Около восьми вечера Микаэль по-прежнему сидел в саду. Он услышал треск мотоцикла и увидел, что через мост едет Лисбет Саландер. Она припарковалась и сняла шлем. Потом подошла к садовому столику и потрогала кофейник, но тот оказался пустым и холодным. Микаэль изумленно смотрел на нее. Девушка взяла кофейник и пошла на кухню. Когда она вернулась, вместо кожаного комбинезона на ней были джинсы и футболка с надписью: «I can be a regular bitch. Just try me»[103].
– Я думал, ты уехала, – сказал Микаэль.
– Я доехала до Уппсалы и повернула обратно.
– Неплохо прогулялась.
– У меня болит задница.
– Почему вернулась?
Лисбет не ответила. Микаэль не настаивал; он ждал, пока она заговорит сама. Они молча пили кофе, и только через десять минут девушка подала голос.
– Мне нравится твоя компания, – неохотно призналась она. Раньше Лисбет никогда не произносила таких слов. – Мне было… интересно работать вместе с тобой над этим делом.
– Мне тоже понравилось с тобой работать, – сказал Микаэль.
– Ну-ну.
– Честно говоря, мне никогда не приходилось сотрудничать с таким классным поисковиком. Я, конечно, понимаю, что ты – хакерша и общаешься с весьма сомнительными личностями. Но ты можешь просто поднять трубку и за двадцать четыре часа организовать нелегальное прослушивание телефона в Лондоне… Ты просто супер.
Лисбет впервые взглянула на него с тех пор, как села за стол. Он знает многие ее секреты. Как так получилось?
– Все очень просто. Я разбираюсь в компьютерах. И мне несложно прочесть текст и четко уловить его смысл.
– У тебя фотографическая память, – сказал Микаэль дружелюбным тоном.
– Думаю, да. Я просто стараюсь понять, каков механизм действия техники. И не только компьютеров и телефонной сети, но и мотора моего мотоцикла, телевизоров, пылесосов, химических процессов и астрофизических формул. Я чокнутая. Я фрик.
Микаэль нахмурил брови и довольно долго сидел молча.
«Синдром Аспергера[104], – подумал он. – Или что-то в этом роде. Талант видеть рисунок и понимать абстрактные рассуждения там, где остальные видят только помехи».
Лисбет уставилась в стол.
– Большинство людей многое дали бы, чтобы обладать таким даром.
– Я не хочу об этом говорить.
– Хорошо, оставим это. И все-таки, почему ты вернулась?
– Не знаю. Возможно, я не права.
Он пристально посмотрел на нее.
– Лисбет, не могла бы ты объяснить мне, как ты понимаешь слово «дружба»?
– Это когда хорошо относишься к кому-то.
– Да, но почему человек хорошо к кому-то относится?
Она пожала плечами.
– Дружба – это мое определение – строится на двух опорах, – сказал Блумквист. – На уважении и доверии. Без этого никак. И еще необходима взаимность. Ведь можно кого-то уважать, но если нет доверия, то дружбе конец.
Она по-прежнему молчала.
– Я понимаю, что ты не хочешь обсуждать со мной свои проблемы, но когда-нибудь тебе все же придется решить, доверяешь ты мне или нет. Я хочу, чтобы мы были друзьями, но это желание должно быть взаимным.
– Мне нравится заниматься с тобой сексом.
– Секс и дружба – совершенно разные вещи. Конечно, друзья могут заниматься сексом, но, Лисбет, если мне придется выбирать между сексом и дружбой в отношениях с тобой, нет никакого сомнения в том, что я выберу.
– Я не понимаю. Так ты хочешь заниматься со мной сексом или нет?
Микаэль прикусил губу. Потом, вздохнув, пробормотал:
– Не следует заниматься сексом с теми, с кем вместе работаешь. Это чревато осложнениями.
– Я, наверное, что-то не поняла? Или ты не занимаешься сексом с Эрикой Бергер при каждом удобном случае? К тому же она замужем.
Микаэль помолчал.
– Я и Эрика… Наша история началась задолго до того, как мы стали вместе работать. А то, что она замужем, тебя не касается.
– Вот как, теперь вдруг ты уже расхотел говорить о себе. Разве дружба – это не вопрос доверия?
– Да, но дело в том, что я не хочу обсуждать своих друзей у них за спиной. Тогда бы я обманул их доверие. Я бы точно так же не стал обсуждать тебя с Эрикой у тебя за спиной.
Лисбет Саландер задумалась над его словами. Разговор осложнился, а она не любила сложных разговоров.
– Мне нравится заниматься с тобой сексом, – снова сказала она.
– А мне с тобой… Но я по-прежнему гожусь тебе в отцы.
– Мне наплевать на твой возраст.
– Ты не можешь плевать на нашу разницу в возрасте. Из-за нее у нас вряд ли могут возникнуть длительные отношения.
– А я и не рассчитываю на длительные отношения, – сказала Лисбет. – Мы только что завершили дело, где главную роль играли мужчины с извращенной сексуальностью. Будь моя воля, я бы уничтожила их всех до одного.
– Да уж, ты не сторонница компромиссов.
– Да, – сказала Саландер, улыбнувшись своей кривой невеселой улыбкой. – Но ты-то ведь не такой.
Она встала.
– Я иду в душ, а потом собираюсь голой улечься в твою постель. Если ты считаешь себя слишком старым, можешь отправляться спать на раскладушку.
Микаэль смотрел ей вслед. У Лисбет Саландер, безусловно, было немало комплексов, но стыдливость к ним уж точно не относилась. Все споры с нею он постоянно проигрывал. Через некоторое время Блумквист поднялся, забрал в дом кофейные чашки и пошел в спальню.
Они встали около десяти, приняли вместе душ и сели позавтракать в саду.
Около одиннадцати позвонил Дирк Фруде. Он сообщил, что похороны состоятся в два часа, и спросил, захотят ли они присутствовать.
– Не уверен, – ответил Микаэль.
Потом адвокат попросил разрешения зайти к ним часов в шесть, чтобы поговорить. Против этого Микаэль не возражал.
Несколько часов он потратил на то, чтобы разложить бумаги по картонным коробкам и перенести их в кабинет Хенрика. Наконец у него остались только его собственные блокноты с записями и две папки с делом Ханса Эрика Веннерстрёма, которые он уже полгода не открывал. Вздохнув, Микаэль спрятал их в сумку.
Дирк Фруде опоздал и появился только ближе к восьми часам. Он был по-прежнему в траурном костюме и выглядел совершенно измученным. Адвокат опустился на кухонный диван и с благодарностью принял из рук Лисбет чашку кофе. Девушка уселась за приставной столик и уткнулась в свой лэптоп, а Микаэль стал расспрашивать Фруде о том, как родственники восприняли воскрешение Харриет.
– Можно сказать, что оно затмило гибель Мартина. Сейчас о Харриет уже пронюхали и средства массовой информации.
– И как же вы объясняете ситуацию?
– Харриет уже беседовала с журналистом из «Курирен». Она рассказала, что сбежала из дома, потому что не ладила с родственниками, но что все у нее сложилось удачно, поскольку теперь она возглавляет компанию с таким же оборотом, как у концерна «Вангер».
Микаэль присвистнул.
– Я не сомневался, что австралийские овцы приносят доход, но не знал, что ранчо настолько процветает.
– На ранчо все в полном порядке, но это не единственный источник доходов Харриет. Семейство Кокрэн занимается разработкой месторождений, добычей опалов, транспортировкой, электроникой, владеет производственными предприятиями и много чем еще.
– Ух ты! И что же теперь будет?
– Честно говоря, не знаю. Народ прибывал в течение всего дня – впервые за много лет семейство собирается вместе. Приехали представители клана по линии Фредрика и Юхана, а также младшее поколение – те, кому от двадцати лет и больше. Сегодня вечером в Хедестаде находится около сорока Вангеров. Одна половина из них сидит в больнице и утомляет Хенрика, а другая – беседует в гостинице с Харриет.
– Харриет произвела настоящий фурор. А кто знает правду про Мартина?
– Пока что только я, Хенрик и Харриет. Мы долго беседовали втроем. Вся эта история с Мартином и… его извращениями в данный момент многое отодвигает для нас на задний план. Концерн пребывает в кризисе…
– Еще бы, понимаю.
– Нет наследника по прямой линии. Но Харриет на некоторое время задержится в Хедестаде. Нам необходимо, в частности, выяснить, кому что принадлежит, как будет распределяться наследство и тому подобное. Ведь Харриет имеет право на долю в наследстве. И если бы она находилась здесь все время, то ей досталась бы очень значительная доля. Но вообще все это настоящий триллер!
Микаэль засмеялся. Но Дирку Фруде было не до смеха.
– Изабелла окончательно сломлена. Ее положили в клинику, и Харриет отказывается ее навещать.
– Я ее понимаю.
– Зато из Лондона приезжает Анита. На следующей неделе мы созываем семейный совет, и впервые за двадцать пять лет она будет в нем участвовать.
– Кто станет новым генеральным директором?
– Биргер стремится занять этот пост, но его кандидатура не пройдет. Хенрик – прямо с больничной койки – будет временно исполнять обязанности генерального директора, пока мы не назначим кого-нибудь – либо со стороны, либо из членов семьи…
Он не закончил предложение. Микаэль поднял брови.
– Харриет? Вы шутите.
– Почему бы и нет? Она вполне компетентная и уважаемая деловая женщина.
– Ей ведь надо заниматься предприятиями в Австралии.
– Да, но в ее отсутствие там прекрасно справляется ее сын Джефф Кокрэн.
– Он же studs manager на овечьей ферме. Если я правильно понял, он следит за тем, чтобы овцы успешно спаривались друг с другом.
– Он получил экономическое образование в Оксфорде и юридическое – в Мельбурне.
Микаэль вспомнил потного мускулистого и обнаженного до пояса мужчину, который вез его в ущелье, и попытался представить его в цивильном костюме из изысканной ткани в узкую белую полоску… А почему бы и нет?
– Одним махом всего этого не решить, – сказал Дирк Фруде. – Но она могла бы стать идеальным генеральным директором. А если оказать ей всемерную поддержку, то с ее приходом концерн мог бы возродиться.
– Но ей не хватает знаний…