ки в игре, правил которой не знала Катя, но он не мог оставить ее сейчас здесь и не мог отпустить одной к Соне. А в том, что она пойдет прямо отсюда к девочке у него сомнений не было. Удивительным было и то, что его самого не пропустили к месту взрыва, несмотря на удостоверение сотрудника МЧС и скзаали, что тушить там уже нечего, с возгоранием удалось быстро справиться.
Катя медленно встала.
– Что нам делать?
– Во-первых, ты сейчас же пойдешь домой.
– Нет.
– Катя, не спорь со мной!
– Я не оставлю Соню.
Дима сжал челюсти. Он хотел что-то сказать, но передумал. Вместо этого он шагнул ближе, взял ее за руку и посмотрел прямо в глаза.
– Тогда мы пойдем вместе.
Катя кивнула.
Они одновременно повернулись в сторону полицейского участка, чуть выглядывающего из-за здания ресторана.
Там, за стенами, находилась женщина, которая знала слишком много.
И теперь либо она заговорит – либо навсегда исчезнет в этом городе, где преступность официально не существует.
Глава 13. Скажи мне правду!
Глава 13. Скажи мне правду!
Катя почти бежала, не успевая ловить собственное дыхание. Сердце колотилось так, будто его тоже гнали вперед. Она не могла объяснить себе почему, но девочка, которая отворачивалась от нее и не отвечала на вопросы, вызвала такую волну сожаления и боли, что Катя не могла с собой справиться. Дима не пытался ее остановить. Он молча тоже практически бежал рядом с ней. Они свернули к узкому переулку, где стоял маленький старый дом с темными окнами. Еще пару часов назад они беззаботно прогуливались по этой улице, а из окна за ними следили две пары глаз.
– Соня! – Катя резко толкнула калитку и вошла на незнакомую территорию.
Во дворе было тихо, но из дома доносились приглушенные голоса. Катя бросилась вперед, но Дима схватил ее за руку.
– Стой! Не лезь туда!
Она выдернула руку и шагнула в сторону дома. Ему пришлось следовать за ней.
– Соня! Где Соня? – громко спросила Катя, входя в прихожую. Из комнаты через открытую дверь на них удивленно посмотрела женщина в строгом сером костюме и молодой парень в форме. Катя заметила в его руках детский рюкзачок, который не раз видела на плечах странной девочки, судьба которой теперь не просто волновала ее, а казалась настолько важной, словно это она сама осталась сейчас одна, потерянная в чужом мире.
– Где Соня? – громче повторила Катя, сжимая кулаки.
Женщина повернулась к ней, медленно оглядела с ног до головы, словно раздумывая стоит ли ей что-то отвечать
– А вы кто?
– Катя… я соседка. Мы общались с девочкой. Нам обоим нравились цветы и она иногда заходила. Где она? – Катя попыталась взять себя в руки и не показать, что все ее тело внутри сотрясает каскад эмоций, готовый вот-вот обрушиться, словно грохочущий водопад с высокой скалы. Но ей удалось сдержаться и ее напускная сдержанность расположила к ней женщину. Та показала взглядом на документы в руках:
– Опека приняла меры. Нам пришлось вмешаться, раз у девочки больше нет законных представителей. Она теперь в хороших условиях, ее перевели в учреждение.
Катя резко шагнула ближе.
– Какое учреждение?
– Интернат. Школа для детей, нуждающихся в защите города.
Внутри все похолодело.
– Вы забрали ее? Сразу после того, как арестовали бабушку?
Женщина снова вздохнула.
– Мы выполняем свою работу.
Катя открыла рот, но почувствовала, как Дима осторожно положил руку ей на плечо.
– Пойдем, милая. Нам пора домой. День выдался тяжелый.
Она хотела закричать, что так нельзя и они должны что-то сделать, что Соня не должна оказаться в той чертовом учреждении … но Дима шагнул вперед, натянуто улыбнулся и спросил:
– Вы же позаботитесь о ней, правда? Как хорошо, что в этом городе не бросают детей на произвол судьбы. Мы только приехали и многого еще не знаем. Но уже поражены как слаженно работают здесь. Вы молодцы, что не оставили ее одну.
– У нас в городе всегда заботятся о каждом человеке. У нас даже, если человек не работает, ему помогает администрация продуктами и даже денежными средствами. Вы где-нибудь еще видели такое?
– Признаюсь честно, нет. Я сразу сказал жене, что мы попали в удивительный город и нам очень повезло. Правда, милая?
Катя не понимала что теперь происходит, но решила не спорить и тихо кивнула.
– А где можно будет навестить девочку? Куда ее отвезли?
– Она будет в школе, не волнуйтесь. Но навещать ее нельзя пока. Вы же понимаете, детская психика такая ранимая. А в школе привычная атмосфера, там за ней будет хороший уход. Она поживет прямо там, пока не станет понятно что будет дальше.
– Понятно, спасибо, что разъяснили. Ну мы с женой пойдем тогда к себе, раз здесь полный порядок.
Стоило им выйти из дома и чуть отойти, Катя почти взорвалась: – Ты издеваешься? Какой, к черту, порядок? Они только что забрали ребенка!
– Тихо, давай сперва дойдем домой. Да и там не знаю можно ли говорить.
– Да что здесь происходит в конце концов?! Ты объяснишь мне?
– Здесь оказалось опаснее, чем я мог предполагать.
– Ты что с самого начала знал, что здесь опасно? Из твоих слов выходит, что знал! Просто недооценил! Скажи мне правду!
– Тихо.
– Да что ты все тихо, да тихо! Я все решила. Я пойду туда.
– Куда?
Катя повернулась к Диме, ее лицо было упрямым, а глаза напоминали твердость драгоценных камней в своей решительности.
– Я пойду работать в школу.
– Ты с ума сошла.
– Возможно. У нас с тобой были сомнения на мой счет с самого начала. Но это не меняет дела. В этом чертовом городе, напичканном фальшивыми улыбками у каждого есть тайна. И я почему-то уверена, что школа – это ключ. Я должна быть там. Я должна быть рядом с Соней.
Дима наклонился к ней и говорил как можно тихо и стараясь не проявлять лишних эмоций. Он был уверен, что из темноты окон соседних домов за ними наблюдали. Только вот с какой целью: чтобы держать ситуацию под контролем и на всякий случай присматривать за новичками или же они попали под подозрение? Он вздохнул и шепнул Кате:
– Ты не знаешь, во что ввязываешься.
– А ты знаешь?
Он сжал губы, взгляд стал жестким.
– Ты не пойдешь туда.
– Не приказывай мне. У нас с самого начала был уговор и я могу решать сама.
– Катя, послушай.
– Нет! Я слушала тебя три недели! Жила по твоим правилам,садила цветы и гуляла среди парковых дорожек, раскланивалась с незнакомыми женщинами и мужчинами. Но теперь все. Я уже решила. Ты получил свою дурацкую работу и если мы вдруг поссоримся у всех на глазах, тебя просто начнут жалеть. И у тебя появится повод освободиться от меня.
– Значит взывать г голосу разума бесполезно?
–Ты знаешь, где находится школа?
– В центре города. Но тебя там не примут при таких обстоятельствах.
– Я пойду к Юлиане Михайловне. Она меня приглашала.
Дима резко вдохнул, но ничего не сказал.
– Мы почти пришли. Покажи, где был телефон на террасе. Он включил свет и неспешно прошел через дом. Они вышли на освещенную светом фонарей площадку. По периметру по-прежнему стояли горшки петуний, посаженные Катей, на качелях лежал плед. Но телефона там не было. Ты уверена, не могла сама забрать телефон?
–Уверена. Я так испугалась тогда… она не закончила фразу и не сказала, что испугалась за него. Потому что по всем параметрам она не должна была так переживать за него. А может это просто потому что она больше никого не помнит. И он помимо державшего ее в плену Максима единственный человек. которого она знает. Хотя теперь ее изнутри разъедало осознание того, что он так и не сказал ей правды.
– Ты ведь не Дима? – вдруг спросила она, глядя ему в глаза. Он отвел взгляд и ударил по перилу, ограждающему их уютную террасу. Нежные лепестки вздрогнули. Террасу заполнил легкий душистый аромат ночных фиалок.
Лицо Кати было в свете фонарей и он видел, какая боль застыла в ее глазах.
– Ты так и не ответил.
Дима повернулся к ней, его лицо было скрыто в тени.
– На что?
– Ты знал, что здесь опасно?
Он долго молчал.
– Знал. Но не думал, что до такой степени.
– Ты мне лгал.
– Я тебя защищал.
Катя горько усмехнулась.
– От чего? От правды?
Он сжал челюсти.
– Ты не понимаешь, что здесь происходит.
– А ты понимаешь? Так расскажи.
Дима шагнул ближе.
– Ты не пойдёшь в эту школу.
– Ты не можешь мне запретить.
– Могу.
Она посмотрела прямо в его глаза.
– Тебя зовут Макар?
Он замер.
– Что?
– Ты не Дима. Я это знаю.
Он снова промолчал.
Катя медленно покачала головой. Ты сказал правду тогда, когда думал, что сможешь высадить меня и навсегда забыть.
Он не отвечал и она продолжила:
– Ты сам дал мне паспорт с чужой фамилией. Ты придумал мне день рождения и дату нашей свадьбы. Ты также придумал свое имя. Я права? Катя заглянула в дом и вернулась с двумя паспортами:
– Здесь ведь нет ни слова правды. Так ведь? Что ты молчишь?
Она слышала его тяжелое дыхание:
– Ты… ошибаешься.
– Правда? Тогда скажи мне кто ты? Где родился? Как звали твою первую учительницу?
Дима чуть вздрогнул.
– Зачем это?
– Просто скажи.
Он отвернулся.
Катя почувствовала, как внутри все сжимается.
– Ты не можешь. Потому что врешь. Ты так заврался, что сам поверил в свою легенду.
Он снова смотрел на нее. В его глазах мелькнуло что-то… боль? Гнев? Или страх?
– Ты ошибаешься, Катя.
– Если я ошибаюсь, тогда почему я чувствую, что ты лжешь?
Дима закрыл глаза и сжал переносицу пальцами.
– Катя… прекрати.
– Я не остановлюсь.
– Ты ничего не понимаешь.
– Тогда объясни.
Он молчал.
Катя развернулась и пошла к дому.
– Я узнаю правду.
Дима остался стоять на месте, стиснув кулаки.
Он не мог сказать ей правду.