Господи помилуй, но во что же они втянули Харриет?
Хенрик Вангер внезапно захворал, и когда ближе к вечеру Микаэль пришел к нему, он обнаружил, что тот уже в постели. Анна все-таки впустила журналиста и позволила ему поговорить с больным несколько минут.
– Летняя простуда, – шмыгая носом, заявил Хенрик. – Я тебе нужен?
– Да, я хочу задать вам вопрос.
– Задавай.
– Вы слышали об убийстве, которое вроде произошло в Хедестаде где-то в сороковые годы? Девушку по имени Ребекка убили, сунув головой в костер.
– Ребекка Якобссон, – сразу же ответил Хенрик Вангер. – Ее имя не скоро забудешь. Правда, мне о ней не доводилось слышать уже много лет.
– Но об убийстве вам известно?
– Еще бы. Ребекке Якобссон было двадцать три или двадцать четыре года, когда ее убили. Это, скорее всего, случилось… да, точно, в сорок девятом году. Тогда это преступление очень обстоятельно расследовали, и даже я сам немного в нем участвовал.
– Вы? – удивленно воскликнул Микаэль.
– Да. Ребекка Якобссон работала в нашем концерне секретаршей. Она была очень красивой девушкой и пользовалась огромным успехом… Но почему ты вдруг о ней спрашиваешь?
Микаэль даже не знал, что ответить. Он встал и подошел к окну.
– Я и сам, честно сказать, не знаю. Хенрик, возможно, я кое-что обнаружил, но мне необходимо сперва все хорошенько обдумать.
– Ты намекаешь на то, что между Ребеккой и Харриет может обнаружиться какая-то связь? Но между этими инцидентами прошло около семнадцати лет.
– Я немного подумаю – и загляну завтра, если вам станет получше.
Но на следующий день Микаэль с Хенриком Вангером так и не встретился. Около часа ночи он по-прежнему сидел за кухонным столом, читая Библию Харриет, и вдруг услышал шум мотора – мост на большой скорости пересекала машина. В кухонном окне он увидел, как промелькнул проблесковый маячок «Скорой помощи».
Понимая, что это не к добру, Микаэль выскочил на улицу и кинулся вслед за «Скорой». Та остановилась у дома Хенрика Вангера. На первом этаже повсюду горел свет, и Микаэль сразу понял: что-то случилось. Он в два прыжка преодолел лестницу, ведущую в дом, и в холле увидел растерянную Анну Нюгрен.
– Сердце, – сказала она. – Он разбудил меня и пожаловался на боль в груди, а потом упал.
Микаэль обнял домоправительницу.
Персонал «Скорой» вынес из дома носилки, на которых неподвижно лежал Хенрик Вангер. Следом появился обеспокоенный Мартин. Он уже успел лечь спать, когда раздался звонок Анны, и теперь был в тапках на босу ногу и с незастегнутой ширинкой. Мартин едва кивнул Микаэлю и обратился к Анне:
– Я поеду с ним в больницу. Позвоните Биргеру и Сесилии. И сообщите Дирку Фруде.
– Я могу сходить к Фруде, – предложил Микаэль.
Анна растроганно кивнула.
После полуночи обычно являются с недобрыми вестями, думал Блумквист, давя пальцем на кнопку звонка. Прошло несколько минут, прежде чем в дверях появился заспанный адвокат.
– У меня плохие новости. Хенрика Вангера только что увезли в больницу. Похоже, инфаркт. Мартин просил сообщить вам.
– О господи! – вздохнул Дирк Фруде.
Он взглянул на наручные часы и растерянно добавил:
– Пятница, тринадцатое…
Микаэль вернулся к себе домой около половины третьего ночи. После некоторых раздумий он решил отложить разговор с Эрикой до утра.
Только в десять утра, поговорив по мобильному телефону с Дирком Фруде и убедившись в том, что Хенрик Вангер по-прежнему жив, он позвонил Эрике и сообщил, что нового совладельца «Миллениума» отвезли в больницу с инфарктом. Как и следовало ожидать, эта новость очень расстроила и встревожила ее.
Поздно вечером к Микаэлю явился Дирк Фруде и подробно рассказал о состоянии Хенрика Вангера.
– Он жив, но больше ничем порадовать не могу. Он перенес обширный инфаркт и плюс ко всему еще и подхватил какую-то инфекцию.
– Вы его видели?
– Нет. Он лежит в реанимации, рядом с ним находятся Мартин и Биргер.
– Каковы его шансы?
Адвокат махнул рукой.
– Если он смог пережить инфаркт, то это уже добрый знак. У Хенрика вообще-то завидное здоровье. Но и возраст у него тоже серьезный… Посмотрим.
Они немного посидели молча, раздумывая над тем, как непрочна человеческая жизнь. Микаэль налил кофе. Фруде выглядел подавленным.
– Я вынужден спросить, что же будет дальше, – произнес Блумквист.
Дирк взглянул на него:
– Условия вашей работы не меняются. Они оговорены в контракте, действующем до конца года, независимо от того, будет ли жив Хенрик Вангер. Для беспокойства нет причин.
– Я не беспокоюсь об условиях, я имел в виду совсем другое. Меня интересует, перед кем мне отчитываться в его отсутствие.
Дирк Фруде вздохнул.
– Микаэль, вы знаете не хуже меня, что вся эта история с Харриет для Хенрика была своего рода хобби.
– Не согласен.
– Что вы имеете в виду?
– Я обнаружил новые факты и обстоятельства, – сказал Микаэль. – Вчера я проинформировал об этом Хенрика. Боюсь, что это могло спровоцировать инфаркт.
Дирк Фруде изумленно посмотрел на Микаэля:
– Вы шутите.
Тот покачал головой.
– За последние дни я раскопал больше данных об исчезновении Харриет, чем все официальное расследование за последние тридцать лет. Но сейчас я понимаю: моя проблема заключается в том, что мы не обговорили, перед кем я должен отчитываться в отсутствие Хенрика.
– Ну, если вас устроит моя кандидатура…
– Вполне. Ведь мне нельзя останавливаться на достигнутом. У вас есть немного времени?
Микаэль решил преподнести информацию о своих открытиях в наиболее доступной форме. Он продемонстрировал серию снимков с Йернвегсгатан и изложил свою концепцию. Затем объяснил, как его дочь раскрыла тайну телефонной книжки. А под конец упомянул про жестокое убийство Ребекки Якобссон в 1949 году.
Правда, Блумквист утаил то, что сумел разглядеть лицо Сесилии Вангер в окне комнаты Харриет. Он предпочитал сам поговорить с нею, прежде чем бросить на Сесилию тень подозрения.
Дирк Фруде выглядел озабоченным. Услышанное озадачило его.
– Вы полагаете, что убийство Ребекки имеет отношение к исчезновению Харриет?
– Не знаю. На первый взгляд, это выглядит невероятным. Но невозможно отмахнуться от факта: Харриет записала в телефонной книжке инициалы «РЯ», а также сослалась на закон о сожжении жертвы. Ребекку Якобссон сожгли. Связь с семьей Вангеров несомненна – убитая работала в концерне «Вангер».
– А как вы сами все это объясняете?
– Пока никак. Но я двинусь дальше. Вы теперь представляете интересы Хенрика, и вам придется принимать решения за него.
– Возможно, следует поставить в известность полицию?
– Нет. Во всяком случае, без разрешения Хенрика мы не будем этого делать. Дело об убийстве Ребекки закрыто за давностью лет, и полицейское расследование прекращено. Никого уже не интересует убийство, совершенное пятьдесят четыре года назад.
– Понимаю… Но вы-то что собираетесь делать?
Микаэль встал и прошелся по кухне.
– Во-первых, я хочу проверить свою версию с фотографией. Если мы узнаем, что увидела Харриет… думаю, это сможет стать подсказкой к дальнейшим изысканиям. Во-вторых, мне нужна машина, чтобы добраться до Нуршё и посмотреть, куда приведет этот след. И, в-третьих, нужно проверить цитаты из Библии. Мы уже связали одну цитату со страшным отвратительным убийством. Остается еще четыре. Вот тут-то мне и понадобится помощь.
– Помощь? Но в каком плане?
– Мне требуется ассистент в расследовании – помощник, который сможет перекопать старые пресс-архивы и отыскать Магду, Сару и остальных, кого перечислила Харриет. Если я прав, то Ребекка – не единственная жертва.
– Вы хотите сказать, что придется посвятить еще кого-то…
– Да. Просто в ходе работы неожиданно выяснилось, что необходимо провести колоссальную архивную работу. Если бы я был полицейским и занимался расследованием, то смог бы распределить время и ресурсы и отрядить сотрудников рыться в бумагах. Мне нужен профессионал, который умеет работать в архивах, и в то же время надежный и заслуживающий доверия.
– Понял… Вообще-то я знаю одного компетентного исследователя, – сказал Дирк Фруде. – Она, в частности, занималась составлением вашего досье…
В ту же минуту он сообразил, что сказал лишнее.
– Кто занимался… и чем? – спросил Микаэль Блумквист с металлом в голосе.
«Видимо, старею», – подумал Фруде, а вслух сказал:
– Я просто размышлял вслух. Не обращайте внимания.
– Вы собирали на меня персональное досье?
– Но это же вполне стандартная ситуация, Микаэль. Мы хотели нанять вас и проверяли, кто вы и что вы.
– Так вот почему мне всегда казалось, что Хенрик Вангер знает обо мне буквально все… И насколько же обстоятельным было это досье?
– Весьма обстоятельным.
– Значит, там излагались и проблемы «Миллениума»?
Дирк Фруде пожал плечами:
– Тогда это было актуально.
Микаэль закурил сигарету, уже пятую за этот день. Снова он становится курильщиком…
– Полагаю, что досье изложено в письменной форме?
– Микаэль, поверьте, там нет ничего из ряда вон выходящего.
– Я хочу прочитать его.
– Дорогой мой, там и вправду нет ничего особенного. Мы просто хотели проверить вас, прежде чем нанять на работу.
– Я хочу прочитать отчет, – повторил Микаэль.
– Только Хенрик может дать разрешение на это.
– Неужели? Что ж, тогда имейте в виду: отчет должен быть у меня в руках в течение часа. Если я не получу его, то немедленно самоотстраняюсь от работы и уезжаю в Стокгольм ночным поездом. Где отчет?
Дирк Фруде и Микаэль Блумквист несколько секунд смотрели друг на друга. Потом старый адвокат вздохнул и опустил глаза.
– У меня дома, в кабинете.
История Харриет Вангер, безусловно, оказалась самой загадочной из всех, какими Блумквисту вообще приходилось заниматься. В принципе, весь последний год, начиная с того момента, как он опубликовал материал о Хансе Эрике Веннерстрёме, превратился для него в американские горки, где самыми популярными участками стали крутые спуски. И похоже, что конца этим приключениям не было видно.