Я подняла глаза и увидела тень, пробежавшую по материнскому лицу. Эта мысль пугала меня так же сильно, как и та, что немцы ищут нас. Мы всегда понимали, что сильные весенние дожди ничего доброго нам не принесут. В последние несколько недель дожди шли часто, река разлилась, дамбы не справлялись. Всякий раз, когда наверху шел дождь, канализационные воды в большом туннеле поднимались, выталкивая воду в трубы поуже и тогда набегающие волны плескались у входа в нашу комнату. Обычно через некоторое время дождь прекращался, и вода отступала.
Но сегодня она не отступила. Водопады воды лились сверху. Я представила себе поток воды, льющийся через ту канализационную решетку, где утром я ждала Эллу, и возвращающуюся в трубы. Когда немцы перестали рыскать наверху, мы разжали объятия и встали там, где, укрывшись, сидели. Мы пытались следовать нашей рутине, мама подала обед из разогретого картофельного супа. Дождь продолжался целый день, и с наступлением вечера вода стала биться о вход в комнату. Я заснула рядом с мамой, и мне приснилось, как вода поднимается и уносит наши доски, как игрушечную лодку.
Наутро я обнаружила, что сон был в руку.
– Сэди, проснись, – разбудила меня мама. Теперь вода в комнате доходила до лодыжек. Мы надели промокшие ботинки, поспешно собрали наши пожитки и перенесли их на место повыше. Мама с трудом пробиралась по комнате, забирая запасы еды. На другом конце комнаты, я видела, Сол делает то же самое. Я хотела привлечь его внимание, но не смогла. Вода из туннеля просочилась в комнату и стала ее заполнять. Вскоре прибывающая вода по лодыжки превратилась в поток по колено. Когда вода поднялась, все вокруг нас стало плавать – банки, бутылки, тарелки, напоминая причудливое подводное чаепитие.
– Что мы будем делать, если не вода не остановится? – спросила я.
– Она остановится, – сказала мама, не ответив на мой вопрос. Чтобы мы остались сухими подольше, она повела меня на самую высокую точку комнаты. Но смысла в этом не было. Дождь лил, и паводковая вода заполняла наше жилое пространство как гигантскую ванну. Вода быстро дошла нам до живота, а одежда промокла насквозь. Казалось, мы плавали в холодном, грязном озере или бассейне, из которого не было выхода.
Я посмотрела в другой конец комнаты на Сола, он помогал бабушке дойти до высокой точки, помогая ей не упасть. Наши глаза встретились, и он задержал взгляд. На мгновение мне показалось, что он так же сильно хочет прийти мне на помощь, как и я к нему. Затем он отвернулся, чтобы сосредоточиться на спасении членов своей семьи. Я думала, может, нам лучше покинуть комнату, чтобы поискать место повыше. Но сейчас, конечно, это было невозможно. Когда разлившаяся канализационная река поднялась, она наверняка затопила тонкий выступ, который служил для нас ориентиром в туннеле. Если мы осмелимся выйти, нас скорее всего смоет. И тот же самый потоп, что не давал нам выйти из комнаты, не позволит Павлу прийти и спасти нас.
Уровень воды достиг моего рта. Я задрала голову. Паника росла. Еще несколько минут, и стоять в воде будет невозможно. В воде я всегда держалась как испуганное животное; когда я пыталась плыть, мои конечности бессмысленно и неуклюже барахтались. Как я выживу, если придется плыть?
Я потянулась к стене и нащупала самодельную полку, где мы обычно хранили хлеб. Цепляясь за выступ, я приподнялась на несколько сантиметров, и моя голова уперлась в потолок. Так я продержусь еще несколько минут. Но это не решит проблемы, если вода и дальше будет подниматься.
Я протянула руку матери, которая теперь плескалась рядом со мной, пытаясь помочь. Она всегда была отличной пловчихой, и даже сейчас, с огромным животом, казалось, она легко держится по поверхности. На другой стороне комнаты Сол одной рукой поддерживал бабушку, а другой – отца, изо всех сил стараясь удержаться на плаву.
Казалось, этот потоп не закончится никогда. Я цеплялась за выступ, и руки затекли. Вечно держаться я не могла, и если придется плыть, то шансов на спасение не будет. Наконец я разжала руки, приготовившись пойти ко дну, разрешая воде унести меня к отцу. Мама схватила меня за воротник, удерживая на плаву. Но я была слишком тяжелой, и мы обе начали тонуть. Я попыталась высвободиться, но она крепко держала меня, не желая отпускать. Ее светлые волосы нимбом развевались вокруг головы. Когда вода поднялась, я вдохнула побольше воздуха, чтобы, когда моя голова окажется под водой, задержать дыхание настолько долго, насколько получится.
Внезапно вдалеке раздался сильный скрип, и хотя дождь продолжал так же барабанить наверху, вода в камере потихоньку перестала подниматься.
– Дамба, – сказал кто-то. – Должно быть, они открыли другой путь для оттока воды. – Я слишком устала, чтобы поверить хорошим новостям или усомниться в их правдивости. Чтобы вода спала, потребуются дни, если не недели, а я не смогу продержаться так долго.
– Держись, – услышала я мамин голос, но теперь, когда я лежала на поверхности, он зазвучал как-то далеко. Я боролась, хватая ртом воздух, затем снова ушла под воду. Вода хлынула в нос и рот, я кашляла и давилась. Веки отяжелели, закрылись, будто во сне. Комната погрузилась во тьму, что было дальше, я не знала.
Спустя какое-то время я проснулась на земле, недалеко от стены, за которую цеплялась.
– Что случилось?
Вода ушла, она отступила быстрее, чем прибыла, оставив после себя черный влажный илистый пол, усеянный нашими промокшими вещами. Последнее, что я помнила, была заполненная водой комната, где я, задыхаясь, сделала несколько последних глотков воздуха.
– Сэделе! – Мама опустилась на землю рядом. – Слава небесам, ты жива! Когда вода поднялась слишком высоко, ты потеряла сознание. Я пыталась удержать тебя на плаву, но у меня не получилось. Сол держал тебя, пока воды не отступили.
Сол. Я посмотрела в дальний угол комнаты, где сидели его бабушка и отец, пытаясь прийти в себя после наводнения. Но я не видела его.
– Я тут. – Повернувшись, я обнаружила его рядом. Наши глаза встретились. Понимание, что он спас меня, сблизило нас.
– Спасибо, – проговорила я.
– Я рад, что с тобой все в порядке. – Его рука потянулась в моем направлении, и я на мгновении задумалась, может ли он прикоснуться ко мне. Но в присутствии остальных в комнате он не мог. Он встал и направился обратно к своей семье.
– Он не отходил от тебя, пока не убедился, что с тобой все хорошо, – тихо сказала мама. Я ощутила, как внутри по телу разлилось тепло. – А теперь давай подумаем, как высохнуть. – Я попыталась встать, но моя намокшая одежда, тяжелая, пропитанная ледяной канализационной водой, тянула меня вниз. – Пойдем. – Мама, несмотря на свой огромный живот, вскочила на ноги. В глазах читалась стальная решимость. Она не собиралась сдаваться и позволить этому сломить нас. Вместе мы медленно стали приводить комнату в порядок.
Пока мы трудились, я думала о событиях прошлой ночи. Наводнение пришло внезапно, без предупреждения. Если бы вода не отступила, мы бы все утонули. И это была не единственная опасность – пока мы живем в комнате, без запасного укрытия или выхода, мы будем беззащитны, словно в ловушке. Я вспомнила ту ночь, когда мы оказались в канализации, в лабиринте туннелей, сквозь которые нас вел Павел. Должны были быть и другие места, где можно укрыться на случай, если все пойдет плохо, а может, даже найдется и выход.
Я взглянула на Сола, мне хотелось поделиться с ним своими мыслями. Он ходил по туннелям больше, чем я, и, возможно, видел другие пригодные для проживания места. Но шансов побыть наедине было мало – наши семьи постоянно были рядом.
В ту ночь, когда все остальные готовились ко сну в своих еще мокрых постелях, Сол жестом позвал меня, кивнув в сторону туннеля. Когда мама заснула, я выскользнула из комнаты, за которой меня ждал Сол. Мы молча двинулись по туннелю.
– Сол, я хотела поговорить с тобой кое о чем. – Я колебалась, не зная, как начать разговор. – Паводковые воды… они чуть нас не убили.
– Это было ужасно, – согласился он.
– Дело не только в этом. Мы должны найти выход из канализации, если нам вдруг придется сбежать.
– На улицу? – Он посмотрел на меня как на безумную. – Но здесь, в канализации, мы в безопасности. – Он упрямо сжал челюсти. Потрясенный потерей брата и невесты, он не мог представить, что можно выжить еще где-то, как не здесь.
– Пока да. Но что, если снова пойдут дожди? В следующий раз они могут и не остановиться. Или вдруг немцы обыщут туннели. – Он промолчал. – Мы здесь в ловушке, легкая добыча. И все только становится хуже. Мы не сможем вечно здесь оставаться.
– Ты хочешь, чтобы мы ушли?
– Ну нет, – сказала я, уже мягче. По правде говоря, я тоже не была готова покинуть канализацию – в основном потому, что не представляла себе безопасного места, куда мы могли бы пойти. – Не совсем так. Не сейчас. Но нам нужно знать, как выбраться, куда идти, если случится что похуже. – Мы боролись с голодом, с наводнением, сражались за то, чтобы нас не обнаружили как можно дольше, – и канализация побеждала. – Должен же быть какой-то выход. Мы должны найти его, чтобы, когда придется бежать, мы нашли свой путь.
– Может быть, спросим Павла… – предложил Сол.
Я помотала головой.
– Павел и так много сделал для нас. Он не поможет нам с побегом. – Павел сделал все, чтобы доставить нас сюда и спрятать. Он верит, что канализация – единственный наш способ выжить, и если мы попытаемся уйти, то все испортим и нас поймают, как ту семью, сбежавшую в первую же ночь. Он не собирался показывать нам выход, чтобы мы не рисковали собственными жизнями – и его в том числе. – А что, если Павел не сможет добраться до нас, как не смог вчера во время наводнения? Нам нужно знать, какие у нас есть запасные варианты, и их мы должны отыскать сами.
– Если бы мы выбрались, то куда бы пошли?
Я засомневалась.
– Не знаю, – призналась я наконец. – Мы должны хотя бы поискать. Нужен вариант, если до этого дойдет. Если вдруг случится худшее… – Я попыталась представить, что могло быть худшим, но у меня не получилось. – Сол, у нас получится, но только ты должен помочь.