тя замедлила шаг – в этой фигуре было что-то знакомое.
Это же Алевтина! Та самая цветочница, у которой она не раз покупала саженцы. Последний раз Катя видела ее сразу после взрыва. Она вспомнила, как тогда перепугалась, но отогнала неприятные воспоминания. Катя заметила то, на что не обращала внимания раньше: в Алевтине угадывалась какая-то особая усталость и одновременно спокойствие человека, знающего больше, чем говорит.
– Доброе утро, – нерешительно произнесла Катя.
Алевтина подняла глаза и чуть улыбнулась.
– Утро всегда доброе, если не ждать от него плохого, – сказала она с теплом в голосе.
Катя подошла ближе.
– Вы работаете неподалеку от школы?
– Теперь да, – кивнула Алевтина. – Какая разница где? Цветы – не люди, они никого не предают, им везде хорошо.
Вдруг догадка пронзила ее своей правдоподобностью.
Катя посмотрела на пестрый прилавок и вдруг спросила:
– А вы знали… родителей Сони?
Алевтина посмотрела на нее долго и внимательно.
– Я знаю всех, кто живет или когда-либо жил в этом городе, – тихо ответила она. – И тех, кого уже нет… тоже помню.
Катя замерла. В груди что-то сжалось.
– А вы… всегда так говорите загадками?
Алевтина улыбнулась уголками губ.
– Иногда только так можно защитить тех, кто думает, что очень смел, а на самом деле наивен и не знает, с чем столкнулся.
Катя почувствовала, как мурашки побежали по коже. Теперь она понимала: случайных разговоров с этой женщиной не бывает.
Катя невольно сжала ремешок сумки в руках:
– Мне кажется, вы многое знаете… и о том, что происходит сейчас.
Алевтина чуть отвела взгляд, поправила ленту на букете пионов:
– В этом городе все знают больше, чем хотят говорить. Но не всегда стоит это слушать.
– Я бы хотела услышать такую историю, – тихо сказала Катя.
Алевтина вздохнула:
– Иногда лучше дождаться того момента, когда ответ сам тебя найдет.
Катя кивнула, не понимая, почему внутри так тревожно закололо:
– Мне кажется, он уже где-то рядом.
Алевтина чуть улыбнулась и протянула ей небольшой, туго связанный пучок лаванды:
– На удачу. А если когда-то захочешь спросить о самом главном – приходи вечером. Когда город засыпает, а правда становится громче.
Катя взяла лаванду и почувствовала, как по спине снова пробежал холодок.
– Спасибо, – прошептала она и пошла дальше, чувствуя, что разговор еще не закончен. Он только начинается.
Она толкнула школьную дверь. На этот раз охранник был довольно вежлив, хоть и по-прежнему холоден. Она зашла в отдел кадров и положила на стол документы, которые предусмотрительно оформил ее… кто же он ей на самом деле? Их сделка начинает переходить через заявленные границы, и она не понимает, что с этим делать. Одно только знает – вчера они провели замечательный день, а любые упоминания о том, что в его жизни раньше могли быть другие девушки, отчего-то больно ранят.
Катя вдохнула аромат лаванды, которая по-прежнему была у нее в руках. Девушка-кадровичка заранее подготовила основные документы и разложила их перед Катей на столе:
– Подпишите здесь… и здесь.
Катя машинально опустила глаза на мелкий шрифт внизу страницы. «См. дополнительное соглашение №1». Она перевернула страницу. Сверху, в тексте, четко было написано «Приложение №1».
– Здесь… ошибка, – осторожно заметила она. – Вверху написано «приложение», а внизу – «дополнительное соглашение».
Девушка удивленно вскинула брови:
– Вы внимательны. Не каждый заметил бы.
Катя улыбнулась, спрятав волнение:
– Похоже, у меня глаз на такие мелочи.
Нина побледнела и что-то еле слышно промямлила:
– Тише… Юлина Михайловна будет недовольна. Нас всех лишат премии.
– Какая премия?! Да вас уволить за профнепригодность надо!
Нина дернула Катю за рукав:
– Пойдем отсюда… – шепнула она. – Павел сейчас наговорит лишнего.
Но Павел Алексеевич уже не мог остановиться:
– Я думал, что это будет легкая проверка, а это катастрофа! Эти дети не могут ни подтянуться, ни прыгнуть, ни пробежать! Вы их где готовите – в кружке рукоделия?!
Мальчик в очках обиженно опустил голову. Девочки переминались с ноги на ногу, кто-то начал шмыгать носом.
Катя сжала губы и шагнула вперед:
– Можно я попробую с ними провести разминку?
Павел удивленно приподнял бровь:
– Пожалуйста! Если получится – я сниму перед вами шляпу.
Катя щелкнула пальцами:
– В круг, все! Без лишних разговоров.
Она подняла руку, показала первое движение, второе… И дети начали повторять. Неловко, но старательно.
– Вдох… потянулись. Выдох. Вдох – еще раз. Руки в стороны… медленно. Теперь шаг на месте, поднимаем колени выше…
Катя почувствовала, как тело вспоминает забытые навыки. Голос ее стал твердым и уверенным. Дети смотрели на нее широко раскрытыми глазами, а Павел ошеломленно пробормотал:
– Ничего себе…
Через десять минут и мальчик в очках попытался подтянуться, и девочки, хоть и неловко, но прыгнули дальше.
– Ну, видите? – Катя улыбнулась. – Они могут. Просто им нужна поддержка и правильный настрой.
Павел потрясенно кивнул:
– Екатерина Александровна, откуда вы?
Катя улыбнулась:
– Из жизни. Там всему научишься.
Павел обернулся к Нине:
– Бери ее в команду. Если она еще не твоя коллега по физкультуре – я пойду жаловаться директору!
Катя рассмеялась, а внутри вдруг кольнуло что-то теплое и давнее:
– Не в этот раз, Павел Анатольевич. У меня другие задачи. А с этим и Нина справится, если вы не будете на нее кричать и вводить в ступор.
Глава 21. Ромашки
Катя вышла из спортзала и прислушалась к своим ощущениям. Приятное знакомое тепло разлилось по мышцам. Но она сюда пришла не ради уроков физкультуры, у нее была цель и стоило сосредоточиться на ней и найти Соню. Нина успела шепнуть, что девочку оставили в кабинете психологической помощи.
Катя заглянула в класс. Соня сидела у окна, рисовала что-то на листе бумаги и казалось, что она совершенно не замечала того, что происходило вокруг. Катя постучала в уже приоткрытую дверь и вошла.
– Соня, можно тебя на минутку? – мягко спросила она.
Девочка подняла глаза и тут же перевернула рисунок.
– Я занята, нет.
Катя опустилась на корточки рядом.
– Я просто хотела узнать, как ты.
Соня отвела взгляд.
– Все вы одинаковые. Какая вам разница как я?
– Я очень переживала за тебя и даже устроилась сюда работать, чтобы найти тебя.
– Еще лучше!
– Скажи, как я могу тебе помочь? Что случилось?
– Я вам не верю. Сначала говорите одно, потом другое. Никому больше не верю!
Катя вздохнула.
– Я не такая, как они.
– Они тоже так говорили… – зло бросила Соня.
Девочка упрямо отвернулась к окну, и Катя заметила, как дрожит ее подбородок. Она хотела обнять Соню, но поняла – это будет слишком. Катя наблюдала как Соня вырвала из альбома новый лист и положила его поверх перевернутого. Начала отчаянно, нажимая на карандаш, выводить размашистые линии травы. Каждая линия словно была выдохом ее боли. Карандаш скрипел по бумаге, будто жаловался за нее. В одном месте карандаш съехал и оставил на тыльной стороне первого рисунка, который спрятала Соня, зеленую галочку.
У Кати защипало в глазах. Она поняла, что Соня слишком глубоко обижена и закрылась. Она больше никому не доверяет.
В коридорах школы было тихо, хотя и шла перемена. Кате эта тишина казалась жуткой. Дети тихо выходили из классов, уткнувшись каждый в свой мобильник. Они не кричали, не толкались, не выхватывали друг у друга из рук телефоны. Вели себя не так, как должны вести дети. Хотя откуда она может знать как ведут себя в таком возрасте? А вдруг где-то там, далеко, в прошлой жизни, у нее действительно были дети? Мысль холодным узлом скрутила живот Кати. Это бы стало настоящим ударом. Можно ли забыть, что любишь кого-то? Она не знала, но сейчас в ее мыслях все чаще звучало имя Макара, которого она старательно называла Димой. Катя вышла в небольшой холл, в котором еще не была. Прямо перед ней возникла фигура высокого школьника:
– Не трогайте Соню, – зло процедил он сквозь зубы.
– А то что? – не растерялась Катя.
– А то я за себя не отвечаю.
– Напугал. Вот уж напугал. У тебя какой урок сейчас?
– Не важно.
– Я же все равно узнаю.
– Меня выгнали с урока.
– За что?
– Это вас не касается.
– А что делают те, кого выгоняют с урока? Из школы же тебя очевидно не выпустит охрана раньше времени.
– Они идут в библиотеку и сидят в телефоне.
– Вот прямо так тебе и сказали, да? Как тебя, кстати, зовут?
– Леша.
– Пошли, Леша, покажешь где библиотека. Только в телефоне ты там сидеть не будешь. Я – Екатерина Александровна, ваш новый педагог-организатор и ты поступаешь в мое ведение до конца урока.
Катя вошла в библиотеку вместе с Лешей. За высоким столом сидела женщина с аккуратной прической и в очках на цепочке.
– Добрый день, – улыбнулась Катя. – Я только сегодня начала работать в школе. Меня зовут Екатерина Александровна. Мне нужны старые Челябинские газеты. Готовим одну сценку и хотим, чтобы все соответствовало духу эпохи. А это Леша, он поможет мне перенести подшивки газет, если вы не возражаете. Библиотекарь недоверчиво взглянула на Лешу.
– Сомневаюсь, что он справится. Такие как Леша здесь не только книги роняют, но и стеллажи.
Леша упрямо расправил плечи, словно бросая вызов не только библиотекарю, но и всему миру. Катя мягко улыбнулась.
– Думаю, сегодня он будет паинькой. Леша насупился, но промолчал.