- А мы и не собираемся освобождать твою семью, - жёстко сказал Рачек. – Мы собираемся убить сволочей, которые их захватили.
У него было такое лицо, что возражения застряли в горле у Штубина.
- Чувствуешь разницу? – спросил Рачек.
- Н-нет, - неуверенно сказал Роман.
- Объясняю, - вздохнул Рачек. – Внутренне похитители готовы к тому, что ты расколешься и, переживая за своих, выложишь всё Соломину. Поэтому, они настроены на массированный удар, справедливо полагая, что он будет нанесён многочисленной группой. Что это нам даёт?
Штубин помотал головой. Вид у него при этом был несколько ошарашенный.
- Это даёт нам новое направление, - невозмутимо продолжал Рачек. – Готовясь к одной опасности, невольно раскрываешься перед другой. Человек не устрица и не может быть постоянно закрыт со всех сторон. Это азы психологии. Они ожидают группового налёта и, вероятно, смогут обезопасить себя в этом случае. Но они внутренне не будут готовы к одиночным ударам.
- Что это значит? – спросил Роман.
Он явно не успевал следить за рассуждениями Рачека.
- Смотри, - Рачек сложил ладони вместе и начал покачивать ими в такт своим объяснениям. – Предположим, ты назначаешь им встречу. При этом похитители, естественно, будут готовиться к западне. Они выставят своих наблюдателей, которые непременно засекут появление или присутствие нежелательных людей и предупредят своих. Те немедленно скроются, возможно при этом, я ещё раз повторяю – возможно, приведя в исполнение угрозу по поводу твоей семьи.
Штубин заметно вздрогнул.
- С другой стороны, - Рачек перестал покачивать ладонями и сцепил пальцы в замок перед собой, - они ожидают и того, что ты можешь слететь с катушек и попытаться в одиночку освободить свою жену и сына. Можешь не беспокоиться, они будут готовы и к этому, и постараются не дать тебе ни малейшего шанса.
- И вы хотите сказать, что два человека…
- Да, именно это я и хочу сказать. Это тот ход, которого они не ожидают. Хотя нет, сейчас я занижаю их уровень. А люди из «Мидаса» показали себя очень умными и очень предусмотрительными. И они, конечно, рассмотрят и эту возможность, но, в связи с её малой вероятностью, уделят ей недостаточное внимание.
- И как это всё будет происходить? – спросил Роман.
- Следующим образом. Сейчас ты позвонишь по даному тебе номеру и скажешь, что у тебя есть взрывная информация, просто бомба. Как ты считаешь, какая информация могла бы их настолько заинтересовать?
- Трудно сказать.
- Как насчёт кодов доступа к системе банковских операций?
- Ну-у, - протянул Роман. – Где же я мог бы узнать такое? Они сразу почувствуют туфту. Меня же к подобной информации не допускают.
- Тебя нет, - подтвердил Рачек. – А Ворохова?
- Дмитрия Александровича? Ну, он, конечно… А-а-а, - глаза Штубина посветлели.
- Понял? – спросил Рачек. – Продолжим. Ты звонишь им и предлагаешь коды в обмен на свою семью. Только так, и не иначе. Нужно сыграть доведённого до крайности человека, который вот-вот сорвётся и наломает дров. Не поддавайся на угрозы, стой на своём: коды за жену и ребёнка. Они должны клюнуть.
- Клюнут, - убеждённо сказал Роман. – А что дальше?
- Дальше загоним их в цейтнот. Потребуешь немедленной встречи. Скажешь им, что через час тебя и ещё несколько человек отправляют сопровождающими в … С какими городами у вас связи?
- Со всеми. Почти со всеми.
- А больше всего?
- Воронеж… Краснодар…
- Пусть будет Воронеж. Итак, времени у тебя всего час. Исчезнуть надолго ты не можешь, максимум минут на пятнадцать, поэтому они должны привезти твоих куда-нибудь поближе к банку, где и произойдёт обмен. Запомни, настаивай на личной встрече, причём так, чтобы ты видел жену и ребёнка, и чтобы их отпустили при тебе. Они будут угрожать, требовать, чтобы ты отправил коды по компьютерной сети, обещать, что немедленно отпустят твою семью после этого, снова угрожать, не верь ничему, стой на своём. Они согласятся. Теперь. Ты знаешь, где идёт строительство нового центра научно-технической информации?
- Конечно. В квартале отсюда.
- Предложишь им встретиться возле него. Они состорожничают и откажутся. Будут требовать от тебя, чтобы ты явился в то место, которое укажут они. Соглашайся, но при условии, чтобы это было недалеко. Иначе, мол, ты не успеешь туда добраться. Им придётся ограничиться не очень обширным районом возле вашего банка. Если отбросить стройплощадку, которая хороша для групповой засады, но мало подходит для наших целей, остаются улицы, примыкающие к парку Победы. Я думаю, одну из них они и выберут. В сам парк они вряд ли сунутся, слишком обширная территория, трудно удержать её под контролем. А подъезды к нему – самое то, что им нужно. И просматриваются как следует, и засаду спрятать негде.
- Хорошо, - сказал Штубин, помалу приходя в себя. Бледность ещё не сошла с его лица, но перед Рачеком снова сидел тренированный боец, приученный действовать и принимать решения. – Если всё так, как же мы к ним подберёмся?
- Ты открыто, и не скрываясь. А я через «заднее кирилицо». Когда они подъедут к тебе, потребуешь, чтобы, прежде всего, выпустили твою семью. Они должны выйти из машины, тогда мы и начнём наши танцы.
Рачек ещё добрую четверть часа объяснял Штубину, как именно ему нужно будет действовать, и что делать, если обстановка изменится. Затем Рачек спросил, имеется ли у него доступ к техническому отделу службы безопасности банка. Ещё готовясь вместе с Соломиным к нападению на дом по Циолковского, он обратил внимание на уровень оснащённости команды Соломина и материальную базу, которая находилась в его распоряжении. Настало время опять воспользоваться некоторыми из сокровищ Артёма Константиновича.
Прошло ещё полчаса, пока они не обзавелись всем, что, по мнению Рачека, могло им пригодиться в предстоящей операции. Всё это время Рачек и Штубин продолжали обсуждать детали, делая теперь основной упор на хронометраж событий, поскольку, как сказал Рачек, успех предприятия и их жизни зависели не столько от внезапности и решительности, сколько от выверенности и согласованности.
И лишь затем Рома Штубин снял трубку и набрал знакомый ему до ненависти номер.
19.
Парк Победы не был самым крупным из городских парков. Строго говоря, это был попросту сквер, достаточно большой, чтобы быть возведённым в ранг паркового хозяйства. Две его стороны, северная и восточная, выходили к реке, а две остальные - примыкали к тихому и малолюдному району, прозванному горожанами Петрашовкой во времена столь далёкие, что никто уже и не помнил причин происхождения подобного наименования.
Встреча, как и предполагал Рачек, была назначена у южной стороны, более открытой, с просматривающимися подходами, что давало людям «Мидаса» возможность избежать вероятной засады. Более того, сюда полого спускался склон холма, на котором располагался не самый фешенебельный из городских ресторанов под гордым названием «Свитязь», где тусовалась не очень денежная, но очень разношерстная публика. Так вот, на изрядном удалении от ресторана северный склон этого холма делал уступ, образуя небольшую ровную площадку, которая идеально подходила в качестве наблюдательного пункта, поскольку с неё открывался замечательный вид на лежавшие внизу улицы вместе с подступившим вплотную к ним парковым массивом и площадью Победы.
Но, при этом, очень мало кто знал, что немного правее, по часовой стрелке, есть ещё одна площадка, к которой ведёт узкая, еле заметная, тропинка. Эта площадка была совсем крохотной, просто пятачок, на котором мог разместиться всего один человек, да и то, испытывая значительные неудобства. Но зато она была скрыта чахлым кустарником, маскирующим её существование, и, что более важно, оттуда просматривались как улицы внизу, так и находившиеся чуть дальше по склону плато.
На этом вот пятачке, сжимая в руках бинокль, сидел сейчас Рачек и рассматривал дислокацию противника. Он прибыл сюда за считанные минуты до появления людей из «Мидаса» и поспешил занять свою позицию, справедливо рассудив, что после их приезда возможности сделать это скрытно может и не представиться. И оказался совершенно прав. Едва обосновавшись на своём месте, Рачек услышал наверху приближающийся шум двигателя. Судя по звуку, машина была мощной, скорее всего одна из разновидностей джипа. Подъехавшие остановились, затем, через какое-то время, два человека с винтовками спустились вниз, на площадку, а машина, заворчав, двинулась в обратном направлении. Но не уехала совсем. Рачек продолжал слышать в отдалении шум работы мотора. Джип стерёг подходы, чтобы никто не застал наблюдателей врасплох.
О месте, на котором Рачек сейчас находился, он знал давно, ещё со своего милицейского прошлого. Когда-то, лет двадцать тому, молодой опер Вадим Рачек участвовал в засаде на Сеню Зубило, проходившего по пяти эпизодам вооружённого разбоя, и сидел со своими коллегами именно там, где сейчас притаились двое с винтовками. Они просидели чуть ли не полдня, но Зубило в нужном месте так и не появился. Как выяснилось через два месяца, после его задержания, их срисовал подельник Сени, беспрепятственно обошедший милицейские посты и наблюдавший за оперативниками с крохотного пятачка. Вадим и его старшие напарники тогда получили грандиозный клистир от начальства, и Рачек навеки усвоил правило проверять все подходы к месту операции, даже самые невероятные. И, заодно, сохранил в памяти объект, имеющий две, независимые друг от друга, точки наблюдения.
Рачек перевёл бинокль вниз, рассматривая улицу и видимый ему участок площади. В его поле зрения появилась «Ауди» цвета зелёный металлик, которая, вот уже минут десять, неспешно крейсировала по всему району. На этот раз «Ауди» проехала в дальний конец улицы и остановилась там, притаившись на неосвещённом участке. Ещё одна группа наблюдения.
Рачек положил бинокль возле себя и осторожно пододвинул лежащую рядом винтовку. Это была обычная «эсвэдэшка» – снайперская винтовка Драгунова, излишне громоздкая и длинная для тех условий, в которых ему приходилось работать, но, несмотря на высокую оснащённость службы Соломина, более современного и удобного снайперского оружия там не нашлось. Рачек прильнул к оптическому прицелу, ловя в перекрестье поочерёдно то одну, то другую фигуру, замершие чуть далее по склону. Яркий свет луны и подсветка прицела позволяли ясно различать их малейшие движения. Он бросил взгляд на часы. Пора. Зрители и участники шоу затаили дыхание. Действие первое. Занавес.