Я холодно прищурилась.
– Мне показалось, ты сказал…
Договорить мне не дали Софи и моя мать, вышедшие из ее спальни. Когда они спустились вниз, Джек отвесил учтивый поклон и по очереди поцеловал им руки.
– Да-а-а-мы, – произнес он на протяжный южный манер. – Как же мне повезло, что меня окружает такая красота.
Софи фыркнула и направилась в гостиную. Моя мать, элегантная, в черном бархатном платье-футляре – в нем ей можно было дать вдвое меньше ее возраста, – затянутой в перчатку рукой похлопала Джека по локтю.
– Послушайте, Джек. – Я удивилась, увидев, что ее лицо серьезно. – Я вас очень прошу всегда оставаться рядом с Мелли. Надеюсь, вы меня поняли?
– Мама, в этом нет необходимости…
Она повернулась ко мне. Ее взгляд остановился на медальоне в окружении сапфиров.
– Мне казалось, что ты собиралась вернуть его.
Я кивнула:
– Я планирую. Просто… просто я еще этого не сделала.
Наши взгляды на мгновение встретились, а затем она снова посмотрела на Джека.
– Я буду встречать людей у входа, показывать им, где подано угощение. Зная, что вы рядом с ней, я буду чувствовать себя спокойнее.
– Непременно. – Серьезное лицо Джека было копией озабоченного лица моей матери. У меня возникла малоприятная мысль, что они уже обо всем договорились в мое отсутствие.
– Мама, дом будет полон людей. Неужели ты думаешь…
Почувствовав запах пороха, я не договорила.
– Хорошо. Он здесь. С ним я в безопасности.
Я знала, что он стоит за моей спиной, но оборачиваться не стала. Но что-то сегодня было по-другому, его присутствие было более осязаемым. У меня возникло ощущение, что, обернись я и посмотри ему в лицо, он бы не исчез.
– Кто? – спросил Джек, обводя взглядом пустое фойе.
– Старый друг, – ответила моя мать.
Мы посмотрели друг на дружку, и я была даже рада, что мне не нужно ничего объяснять, что достаточно посмотреть в чужие глаза, чтобы знать: они не только всё поняли, но и осознали, что наш дар столь же естественен, как и дыхание.
Раздался стук дверного молотка, и из гостиной показалась Софи.
– Итак, всем занять свои позиции. Первая экскурсия уже здесь, так что давайте сделаем так, чтобы они остались довольны.
Моя мать присоединилась к Софи. Затем Джек подал мне руку, и я – по-прежнему ощущая за спиной присутствие солдата – оперлась на нее. Впрочем, чувствовала я и близость кого-то еще, и этот кто-то был холоден и неприветлив. Джек повел меня прочь от лестницы, но я замешкалась. Меня так и тянуло обернуться. Я повернула голову и посмотрела на призрака. Тот никуда не делся. Он казался реальным, пока до меня не дошло, что я смотрю сквозь него на коврик-зебру.
Приподняв шляпу, он мотнул головой в сторону кухни, словно приглашал меня следовать за ним, затем медленно спустился по оставшимся ступенькам и вышел в коридор. Он остановился лишь раз – чтобы проверить, иду ли я за ним, после продолжил свой путь и исчез в кухне. Распашные двери закрылись за ним, а вскоре из кухни донесся лай Генерала Ли.
Джек проследил за моим взглядом – туда, где только что сами распахнулись и закрылись двери, – затем повернулся ко мне. Наши взгляды встретились.
– Смотрю, ты умеешь добавить изюминку в вечернюю программу, Мелли. – Он нахмурился. – Я должен чего-то опасаться?
– Нет. – Чувствуя на нас взгляд еще одной пары глаз, я вздрогнула. – Во всяком случае, не его.
Входная дверь открылась, и в вестибюль ввалилась группа из двадцати человек. Их голоса эхом отразились от пола и пустых стен. Мы с Джеком улыбнулись и шагнули вперед, приветствуя их. И все время я ощущала, что кто-то наблюдает за мной, как будто ожидая шанс застать меня одну. Джек сжал мою руку. Я посмотрела в его голубые глаза и в очередной раз задалась вопросом, кто из них для меня опаснее.
Глава 16
Вечер тянулся бесконечно. Хотя реакция людей на текущую цветовую гамму дома меня позабавила и я не без гордости и удовлетворения поделилась нашими планами по реставрации дома, я не могла избавиться от ощущения, что за мной все время наблюдают чьи-то глаза и что где-то в глубине большого дома назревает битва. Когда разговоры стихали, мне казалось, будто я слышу, как дом дышит – еле слышная пульсация, исходившая из самых стен, которую я ощущала едва ли не кожей.
Кухня не была включена в экскурсию, поскольку, за исключением камина и каминной полки, она не только уже была восстановлена и модернизирована, но и не походила на абстрактное живописное полотно. И все же всякий раз, проходя мимо, я оглядывалась на закрытые двери и чувствовала, что солдат по-прежнему внутри и ждет меня.
Последний гость наконец ушел. Я позволила моим благодарным ногам выскользнуть из туфель-шпилек, когда входная дверь открылась снова. Я уже было открыла рот, чтобы сказать, что экскурсия закончилась, но тотчас его захлопнула, увидев перед собой Ребекку. Вид у нее был не столь бодрый, как обычно, – похоже, она устала объяснять, где находится женский туалет, что, однако, не помешало ей просиять улыбкой, когда она заметила Джека.
Подойдя к нему, она поцеловала его в щеку и лишь затем удостоила всех остальных небрежным взглядом.
– Извините, что зашла так поздно, но я знала, что вы все еще будете здесь. Я хотела поблагодарить всех за участие и сообщить, что, похоже, мы собрали пожертвований почти вдвое больше, чем в прошлом году. – Она сияла, как будто этот успех покоился на ее миниатюрных плечах. – Я также хотела сказать вам, что добилась некоторого прогресса в поисках источника вдохновения для окна в гостиной. – Она выдержала выразительную паузу. – Я столкнулась с Софи в библиотеке колледжа, но пока я не нашла окончательных данных, то не стала ничего говорить заранее. В общем, решила преподнести вам приятный сюрприз.
Мы с Софи переглянулись.
Ребекка сжала ладони.
– Я выяснила, что окно было создано учеником Луи Тиффани, ирландцем по имени Джон Нолан, который в тысяча восемьсот восьмидесятом году открыл здесь, в Чарльстоне, свою мастерскую. Мастерской этой давно нет, но нельзя исключать вероятность, что где-то в архивах сохранились документы. Я подумала, не попросить ли Ивонну помочь нам в поиске…
Ребекка не договорила, и я поняла, что она смотрит на меня. Хотя, войдя, она удостоила меня лишь беглым взглядом, должно быть, она наконец заметила мое платье и украшения.
Она медленно подошла ко мне:
– Ваши… украшения. Они прекрасны.
– Спасибо, – осторожно сказала я. – Моя мать разрешила мне их надеть.
– Да. Если не ошибаюсь, я когда-то показывала вам фотографию вашей матери, где на ней эти же самые украшения. – Ребекка посмотрела на мою мать. – Это ведь семейные реликвии, верно?
Мать кивнула и встала рядом со мной. Не знаю почему, но мне от этого стало комфортнее.
– Вы знаете связанную с ними историю? – не унималась Ребекка.
Моя мать покачала головой:
– Знаю лишь то, что они принадлежали моей матери и что та в свою очередь получила их от своей матери. Но я понятия не имею, откуда они.
– А медальон? – спросила Ребекка. – Это тоже семейная реликвия?
Я совершенно забыла, что он на мне. Машинально поднеся руку к шее, я потрогала холодное металлическое сердце.
– Нет. Водолазы нашли его на «Розе».
Ребекка недоуменно выгнула бровь.
– Не волнуйтесь. Я… его верну. Просто я… еще его не вернула. Но я обязательно это сделаю. – Я добавила последние слова, чтобы в первую очередь убедить самое себя.
– Он похож на медальоны на портрете, вам не кажется? – Ребекка подошла ближе. Я даже почувствовала запах мятной жевательной резинки, которую она, должно быть, сунула в рот, прежде чем вошла в дом, и чего-то еще, смутно знакомого. Внезапно я поняла: мы обе пользовались одним и тем же шампунем. Мой кринолин помешал ей вплотную приблизиться ко мне, чему я была несказанно рада.
– Да, очень похоже.
Ребекка буквально впилась глазами в медальон.
– Вы не возражаете, если я рассмотрю его ближе?
Я заколебалась, но только на мгновение.
– Конечно.
Джек шагнул ко мне сзади и расстегнул цепочку у меня на шее. Его пальцы задержались чуть дольше, чем необходимо, по крайней мере, этого хватило, чтобы температура в комнате резко подскочила.
Он удивил меня тем, что пока Ребекка разглядывала медальон, он не выпустил из рук цепочки, как будто не хотел с ней расставаться. Ребекка перевернула медальон на ладони, и я вновь поймала себя на том, что рассматриваю ее руки, пытаясь понять, почему те кажутся мне такими знакомыми.
Ребекка медленно подняла голову. Ее взгляд на миг задержался на сапфировом колье на моей шее и на сапфировых серьгах в моих ушах.
– Есть идеи, кому это принадлежало? – спросила она, не сводя с меня глаз.
Я покачала головой.
– На нем есть буква «М», как на том портрете. Мы уже начали перебирать вещи на чердаке. Думали, вдруг найдется шкатулка для драгоценностей или что-то еще, в чем может лежать медальон с буквой «Р». Правда, пока ничего не нашли. Но я договорилась встретиться на следующей неделе с Ивонной в библиотеке Исторического общества. Интересно, что мы с ней найдем на моем генеалогическом древе? – Я произнесла эти слова небрежно, пытаясь развеять внезапную серьезность Ребекки. Ее интерес к нашим семейным реликвиям заставлял меня нервничать, как будто она знала, что где-то позади меня вот-вот обрушится скала, но не желала предупреждать меня о грозящей опасности.
– Сообщите мне, что вы узнаете, – сказала она. – Я бы с удовольствием составила вам компанию, но у меня просто безумный график. Приходится, не разгибая спины, трудиться над сбором фактов для моей серии исторических очерков о знаменитых чарльстонцах. В следующий понедельник у меня назначена встреча с Ивонной, но только на полчаса. Знаю, этого мало, но что поделать. – Она перевернула медальон еще раз. – Я полагаю, вы уже открывали его.
Я кивнула:
– Он пустой.
Ребекка потянула медальон, но Джек продолжал держать цепочку. Надув губки, она отпустила его, и Джек быстро собрал цепочку и медальон в свою ладонь.