– Да ведь это же сынок Ассара Бреннлунда, – сказал Хеннинг Форсман, как только Микаэль показал ему фотографию.
Вот она, удача!
– Вот как, сынок Ассара? – переспросил Бурман и, обращаясь к Микаэлю, добавил: – Он был закупщиком.
– Где я могу его увидеть?
– Этого парня? Ну, для этого вам придется заняться археологическими раскопками. Его звали Гуннаром, и он работал на фирму «Булиден». Погиб при взрыве в середине семидесятых годов.
Вот черт!
– Но жена его жива, вот эта, что на снимке. Ее зовут Милдред, и она живет в Бьюрселе.
– Что такое Бьюрселе?
– Надо проехать примерно милю по дороге на Бастутреск. Она живет в продолговатом красном домике, по правую сторону, как въедешь в деревню. Третий дом. Я довольно хорошо знаю эту семью.
Здравствуйте!
Меня зовут Лисбет Саландер, и я пишу диссертацию по криминологии о насилии над женщинами в XX веке. Я бы хотела посетить полицейский участок Ландскруны[84]и ознакомиться с документами одного дела 1957 года. Я имею в виду убийство сорокапятилетней женщины по имени Ракель Лунде. Известно ли вам, где сейчас находятся эти документы?
Деревня Бьюрселе выглядела как на рекламной картинке сельской местности Вестерботтена. Она состояла примерно из двадцати домов, выстроившихся компактным полукругом вдоль оконечности озера. В центре деревни находилась развилка с указателями – на Хемминген, 11 км, и на Бастутреск, 17 км. Возле развилки располагался маленький мост через речку – как предположил Микаэль, здесь находился тот самый плес – «сель» – на речке Бьюр, в честь которого и назвали деревню. Сейчас, в разгар лета, эти виды можно было фотографировать на почтовую открытку.
Микаэль припарковался во дворе перед закрытым магазином «Консум», через дорогу от третьего домика по правой стороне. Он позвонил в дверь, но дома никого не оказалось.
После этого Блумквист совершил часовую прогулку по дороге на Хемминген, добрался до того места, где плес сменялся бурлящими порогами, встретил двух котов, понаблюдал за косулей и вернулся обратно, так и не увидев ни единого человека. Дверь Милдред Бреннлунд по-прежнему оставалась запертой.
На столбе возле моста Микаэль обнаружил потрепанную афишу от 2002 года, приглашавшую посетить ЧБУА, что расшифровывалось как Чемпионат Бьюрселе по укрощению автомобилей. «Укрощение» автомобиля, явно бывшее популярным зимним развлечением, заключалось в том, что транспортное средство доводили до состояния негодности, гоняя его по скованному льдом озеру. Микаэль задумался, разглядывая афишу.
Он прождал до десяти вечера, а потом поехал обратно в Нуршё, где съел поздний ужин и улегся в постель дочитывать детектив Вэл Макдермид. Финал книги оказался кошмарным.
В десять вечера после долгих сомнений и многочасовых размышлений Лисбет Саландер прибавила к «списку Харриет Вангер» еще одно имя.
Лисбет искала факты окольными путями. Статьи о нераскрытых убийствах публиковались регулярно, и в воскресном приложении к одной из вечерних газет она обнаружила статью 1999 года под заголовком «Многие убийцы женщин по-прежнему разгуливают на свободе». В этом материале суммировались некоторые сведения, и там она нашла имена и фотографии нескольких жертв громких преступлений, в частности, Сольвейг из Норртелье, Аниты из Норрчёпинга, Маргареты из Хельсингборга и еще нескольких женщин.
В обзоре упоминались убийства, совершенные в 1960‑е годы, и ни одно из них не соответствовало данным, полученным ею от Микаэля. Но один случай все-таки привлек внимание Лисбет.
В июне 1962 года тридцатидвухлетняя проститутка Леа Перссон из Гётеборга поехала в Уддеваллу[85], чтобы навестить свою мать и девятилетнего сына. Лия провела с родными несколько дней, а потом воскресным вечером обняла мать, попрощалась и уехала, чтобы сесть на поезд и вернуться обратно в Гётеборг. Через два дня ее обнаружили за старым контейнером на заброшенном промышленном пустыре. Ее изнасиловали и с исключительной жестокостью надругались над телом.
Убийство Леа, конечно, не прошло незамеченным. Газета все лето, из номера в номер, публиковала о нем материалы, но убийцу так и не нашли. В списке Харриет Вангер Леа не упоминалась. И убийство не соответствовало ни одной из отобранных ею библейских цитат.
И все же одна деталь заставила Лисбет немедленно отреагировать. Примерно в десяти метрах от тела Лии был обнаружен цветочный горшок, а внутри его – голубь. Кто-то обвязал шею голубя веревкой и пропустил ее в дырочку на дне горшка. Затем горшок поместили на маленький костер, устроенный между двумя кирпичами. И вроде бы издевательство над птицей не имело никакого отношения к убийству Лии. Вполне возможно, что какие-то дети просто играли в летние садистские игры, но пресса почему-то окрестила этот эпизод «Убийством голубки».
Вообще-то Лисбет Саландер Библию не читала, и у нее даже не было своего экземпляра. Но этим вечером она прогулялась в церковь Хёгалид и после некоторых усилий смогла ее одолжить. Затем она уселась на скамейку в парке перед церковью и начала читать Третью книгу Моисееву. Добравшись до главы 12, стиха 8, она вздрогнула. 12‑я глава повествовала об очищении рожениц.
«Если же она не в состоянии принести агнца, то пусть возьмет двух горлиц или двух молодых голубей, одного во всесожжение, а другого в жертву за грех, и очистит ее священник, и она будет чиста».
Леа вполне могла значиться в телефонной книжке Харриет Вангер как «Леа – 31208».
И тут до Лисбет Саландер наконец дошло, что ни одно из проведенных ею ранее исследований по масштабу не может сравниться с нынешним.
Около десяти утра в воскресенье Микаэль Блумквист вновь появился у дома Милдред Бреннлунд, по второму мужу Милдред Берггрен, и постучал в дверь. На этот раз хозяйка открыла. Женщина была теперь почти на сорок лет старше и примерно на столько же килограммов тяжелее, но Микаэль сразу же узнал ее по фотографии.
– Здравствуйте, меня зовут Микаэль Блумквист. Вы, вероятно, Милдред Берггрен?
– Да, верно.
– Прошу прощения, что явился без предупреждения, но я уже некоторое время разыскиваю вас… Это связано с делом, которое в двух словах не объяснишь. – Микаэль улыбнулся. – Позвольте мне войти? Я отниму у вас немного времени.
Муж и тридцатипятилетний сын Милдред были дома, так что она без колебаний пригласила Микаэля на кухню. Он пожал всем руки. За последние несколько суток Блумквист выпил больше кофе, чем когда-либо, но к этому моменту он уже усвоил, что в Норрланде считается неприличным отказываться. Наполнив всем чашки, Милдред уселась и спросила, чем она может ему помочь. Микаэль с трудом понимал местный диалект, и она перешла на государственный вариант шведского языка.
Журналист набрал в грудь воздуха:
– Это долгая и очень запутанная история. В сентябре шестьдесят шестого года вы вместе с тогдашним мужем, Гуннаром Бреннлундом, приезжали в Хедестад.
Женщина не могла скрыть изумления. Когда она кивнула, Блумквист положил перед нею фотографию с Йернвегсгатан.
– Этот снимок был сделан тогда. Вы помните эти события?
– О господи, – произнесла Милдред Берггрен. – Ведь с тех пор прошла целая вечность.
Ее нынешний муж и сын стояли позади нее и смотрели на фотографию.
– У нас было свадебное путешествие. Мы ездили на машине в Стокгольм и Сигтуну, а на обратном пути где-то останавливались… Хедестад, вы сказали?
– Да, Хедестад. Снимок был сделан примерно в час дня. Я уже некоторое время пытаюсь вас найти, но дело оказалось не из легких.
– Неужели вы нашли меня по одной старой фотографии, которую случайно обнаружили?.. Даже не могу себе представить, как вам это удалось.
Микаэль выложил фотографию с автостоянки.
– Я нашел вас благодаря этому снимку, сделанному в тот же день, но чуть позже.
Микаэль объяснил, как он через деревообрабатывающую фабрику Нуршё нашел Бурмана, а тот, в свою очередь, привел его к Хеннингу Форсману из Нуршёваллен.
– Полагаю, для ваших поисков имелись веские причины.
– Да. Девушку, которая стоит перед вами на этой фотографии, звали Харриет. Она исчезла как раз в тот самый день, и все указывает на то, что ее убили. Я могу показать вам, что произошло.
Микаэль достал лэптоп и, пока тот загружался, вкратце объяснил ситуацию. Потом он прокрутил слайд-шоу и показал, как менялось выражение лица Харриет.
– Вас я обнаружил, когда просматривал эти старые снимки. Вы стоите с камерой в руках позади Харриет и чуть сбоку – и, похоже, фотографируете именно то, на что она смотрит и что вызывает у нее такую реакцию. Я понимаю, что у меня практически нет шансов. Но я искал вас для того, чтобы спросить, не сохранились ли у вас фотографии, сделанные в тот самый день?
Микаэль готовился к тому, что Милдред Берггрен отмахнется и скажет: да что вы, тех снимков давно уже нет, пленки так и не проявили, или мы их давно выбросили… Но она посмотрела на него своими ярко-голубыми глазами и ответила, словно по-другому и быть не могло, что, разумеется, она хранит все свои старые фотографии, сделанные в отпуске.
Женщина ушла в комнату и буквально через минуту вернулась с коробкой, в которой лежали альбомы с множеством фотографий. Некоторое время она искала фотографии, сделанные в тот день. В Хедестаде она сделала всего три снимка. Один был нечетким и показывал главную улицу. На втором оказался ее тогдашний муж. Третий запечатлел клоунов и праздничное шествие.
Микаэль с большим интересом разглядывал эту фотографию. На другой стороне улицы он увидел лишь какую-то фигуру. Ничего не прояснилось.
Глава 20Вторник, 1 июля – среда, 2 июля
Вернувшись в Хедестад, Микаэль прямо с утра отправился к Дирку Фруде, чтобы справиться о состоянии Хенрика Вангера. Он очень обрадовался, узнав, что за прошедшую неделю старику стало значительно лучше. Конечно, Хенрик был по-прежнему слаб и не в лучшей своей форме, но уже мог сидеть в постели. Доктора считали, что опасность миновала.