, по часу лежал у каждого под боком — и это сработало. Даже скептически настроенный Орес был вынужден признать, что в присутствии кота спящим становится легче. В-третьих, Гар связался через Полосатого с кем-то еще из своих приятелей, и в результате состав экспедиции за льдом вырос до шести желающих «прогуляться по горам».
Днем, после обеда, Таенн вышел покурить на площадку перед домом, но через минуту вернулся.
— Айрин, там к тебе пришел кое-кто. Выйди, пожалуйста, — позвал он.
— Пусть сюда зайдет, — Айрин только что спустилась со второго этажа. — Мне некогда.
— Выйди, — с нажимом произнес Таенн. — Твои дела подождут.
…На дороге, неподалеку от калитки, маячил Феликс — как всегда, в яркой рубашке, светлых льняных брюках, и неизменной белой помятой шляпе. Рядом с ним, под невысоким кустом, примостился Мальчик; перед псом на траве лежал потрепанный цветастый пляжный зонт.
— Добрый день, девочка, — поздоровался Феликс, подходя ближе.
— Здравствуй, Феликс, — Айрин вышла на улицу. — Не хочешь зайти? Мы уже пообедали, но я могу попросить прислать лимонада, или…
— Ничего не нужно, я сейчас вниз, и, думаю, Ахельё не обделит меня чем-нибудь холодненьким, — заверил Феликс. — Айрин, я ведь по делу зашел. Я смотрю, у тебя тут целая делегация.
— Ну… да, — Айрин кивнула. — У меня…
— У тебя неприятности, — уверенно сказал Феликс. — Помнишь, о чем мы с тобой тогда говорили? Это твои спящие, девочка. Твои, не их. Что они все сейчас делают в твоем доме?
— Они пришли, чтобы мне помочь. Я бы не справилась сама.
— Не справилась с чем?
Айрин рассказала. И про то, как выл кот. И про то, в каком виде появились после долго отсутствия её спящие. И про то, что она сама позвала Таенна, а тот, в свою очередь позвал Гара и Ореса. И про то, что сегодня вечером намечается уже целая экспедиция за каким-то синим льдом, про который она ничего не знает. Феликс слушал внимательно, иногда кивая.
— Понятно, понятно, — заключил он, когда Айрин закончила говорить. — Ты испугалась. Любой бы на твоем месте испугался. Но, девочка, я повторю снова — это твои спящие, и это твоё дело. Исключительно твоё. Когда ты почувствуешь, что можешь справляться дальше сама, отправь помощников обратно. Туда, откуда они к нам приходят. Поверь, у них полно своих дел, и не менее важных.
— Хорошо, — согласилась Айрин. — Отправлю. Феликс, а этот синий лёд… что это такое? И как на самом деле он может помочь?
— Синий лёд — это вид проникающей материи. Он существует во всех мирах одновременно, — объяснил Феликс. — И способен направлять информационные и энергетические потоки, если, конечно, тот, кто достал синий лёд, способен ему указать, что делать. Твои гости — способны. Но учти, действие льда неоднозначно.
— То есть? — Айрин напряглась.
— То есть помощь помощи рознь, — объяснил Феликс. — Например, в твоем случае лёд может поспособствовать тому, что твоих спящих в том мире кто-то вылечит. Но лёд не гарантирует, что вслед за лечением у них не возникнут какие-то неприятности и трудности, которых без льда не случилось бы. Такое вполне возможно. Вот, например… — Феликс задумался. — Допустим, тут появляется спящий. Чей-то спящий, неважно, чей. Этот спящий попадает в катастрофу…
Айрин неподвижно смотрела на Феликса. Он что, и это знает?
— …и чудом остается жив. Тот, для кого он спит, достает лёд, растапливает его, и задает программу: скорейшее излечение и благополучие. Да, больной поправляется очень быстро, но через несколько лет этот же спящий попадает в следующую катастрофу — теперь уже с прямым переходом в запредел. Так вот, если бы лёд не использовали, тот спящий поправлялся бы гораздо дольше, возможно, и жизнь бы его изменилась не в самую лучшую сторону, но… из-за этой изменившейся жизни он бы избежал второй катастрофы. Понимаешь?
— Да, — шепотом ответила Айрин.
— Это может случиться, а может и не случиться, — Феликс развел руками. — Но лёд, к сожалению, многократно увеличивает вероятность подобных случайностей.
— Понимаю… Феликс, там и правда всё очень плохо, — Айрин оглянулась на дом. — И самое ужасное, что я ничем им не могу помочь. Совсем ничем. Прости, но мне кажется, что сейчас любые средства хороши. Даже лёд. Потому что… — она осеклась. — Потому что если они умрут…
— Будем надеяться, что всё обойдется, — подбодрил ее Феликс.
— Там всё в крови было. Всё! Обе комнаты, постели. Мы полночи только кровь смывали, она присохла… а я так боялась сделать им больно, — призналась Айрин. — Я всё понимаю, не думай. И что проекция, понимаю, и что их здесь нет, понимаю, и что они ничего не чувствуют — ну, когда их трогаешь, например… Понимаю, а поделать ничего не могу. Потому что… — Айрин опустила голову. — Я не знаю, как объяснить. Они — мои. Может быть, это родственные мне души. Или еще что-то, столь же глупое и неочевидное. Но я чувствую, что мне необходимо им помочь, а я…
— Твоя проблема в том, девочка, что ты действуешь сейчас неправильно. У тебя благие намерения, но ты прикладываешь свои усилия вовсе не к тому, к чему требуется их приложить, — заметил Феликс.
— Прикладываю усилия не к тому? Как это? — удивилась Айрин.
Феликс улыбнулся.
— Представь, что перед тобой стоит кувшин с водой, и тебе надо налить эту воду в стакан. У кувшина узкое горлышко. Что ты сделаешь?
— Возьму кувшин, подниму, наклоню, и вода польется в стакан, — пожала плечами Айрин.