Айрин чем дальше, тем больше нервничала — до этого ей удавалось как-то держать себя в руках, но когда она перекладывала один из кристаллов синего льда в поясную сумку, она обнаружила, что у нее от волнения дрожат руки. Получится или нет? А вдруг и впрямь получится? Шилд, спящие, дом… Что с ними всеми будет?
— Чего с тобой? — спросил Таенн, заметив, что она дергает молнию сумочки, и всё никак не может справиться с ней. — Помочь?
— Нет, не надо, — покачала головой Айрин. — Таенн, я боюсь.
Таенн тут же отложил свой плазмоган, и подсел к Айрин.
— Я тебя понимаю, — кивнул он. — Еще бы ты не боялась. Такое сложное дело! Естественно, что тебе сейчас страшно.
— Нет, я боюсь другого, — призналась Айрин. — Я боюсь, что я построю этот мост, что всё получится… и что дальше? Я даже не помню, кто я такая! Кто они такие, что со мной произошло… я ничего не знаю. Как это вообще — вернуться? Пока я думала про мост, я не думала про все эти вещи. А теперь думаю. И… и еще… тут я привыкла, мне тут хорошо. Тут есть вы, мои друзья. Шилд тоже есть. Дом. Кафе на берегу. Ахельё. Полосатый. Маршал с его огромными рыбами. Савел, Унара, Феликс… Мои книги, моя комната, ванна, чудесный вид из окна на горы, — Айрин поняла, что сейчас расплачется. — Тут у меня есть это всё, а там?.. Вдруг я попаду в это своё умирающее тело, и буду мучиться? Или вдруг там меня ждет что-то еще худшее? Или…
— Тшшш, — Таенн взял ее за руки. — Тихо. Я всё понял. А вот теперь ты послушай меня, потому что теперь твоя очередь понимать. Тело? Тебя очень настойчиво тянет обратно, поэтому у меня появилась мысль — не произошло ли с твоим телом что-то хорошее? Может быть, оно уже и не умирает вовсе, а ждёт тебя? Память? Что-то подсказывает мне, что когда ты вернешься обратно, твоя память вернется к тебе тоже. Мы, твои друзья? Девочка, вселенная бесконечна, жизнь тоже, поэтому я больше чем уверен в том, что это далеко не последняя наша встреча. А может быть, даже и не первая. Кафе, дом, горы? Если ты оживешь, то, поверь, в твоей настоящей жизни обязательно должны появиться и новые кафе, и дома, и горы, и еще куча всего, чего ты тут была лишена. Твои спящие, которые больше не будут спать. Времена года, которые умеют сменять друг друга сами по себе, а не по чьей-то большой просьбе. Любовь, и душевная, и физическая. Дни рождения, Новые года, первые дни весны, тающий снег, и ошалевшее солнце…
— Таенн, а ты сам бы хотел вернуться? — спросила Айрин.
Таенн медленно кивнул.
— Да. Больше всего на свете каждый из нас хотел бы вернуться, — подтвердил он. — Каждый из нас отдал бы всё, что способен отдать, лишь за возможность, за призрачную надежду на возвращение. Ты хотела услышать это, или что-то еще?
— Наверное, это, — прошептала в ответ Айрин. — Таенн, а если я… ну, если у меня получится вернуться, и я найду уже там способ, чтобы вернулись вы все… ты узнаешь меня?
— Конечно, — улыбнулся Таенн. — Конечно, я узнаю тебя — потому что я никогда не забывают друзей. Жаль только, что такого способа не существует.
— Не существует? — спросила Айрин. — Или никто его не искал?
— Про это я ничего не знаю, — признался Таенн. — Ладно. Давай брать себя в руки, и пойдем, потому что Орес и Гар уже отправились, а мы без них заблудимся в два счета.
— Не смотри в эту сторону.
— Но…
— Айрин, я сказал, не смотри в эту сторону, — Орес плавно поднял свой плазмоган. — Или хотя бы закрой глаза. Сетчатка восстанавливается быстро, но глазам будет больно. Пожжешь.
Айрин покорно прикрыла веки, но даже сквозь эти закрытые веки по глазам резануло фиолетовой яркой вспышкой. Раздалось протяжное шипенье.
— Есть, — ровным голосом сообщил Орес.
— Дожрал?
— А то как же. Вот тварь здоровенная… Честно говоря, не думал, что заряда хватит. Вернемся — устрою разнос Полосатому. Можно было все батарейки самовосстанавливающимися сделать, а не через одну.
— Наверное, его отвлек кто-то, — предположил Таенн.
— Нам от этого не легче. Всё, пошли, в лощине чисто.
Айрин открыла глаза. На том месте, где раньше стояло чудовище, теперь виднелась выжженная прогалина, которую тут же начало затягивать травой.
— Что это было такое? — спросила она. — Что это за зверюга?
— Понятия не имею, — пожал плечами Орес. — Да и какая разница? Главное, что мы можем идти дальше.
Айрин зябко передернула плечами. Кот, сидящий у нее в рюкзаке, высунул голову в оставленное для него незакрытым окошко под клапаном, понюхал воздух, и чихнул.
— Да, сип, воняет гадостно, — подтвердил Орес. — То ли еще будет.
— Может, попробуем обойти холм справа? — предложил Таенн.
— А какая разница, справа или слева? — вопросом же ответил Гар. — Один черт, а здесь сейчас хотя бы расчистили. Всё, двинулись. И держитесь рядом, не расходитесь.
…Они шли сейчас цепочкой по неширокой лощине, тянущейся вдоль подножья холма. Орес и Гар в этой лощине уже бывали, Таенн, как выяснилось, попал в нее впервые — и благодаря его беспечности они едва не нарвались на неприятности. Он первым вышел из кустов — и тут же наткнулся на огромную тварь, которая кого-то спешно доедала. Тварь выглядела тошнотворно: грузное склизкое тело, множество лап, куцый подергивающийся хвост, и, главное, здоровенная чемоданоподобная пасть, усеянная множеством крупных острых зубов. А в пасти… когда Айрин поняла, что там, в этой пасти, ее чуть не стошнило. Потому что в пасти было то, что совсем недавно являлось человеческим телом — омерзительнее всего выглядела тапочка с остатком ступни, застрявшая между зубов чудища. Чудище только что сжег из плазмогана Орес, трава уже полностью затянула выжженное место, вот только Айрин до сих пор чувствовала противную дрожь в коленях.
— Он бы нас тоже сожрал? — спросила девушка, когда они, миновав место короткого сражения, пошли дальше.
— Скорее всего да, — ответил Гар. — Они не исчезают сразу. Сперва наказывают, потом еще какое-то время бродят по округе. И только потом исчезают. Так что если видишь, лучше сразу сжечь.
Айрин задумалась.
— Что же это получается, — негромко произнесла она. — Не понимаю. Это вот так людей наказывает… бог?
— Бог? — переспросил Таенн. Айрин кивнула. — О, нет. Не надо всё валить на бога.
— Но ведь, по мнению многих, он создал этот мир, и он же занимается наказанием, награждением, и всем прочим, — возразила Айрин.
— Создал? Конечно, создал, — согласился Таенн. — Давай по аналогии. Допустим, ты пришла на пляж, и решила построить замок из песка. Скажи, ты его создала?
Девушка кивнула.
— Что ты именно создала? — уточнил Таенн.
— Замок из песка, по всей видимости, — ответила девушка, всё еще не понимая, в чем подвох.
— Отлично, — похвалил Таенн. — А теперь вдумайся. В песке могли находиться какие-то микроорганизмы? Бактерии? Вирусы? Что произошло — для них? Ты, всемогущая ты, реструктурировала их жизненное пространство, ни много, ни мало. Кому-то повезло, он оказался в благоприятных условиях, кому-то не очень. Кто-то находился на самой поверхности песка, и умер от недостатка влаги, кого-то ты утопила, кого-то раздавила… и так далее. Можно развить теорию дальше, и представить себе, что обитатели твоего песчаного замка — разумны. Но они настолько малы, что ты их не можешь даже рассмотреть. Они понимают, что пространство структурировано, они могут это осмыслить… а ты догадываешься об их существовании… но ты, вроде бы всемогущая ты, способна на что-то в их жизни повлиять? Да и нужно ли тебе это?
— Жестоко, — покачала головой Айрин.
— Жестоко, да. И я, конечно, утрирую, — успокоил Таенн. — Тем более что такие, как мы, понимаем бога несколько лучше, чем такие, как вы. Так вот что я тебе скажу. Бог — не персонален. Его нельзя вот так просто взять и персонализировать. Создал ли он то, что нас сейчас окружает? Разумеется! Конечно! Мы все вообще сильно подозреваем, что всё, окружающее нас, им самим и является… впрочем, это домыслы, не более… просто не нужно навязывать ему функцию карателя, мстителя, обличителя, и высшей справедливости.
— Тогда откуда эти чудовища, Берег, и всё прочее? — спросила Айрин.
— От нас, — пожал плечами Таенн. — Чудовища, Берег, реальный мир, запредел — это всё мы, и только мы. Особенно если допустить то, что создал нас именно бог. В некоторых местах считается, что создавал он нас по образу и подобию себя же. Значит, каждый из нас — творец. И здесь мы наблюдаем именно процесс… творения, если угодно.
— Но это было ужасно, — поежилась Айрин.
— Я не говорил, что все творцы творят только прекрасное, — хмыкнул Таенн. — Например тот, который отправился на наших глазах в запредел через докушивание вот такой зверюгой, явно сотворил что-то очень мерзкое.
— Садист, думаю, — добавил Гар. — Но этот еще из достаточно безобидных. Слишком быстро его сожрали.
— Может, она его до этого полдня гоняла, — возразил Орес. — Откуда ты знаешь? Когда мы пришли, она уже доедала. Начала-то мы не видели.
— Твоя правда, — согласился Гар. — Так, народ, тормозим. Деревья кончаются.
Лес и впрямь становился всё реже и ниже, и вскоре под ногами оказалась только трава, сухая и жесткая. Выйдя на открытое пространство, остановились. Орес и Гар оглядывались — с высоты их роста было, конечно, видно лучше.
— Направо, — решил Гар. Орес кивнул. — Слева какой-то кипешь, лучше обойти.
— Что там? — спросила Айрин с интересом.
— Где-то идет бой, и кто-то вываливается то и дело, — пояснил Орес. — Таких мест лучше избегать. Хочешь, подниму, и ты посмотришь?
Айрин закивала.
— Конечно, хочу!
Орес легко поднял ее, и посадил к себе на плечи.
— Видно? — спросил он.
— Далеко. Вспышки какие-то видно, и кто-то бегает, — Айрин прищурилась. — Ой, там машина упала! На две части развалилась!..
— Значит, корабль подбили. Экипаж отправляется в степь в полном составе, — подсказал Гар. — На самом деле это хорошо.
— Но они же погибли, чего в этом хорошего?