И Дино сидит в чужом доме и недоумевает, почему она до сих пор не пришла за ним, и непонятно, что теперь делать, куда идти, к кому обратиться за помощью…
Почувствовав совсем близко теплое дыхание, она повернула голову. Сильва стояла рядом и смотрела на нее, как Клодин показалось, сочувственно. Потом вдруг потянулась к ней и лизнула в щеку большим теплым языком, словно стирая слезы.
Клодин не испугалась — наверное, потому, что уже отбоялась свое на сегодня. Обняла львицу за шею, притянула к себе и сказала, словно это был Дино:
— Кисонька… хорошая, хорошая кисонька…
Из телефонного разговора:
— И вы будете утверждать, что безобидная, Ни в чем не замешанная фотомодель сумела уложить на обе лопатки одного из ваших оперативников, если я не ошибаюсь, специалиста по рукопашному бою — после чего бесследно исчезла? При этом не имея ни документов, ни связей в Париже? Кстати, предварительно этот оперативник напал в метро на моих сотрудников.
— Он принял их за людей Кафира.
— Я в этом и не сомневался — ведь мы работаем в тесном контакте, не так ли?!
Глава седьмая
Из дневника Клодин Бейкер: «…С животными порой куда легче договориться, чем с людьми!»…
Разбудил Клодин в семь утра телефонный звонок. Еще не до конца проснувшись, она подняла трубку и сонно пробормотала:
— Алло?
— Здравствуйте! Как там моя Сильвочка? — раздался из трубки бодрый женский голос. — Это Марта Крелль говорит — а вы Клодин, да? Мне Жери вчера звонил. Ну, как она там?
— Вчера поужинала нормально. И львят покормила. А сейчас… подождите минуточку, — Клодин положила трубку на тумбочку, вылезла из постели и босиком подбежала к двери, ведущей в «резиденцию» Сильвы; отперла, заглянула туда — львица лежала на боку на матрасе, у ее живота приткнулись два пятнистых комочка[4].
Вернувшись, доложила:
— Сильва лежит, и львята тоже. Похоже, сосут.
— Отлично! Если вы не возражаете, я вам буду звонить примерно в это время, узнавать, что и как. Запишите мой телефон и, если что, тоже звоните.
Клодин послушно записала телефон, и лишь когда Марта попрощалась и повесила трубку, спохватилась, что не спросила у нее — не найдется ли в доме что-нибудь почитать. Ну ничего, это можно сделать и завтра.
Следующий звонок раздался через полчаса.
— Здравствуйте, меня зовут Арлин…
К этому времени Клодин уже окончательно проснулась, приняла душ и выпила чашку кофе — поэтому бойко отрапортовала, что вчера львица поела, львята сосали, все выглядят бодрыми и здоровыми и сейчас для Сильвы размораживается в микроволновке утренняя порция мяса.
— Не забывайте сыпать ей витамины! — напомнила Арлин. — Я вечером, наверное, заеду — часиков в семь.
— Да, конечно, — кивнула Клодин, искренне надеясь, что к семи часам она успеет вернуться — сегодня ей многое предстояло сделать.
Субботний вечер она провела, обживая свое новое пристанище и стараясь не думать ни о чем плохом. Хватило с нее и паспорта…
В первый момент, обнаружив, что его нет в сумке, Клодин сама себе не поверила: как же так, он ведь там все время лежал! Вытряхнула содержимое сумки на тахту и еще раз пересмотрела: косметичка, крем для рук, томик Корнелла Вулрича в мягкой обложке, кошелек, авторучка и водительские права. Кроме того — блокнот, который она называла дневником и записывала в него все что попало: и расписание съемок, и какие-то пришедшие в голову мысли, и события дня, если таковые заслуживали внимания. Глаза невольно скользнули по последней записи: «В Париже соскучиться просто невозможно!» — теперь это звучало как издевательство.
На дне сумки завалялась еще резинка для волос и несколько визитных карточек, где на плотной бумаге «под кожу» было бронзовыми буквами написано «Клаудина», а ниже — телефон ее агента. Все. Паспорта не было.
Между тем Клодин точно помнила, что еще утром видела его и с тех пор не вынимала. Оставался один, не самый приятный вариант: паспорт выпал во время драки в квартире Макса, когда сумка валялась на полу и ее пинали ногами все, кому не лень.
И что теперь делать?
Это было еще одно «И что теперь делать?» в списке, включавшем в себя Дино, спецслужбы, убийц, вещи, полицию — а теперь вот, вдобавок, и паспорт…
Сильва, как оказалось, была заядлой телефанаткой. Стоило включить телевизор, как она приходила и распластывалась на ковре, устремив взгляд в экран, содержание передачи при этом значения не имело — хоть новости, хоть комедия, хоть мультфильм.
Конечно, Клодин в любой момент могла закрыть дверь в соседнюю комнату, но ей не хотелось лишать животное удовольствия. И кроме того, это было ужасно здорово: сидеть, смотреть телевизор — и знать, что рядом лежит настоящая львица. Жаль, что у нее нет фотоаппарата, а то ведь потом рассказать кому-нибудь — не поверят!..
Правда, как выяснилось, воспитанность Сильвы она несколько переоценила. Раскрылось это, когда Клодин принесла в комнату свой завтрак — пару тостов с подсоленным творогом и кусочками свежего огурца — поставила на столик и пошла на кухню за кофе.
И вернувшись, обнаружила пустую тарелку.
Сильва лежала на тахте и облизывалась.
— Где мои тосты?! — сердито спросила Клодин. Вопрос был риторический — не львята же их съели, в самом деле!
Львица спрыгнула с тахты и неспешным шагом направилась к двери. На пороге оглянулась — Клодин могла бы поклясться, что на морде у нее было такое выражение, будто она сейчас захихикает.
Пришлось делать тосты заново…
Из дома Клодин вышла часов в десять — предварительно, согласно оставленным ей инструкциям, дав Сильве погулять по двору, поточить когти и поиграть с мячом — специальным, большим, кожаным; не надутым воздухом, а набитым чем-то вроде пенопласта.
На улице было светло и тихо — ни прохожих, ни машин; накрапывал дождик, редкий и теплый.
Не пройдя и нескольких шагов, Клодин пообещала себе, что первое, что она сделает, прямо сейчас, в супермаркете на заправке — это купит пару хороших плотных носков. Даже несмотря на то, что особо выдающиеся пузыри на стертых ногах она обклеила найденным в ванной пластырем, идти было больно.
Впрочем, и помимо носков, купить сегодня нужно было многое — ведь кроме того, что было на ней, она не имела даже зубной щетки.
Купить — вопрос только, как?! Точнее — на какие деньги?
Нет, разумеется, у нее были полученные от Жери триста евро, была еще пригоршня мелочи в кошельке и были кредитные карточки… вот тут-то и начиналась проблема.
Клодин знала, что полиция и спецслужбы в состоянии и заблокировать кредитные карточки нужного им человека, и сделать так, что, стоит ему воспользоваться кредиткой в магазине, как продавцы вежливо попросят подождать — мол, карточка с первого раза не сработала — а сами позвонят по высветившемуся у них в компьютере номеру телефона.
Конечно, сегодня воскресенье, а ее кредитные карточки выданы в другой стране — так что, возможно, еще немного времени у нее есть. Но лучше все же не рисковать и в магазине этими кредитками не пользоваться, а снять в банкомате побольше денег и покупать все за наличные.
По той же причине Клодин не хотела никому звонить из дома в Сен-Луи-де-Шарон — вдруг телефон, скажем, Макса, прослушивают? Определят номер, узнают адрес… нет, лучше не надо!
Подходящие носки в супермаркете действительно нашлись. А заодно и симпатичная желтенькая футболка с вышитыми та груди бисером лиловыми цветами.
Переоделась Клодин прямо там же, в туалете на заправке, натянула носки — и почувствовала себя другим человеком. Даже настроение сразу лучше стало, и жизнь увиделась в куда более оптимистическом свете: а вдруг все ее предположения: спецслужбы, заблокированная карточка, прослушивают телефон — все это чепуха и паранойя, а на самом деле ее никто не ищет и не преследует? Ведь может же быть так, что эти люди — кто бы они ни были — разобрались в своей ошибке, поняли, что она ничего не знает и ни в чем не замешана, и перестали ею интересоваться?
Вышла она на первой же узловой станции, где была обозначена пересадка на парижское метро. Купила телефонную карточку, поднялась наверх и оказалась на небольшой площади: с одной стороны — набережная Сены и мост, с другой — большой фонтан с гранитными колоннами и фигурами из позеленевшей бронзы. Сбоку, через дорогу, кафе, сувенирные магазинчики, а на углу… на углу — телефон-автомат.
Звонить Максу очень не хотелось — вспоминался вчерашний неприятный разговор. Но сделать это все-таки было нужно, разумеется, не для того, чтобы извиниться за вчерашнее — если он и получил по башке, то исключительно по собственной вине: говорили же ему — не открывай дверь! Нет, если Клодин и собиралась ему звонить, то в основном из-за Дино.
Она не сомневалась, что о коте Макс позаботится — кошек он любил и часто поминал умнейшего, по его словам, кота Персика, который прожил в их семье чуть ли не двадцать лет. Но сказать, что Дино она заберет дней через десять, стоило хотя бы из вежливости. А заодно — вдруг выяснится, что он нашел на полу ее паспорт?
Ничего, разговаривать долго не придется, можно и потерпеть — ходит же она к стоматологу!
Уговорив себя, Клодин решительно перешла улицу и набрала номер.
— Алло? — ответил мужчина, но явно не Макс.
— Алло? — сказала она неуверенно.
— Алло… алло, кто это говорит?
И тут Клодин с некоторым облегчением узнала голос; даже не голос — еле заметный певучий акцент.
— Привет! Ты не очень вчера ушибся? — спросила она, чтобы увериться окончательно.
— Это ты?! — вскрикнул ее вчерашний знакомый, но тут же взял себя в руки и осторожно переспросил: — Это… это вы, мисс Бейкер? Где вы?
— Ты не очень сильно расшибся? — повторила она.
— Нет, ничего, а откуда…
— Как там мой кот? — не дала она ему договорить.
— Что?
— Я спрашиваю, где мой кот.