Я смотрела на себя с вентилятора под потолком, как собственная крестная-фея. Дождалась последней безупречной ноты, потом выползла из-под Бретта и выскользнула. Я закрыла за собой дверь и спаслась.
С Бреттом я больше не разговаривала, поэтому так и не смогла его поблагодарить за то, что он познакомил меня с новой мной. И с новой моей любовью — Сэмом Куком.
Прошло тринадцать лет. Я по-прежнему люблю Сэма Кука, и мне по-прежнему время от времени нужна фея-крестная.
В моем телевизионном шоу есть рубрика «Эми погружается», в которой я беру интервью у людей со всякими интересными профессиями или у тех, кто просто нестандартно живет. И как-то раз я снимала выпуск с матчмейкером, который в итоге не вышел. Эта женщина не только позволила мне задать ей вопросы о работе, но еще и меня решила пристроить. Сразу после нашего разговора я должна была встретиться с мужчиной, которого она мне подобрала.
И это был самый неприятный опыт при записи «Эми погружается». На минуточку, у меня были выпуски, где я беседовала с чуваком, который отрицает изменение климата, с пикап-мастером, с социопатом, у которого был подтвержденный диагноз. Но от этой женщины меня накрыло сильнее всего. Я до сих пор бешусь и чувствую себя раздавленной одновременно. Перед интервью она меня оценила по фотографиям в сети и записям моих выступлений. Про парня, с которым она собиралась устроить мою судьбу, она рассказала очень мало, но всячески подчеркивала, что такими не разбрасываются. Описала она его так: шесть футов росту, симпатичный, спортивный. Уверяла, что он смешной, все хохочут над его меткими постами в Facebook. Взялась даже просвещать меня, насколько чувство юмора ценное качество, словно говорила с инопланетянкой, которая раньше никогда с человеческими эмоциями не сталкивалась. «Когда сцепишься с кем-то языками, становится весело и легко — так и чувствуешь: в воздухе нарастает напряжение».
От того, как она меня поучала (меня, женщину-комика тридцати одного года) касательно сексуальной привлекательности и юмора, от ее менторского тона у меня желчь к горлу подступила. Она спросила, как я собираюсь разбить лед в разговоре с мужчиной. Я поинтересовалась, не должна ли я, по ее мнению, «толкнуть его голову вниз, словно взрываю динамит — пууфф».
— Нет, — сказала она совершенно серьезно. — Потому что так вообще-то делают мужчины. Вы же женщина, — напомнила она мне. — Вы должны быть леди. Вы должны сделать все, чтобы ему понравиться. Так что давайте я вам намекну, чего ждать. — Она выдержала паузу, — Думаю, вам нужно просто расслабиться и позволить ему всем рулить.
Потом она с видом знатока отметила, что у меня, наверное, до сих пор никого и нет как раз из-за моих бесконечных шуток про секс. (Разве можно такое говорить и быть леди? Да отсоси, сводница!)
Если вы смотрели мое шоу, то знаете, что я всю себя готова показать на экране. Я надеваю всякие уродские костюмы, со всех сторон демонстрирую тело. Я пишу о том, что меня по-настоящему задевает, и часто шучу над собой. Но на том интервью, признаюсь, я себя чувствовала беззащитной, как никогда. Выслушать от «специалиста» по отношениям, почему я не привлекаю мужчин, а потом заставить себя пойти и встретиться с мужчиной, которого она выбрала и который, возможно, мной заинтересовался, было очень страшно.
Когда интервью закончилось, я пошла в бар на свидание с этим чуваком. Назовем его Рекс. Меня даже сейчас мутит, когда я об этом пишу. Я ждала у стойки, и вся моя уверенность, вера, что я чего-то стою, утекала сквозь потные ладони, которыми я вцепилась в бокал вина, словно только благодаря ему и могла удержаться. У меня было дурное предчувствие. Я не была готовой к такому. Но вряд ли что-нибудь могло подготовить меня к тому, что вошло в дверь.
Увидев Рекса, я ощутила себя «Титаником», перед которым появилось скопление айсбергов, и Рекс был одним из тех, которому и предстояло меня в конце концов потопить. Вот он входит. Года пятьдесят три, в джинсовой рубашке, сверху кожаная жилетка. Ростом где-то пять футов девять дюймов (на целых три дюйма ниже, чем описала сводница), пересаженная шевелюра и нехилое брюшко. Не смущаясь, он предъявил миру волосы с проседью на груди — верхние четыре пуговицы были расстегнуты, это позволило выставить напоказ (я не шучу) подвеску из акульего зуба. Свои же зубы Рекс, судя по всему, недавно отбелил, и ему не терпелось ими сверкать почаще. Это было нетрудно, его так заводил собственный загар, что улыбка с его лица не сходила вообще.
Я купила ему выпить, мы обнялись в честь знакомства. Сердце у меня упало и вывалилось из вагины, едва мы встретились глазами, таймер включился в ту же секунду. «Даю ему ровно полчаса», — подумала я. Сосредоточилась изо всех сил на том, чтобы быть любезной. Рекс меня ни о чем не спрашивал, и я это оценила, я была не в настроении откровенничать. Да и времени в любом случае не хватило бы, он ведь должен был мне рассказать о своей группе, играющей каверы на Брюса или Билли. Рекс много разорялся о том, какой он человек, пялился на мои сиськи, был так поверхностен, что я поняла, в какую минуту именно он решил, что захочет со мной секса. Я считала вдохи и выдохи. Улыбалась, пыталась излучать радость, но это было нелегко, потому что чувак на самом деле был наглый и мудаковатый. Прошло минуты двадцать две, и я решила закругляться. Сказала, что у меня много работы и что очень рада была познакомиться. И тут он выпалил буквально: «А ты милая. Сваха мне сказала, что ты (цитирую) не модель, но, по-моему, она не права». От этого мое сердце, давно выпавшее из киски, пошло дальше, пробурив дыру в земной коре, мантии и ядре. Это что, и было то самое «сцепиться языками», о котором вещала матчмейкер? Сексуальное напряжение, надо понимать, можно уже ножом разрезать? Я решила убедиться, что не ослышалась.
— Что именно она сказала? — спросила я.
— Ну, — принялся объяснять Рекс, — я не был уверен, идти ли на это свидание, нервничал, и она сказала: «Не волнуйся, она не модель».
Я заметила, что сообщать об этом мне было довольно невежливо. Я бы обошлась и без ее комментариев по поводу моей внешности. Рекс в свою защиту сказал, что сам с ней не согласен. Я начала было излагать ему, почему говорить мне такое все равно мерзко, но потом подумала: «На фиг, с чего я распинаюсь перед чуваком, который родился, когда президентом был Эйзенхауэр, и которому нравится таскать возле сердца куски дохлой акулы?» Поблагодарила, что потратил на меня время, обняла на прощанье и ушла.
По мне будто катком прошлись. Не только по мне, по всем одиноким женщинам в мире, которые пытаются с кем-то познакомиться. Мне хотелось забежать на самый верх Эмпайр-Стейт Билдинг и объявить, что они достойны куда большего, чем вот это вот. Что не должны они заманивать какое-то теплое тело посидеть рядом, просто чтобы не проводить праздники в одиночестве. Не должны позволять журналам, сайтам знакомств или чудовищным матчмейкерам убеждать, что из-за возраста, веса, внешности или чувства юмора они болтаются в нижней части рейтинга привлекательности. Что они не заслуживают, чтобы их обманом убеждали, будто за такое они должны бороться — за индюка не первой свежести, которому внушили, как и многим другим мужчинам, что он — величайшая награда для кого-то вроде меня. С чего мне было трудиться, чтобы его заинтересовать? С ним не было весело, он был не больно-то милый, и мне случалось вести беседы поинтереснее с домашними животными.
А что до того «специалиста» по отношениям — она зарабатывает на жизнь тем, что перекраивает женские мечты, велит снизить ожидания. Создает и утверждает то, чего вы, на ее взгляд, заслуживаете. Если вы «не модель», то, видимо, она считает, что большее, на что вы можете надеяться, — это составить пару мужчине, у которого есть пульс и счет в банке, и еще благодарить мироздание, если у него в вашу честь получится эрекция. Я вылетела из бара, словно там начался пожар, словно сама его и устроила, и подумала: «НА ХЕР!»
Я больше никогда в жизни не лягу в ту кровать в общежитии первокурсников и не буду сидеть в баре с Рексом и его жилеткой. А всем, кто искал в этой жизни любовь, а нашел только чувака из Мужского Волосяного Клуба в коже и джинсе поверх джинсы, хочу сказать: любите себя! Вам не нужно, чтобы парень, или мужик, или самозваный эксперт по отношениям рассказывал вам, чего вы стоите. Ваша сила в том, кто вы и что делаете! А весь этот шум, постоянный гул на заднем плане, который сообщает, достаточно вы хороши или нет, вам ни к чему. Вам нужны только вы, ваши друзья и ваша семья. И вы найдете вашего человека, если именно этого хотите, — того, кто будет уважать вашу силу и красоту.
Сейчас я чаще всего чувствую себя красивой и сильной. Я с гордостью хожу по улицам Манхэттена, я — та же популярная девочка, какой была в выпускном классе. Те, кого я люблю, любят меня. Я — отличная сестра и подруга. Я смешу самых смешных людей в стране. У моей вагины внушительный список гостей — по-настоящему вдохновляющий перечень мужчин. Я преодолела суровую критику, угрозы меня убить и осталась жива. Я ничего не боюсь. Большую часть времени. Но я по-прежнему могу довольно быстро сжаться и снова стать той одинокой беззащитной первокурсницей. Это случилось в тот день, с матчмейкером и Рексом, и я не сомневаюсь, случится снова. Я не пуленепробиваемая, и я точно такая не одна. Мы, женщины, снова и снова переживаем свои страхи, несмотря на все старания поддержать друг друга и по-настоящему себя полюбить. И когда это происходит, Сэма Кука бывает недостаточно и я не могу себя выручить как фея-крестная. Иногда хочется все прекратить — не только выступать, а вообще перестать быть женщиной. Хочется, прочитав злобный комментарий в Twitter, поднять руки и сказать: «Ладно, вы меня достали. Вы все про меня поняли. Я не красотка. Не худышка. Я не заслуживаю любви. У меня нет права голоса. Стану носить паранджу, перееду в маленький городок на севере штата и наймусь официанткой в блинную».
Во мне столько всего переменилось со школы. За годы, что прошли с тех пор, я пережила столько отчаяния и сомнений в себе, но в каком-то смысле, круг замкнулся.