– Они были фермерами. Ты только что сказал это сам.
– Они начинали как фермеры, а затем, став выращивать хлопок, разбогатели и даже купили дом на Легар-стрит. Это было не дешево, даже по меркам восемнадцатого века.
– На что ты намекаешь?
Он перебрал бумаги, которые держал в руках.
– Видишь ли, как бы мне ни хотелось присвоить себе эту славу, я воздам должное тому, кто ее заслужил. Я узнал это из семейной истории, которую составил некий Роберт Равенел Приоло, твой дальний родственник, насколько мне известно. Что, безусловно, объясняет, почему не было напечатано большее количество экземпляров книги. Если честно, я удивлен, что сохранился даже один.
– Что ты хочешь сказать? – спросила я. – Что, если весь клан Приоло сожжен на костре за колдовство, потому что они могли видеть мертвецов, а затем кто-то подал в суд иск за клевету? С другой стороны, речь шла о восемнадцатом веке, а не о двадцать первом.
Он пристально посмотрел мне в глаза.
– Они были мародерами, Мелли. Ваши прославленные предки начинали как грабители. Чуть выше в пищевой цепочке, нежели пираты, но гораздо ниже, чем праздный класс плантаторов, который они пополнили, когда накопили достаточно деньжат, чтобы прекратить грабить корабли.
– Извини, я не ослышалась? Какие еще мародеры?
Джек покачал головой:
– Мелли, Мелли, твое знание местной истории удручает. Я должен отправить письмо в твою школу и попросить директора аннулировать твой аттестат.
Говоря эти слова, Джек положил локоть на спинку дивана. Футболка тотчас натянулась на груди, повторяя рельеф мышц. Чтобы не пялиться на них, я попыталась сосредоточить взгляд на его глазах, но, увы, сделать это было не менее сложно.
– Обыкновенные. В здешних краях они промышляли кораблекрушениями. Чтобы заманить корабль в опасные воды, они зажигали береговые огни, имитировавшие огни маяка. Корабль налетел на скалы или на мель, терпел бедствие, и они прибрали к рукам его груз. Или же иногда, они просто грабили корабли после шторма, позволяя матери-природе делать за них их грязную работу.
– А как же пассажиры и экипаж? Что бывало с ними?
– Как правило, они гибли. Тех, кто остался в живых, скорее всего, убивали. Ведь кому нужны свидетели? Согласись, это гораздо хуже, чем просто заставить исчезнуть соседскую кошку, верно?
Я вытаращила глаза:
– Это… подло. Я не… нет… Этого не может быть. Это не моя семья. И вообще, какие у тебя имеются доказательства?
– Осторожнее, Мелли. Не дай бог люди начнут думать, что ты зациклена на родословных и все такое прочее. Что касается доказательств, то каких-либо окончательных доказательств не существует, если только мы не найдем упоминание о том, что кто-то в твоем генеалогическом древе закончил свои дни на виселице. Но этот Роберт Приоло намекает, что сообщения о грузовых судах, пропавших у берегов острова Джонс, и внезапное финансовое благополучие вашей семьи – это не случайное совпадение.
Я встала с дивана.
– Что ж, интересная гипотеза, но я бы не осмелилась на нее ставить. Кроме того, какое отношение это имеет к более поздним событиям? Ты говоришь про восемнадцатый век. «Роза» потерпела крушение полтора века спустя.
Джек тоже встал и сунул руки в задние карманы джинсов.
– Верно. Но вспомни картину – замаскированное изображение в окне вашего дома? Там, между прочим, есть океан и дом с плантацией. Это навело меня на кое-какие мысли, вот и все.
Я тоже на минуту задумалась.
– Потому что совпадений не бывает, – медленно произнесла я любимую поговорку Джека.
Он выгнул бровь, но огонек в его глазах потух.
Я же впервые с момента моего знакомства с Джеком Тренхольмом поняла: он не стал цеплять свою привычную маску рубахи-парня. Почему-то мне стало от этого грустно.
Вряд ли причина заключалась во мне. Скорее всего, как только его редактор даст о себе знать, он снова станет прежним Джеком. А пока, обдумывая свою новую книгу и помогая мне разгадать тайну дома моей матери, он тем самым не дал бы себе окончательно пасть духом.
Я шагнула к двери.
– Так ты придешь? Сегодня рабочие ломают на кухне стену. Отныне никаких коров-лонгхорнов.
Прежде чем ответить, Джек несколько мгновений пристально смотрел на меня, и я было подумала, что ошиблась.
– Нет. Вряд ли. Там будет Ребекка, и она всегда расскажет мне о том, что я пропустил. Что бы это ни было.
Я не ожидала, как больно мне будет слышать эти слова. Тем не менее я заставила себя улыбнуться.
– Мой солдат твердит мне, что то, что я ищу, находится там, за этой стеной.
Его лицо осталось каменным.
– Пусть Ребекка сделает снимки.
Я начала было говорить ему то, что сказала мне Ивонна про то, как он считает себя виноватым из-за Эмили, о его предполагаемых чувствах ко мне, однако остановилась, решив, что он не готов обсуждать эту тему. Его отчужденность была мне только на руку, и если и дальше твердить себе это, возможно, я даже в это поверю.
– Дневник! – сказала я, вспомнив, что оставила его на кофейном столике.
Джек сходил за ним и, когда между нами оставался примерно шаг, протянул его мне. Остановиться дальше от меня было бы просто невежливо. Я протянула за дневником руку. Джек отпустил его прежде, чем я успела крепко его взять. Дневник пролетел в воздухе между нами, приземлился на правый верхний угол и замер на деревянном полу возле ног Джека.
Он потянулся было за ним, но я подняла руку.
– Я сама. – Я наклонилась, чтобы поднять его с пола, и, прежде чем открыть на последней странице, чтобы оценить нанесенный дневнику ущерб, обратила внимание на согнутый задний угол.
– Смотри, – сказала я, протягивая дневник Джеку, чтобы тот мог лучше его рассмотреть.
Джек шагнул ближе, и его лицо тут же просияло улыбкой:
– Что это у нас здесь?
На последней странице, за бумажным переплетом, приклеенным к задней обложке, из-за отошедшего края торчал уголок плотной картонной карточки.
– У тебя длинные ногти, Мелли. Попробуй вытащить.
Зажав уголок карточки ногтями большого и указательного пальцев, я легонько потянул ее вверх, полагая, что она застряла внутри после того, как отошел приклеенный край.
Несколько мгновений я рассматривала написанные печатными буквами слова, затем перевернула карточку и показала ее Джеку.
– Похоже на старомодную визитку. – Он медленно прочитал слова вслух: – Мередит Приоло. Легар-стрит, дом тридцать три. – Наши взгляды встретились, и на мгновение передо мной вновь предстал старый добрый Джек. – Кажется, мы только что нашли нашу М., – сказал он со знакомым огоньком в глазах.
Глава 20
Я добралась до дома на Легар-стрит сразу после строительных рабочих и водопроводчика Рика Кобылта. Рик мой старый знакомый. Я хорошо его знаю по ремонту в доме на Трэдд-стрит. Декоратор позвонила мне, когда я возвращалась от Джека, чтобы сообщить, что задерживается.
Моя мать привела всех на кухню, где угостила кофе с пончиками из пекарни Рут. Поставив на стол сумочку, портфель и папку Ивонны, я указала на часы, напоминая ей про плотный график, но она сделала вид, что не поняла.
Рич повернулся ко мне, и я увидела сахарную пудру у него на губах.
– Доброе утро, мисс Миддлтон. Спасибо, что рекомендовали меня вашей матери.
– Не стоит благодарности, Рич. Вы проделали в моем доме прекрасную работу, так что я рекомендовала вас с легким сердцем. И я ценю вашу пунктуальность. – Я бросила взгляд на мать, чтобы проверить, слушает ли она.
Рич мгновенно посерьезнел.
– Если не возражаете, мисс Миддлтон, я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз.
Напуганная тем, что он скажет мне, что ремонт ванной комнаты с ее бордельно красными стенами невозможен, я повела его в коридор.
– В чем дело?
Рич смутился и пару мгновений теребил инструменты на поясе.
– Вы помните ту маленькую проблему, что возникла у меня в вашем доме на Трэдд-стрит?
Я подняла брови. Хотелось надеяться, что это не то, о чем я думала.
– Вы о призраках? – подсказал он.
– О них. Верно.
Меня не переставало удивлять, когда я сталкивалась с такими же людьми, как я. Я как будто видела в них конкурентов.
– Надеюсь, в этом доме их нет?
– Почему вы спрашиваете?
Он нахмурил брови, глядя на меня с высоты своего роста.
– Мне показалось, что, когда я открывал входные ворота, я видел в окне наверху молодую женщину. Похоже, она была не рада моему приходу.
– Наверно, это была моя экономка, миссис Хулихан, – солгала я, отлично зная, что она повезла Генерала Ли в квартиру моего отца, чтобы пес не вертелся под ногами, пока здесь будут орудовать рабочие.
– Может быть, – сказал он, правда, с сомнением в голосе и вытащил из-за воротника золотую цепочку с массивным крестиком. – Я надел это на всякий случай.
Я постаралась не рассмеяться.
– Уверяю вас, тут нет никаких вампиров. Если же увидите призраков, просто не обращайте внимания.
Рич продолжал хмуриться. Мы оба понимали: я не ответила на его вопрос. Впрочем, услышав в кухне смех моей матери, мы дружно повернули головы.
– Ваша мама – красивая женщина. Вы с ней как две сестры.
Я в упор посмотрела на него. Меня так и подмывало спросить, то ли я выгляжу старше своих лет, то ли моя мать – моложе. В любом случае я не восприняла его слова как комплимент.
– Спасибо, Рич, за это наблюдение, – сказала я и вышла из кухни. – Давайте лучше я покажу вам ванную, которую я хочу переделать? А если вы перекроете воду, я могла бы, когда рабочие закончат на кухне, отправить их наверх.
– Не нужно ничего показывать, мисс Миддлтон. Ваша красавица-мать уже показала мне, так что я знаю, где и что мне делать.
– Спасибо, Рич, – сказала я и, пока он поднимался по лестнице, отвела глаза, чтобы не лицезреть попу вездесущего водопроводчика, выглядывавшую из слегка сползших вниз штанов.
Я вернулась в кухню одновременно с Ребеккой, вошедшей через черный ход. Ловя на себе восхищенные взгляды рабочих, она направилась прямиком к пончикам.