– Мне нужны подборки старых газет. Особенно за последние пятнадцать лет. Есть что-то из Челябинской прессы? Библиотекарь кивнула. – Есть кое-что в архиве. Сейчас, проверю, что у нас сохранилось по картотеке, подождите. Женщина вышла в приоткрытую дверь, ведущую внутрь еще одного помещения, а Леша скривил лицо
– Вы че, серьезно? Сценки?! Что за отстой?
– Какой следующий урок?
– Физика.
– Хочешь на него?
– Я что похож на больного? Там вообще контрольная сегодня.
– Вот! Если будешь хорошо себя вести и мне помогать, я скажу учительнице, что ты мне очень нужен, и отпрошу тебя официально.
– Не врете?
Катя задумалась, стоит ли сейчас ответить ему “Зуб даю!”? Но решила, что будет достаточно кивнуть, кто его знает, что сейчас котируется у местной молодежи.
– Нашла газеты. Отправляйте ко мне сюда помощника, – раздался голос библиотекаря из подсобки.
Леша вернулся через пару минут нагруженный подшивками старых газет. Он громко чихнул и уточнил куда их девать.
Неси на крайний стол в углу. Сядем там, чтобы никому не мешать.
– Это архив за первые восемь лет вашего периода. Дальше все в электронном виде.
Катя села за стол, и Леша устроился рядом, скосился на букет лаванды, но ничего не сказал. Потом поморщился и снова чихнул от газетной пыли:
– Старье одно … – пробормотал он. – Это еще когда динозавры были живы. У вас про них сценка? Или что ищем?
– Ищем мы любые статьи про происшествия в городе Озерске.
– Ни фига себе. Закрытый город?
– А ты что знаешь о нем?
– Батя рассказывал как-то. Раньше.
– И что говорил?
– Ничего. – Катя заметила, что Леша нахмурился и больше ничего не скажет.
– Тогда начинаем поиски. Как только что-то найдешь, сразу молча мне показываешь.
– А почему молча? У нас что еще и конспирация?
– Да, – шепнула Катя. Если справишься, то главная роль в школьной советской детективной сценке – твоя!
– Обрадовали! Как же! Так я вам и разбежался в каких-то дурацких сценках участвовать.
Они начали листать. Старые газеты шелестели под пальцами, мелькали заголовки. Катя с хитрой улыбкой поглядывала на Лешу, который вдруг увлекся событиями старых лет. Парень сначала лениво перелистывал страницы, но потом вдруг замер, уставившись в одну из заметок:
– Смотрите… – он ткнул пальцем в черно-белую фотографию. – Это же чемпионат по боксу! 2010 год… Вот это круто.
Катя улыбнулась:
– Ты увлекаешься боксом?
– Да… – нехотя признался Леша. – Батя тренировал раньше. Но потом все пошло… неважно. Я иногда сам хожу в зал… когда могу.
– Молодец, – искренне сказала Катя. – Спорт всегда помогает держать себя в форме.
– Ну… не всегда, – смущенно буркнул он, но уже с интересом продолжил листать газеты.
Через минуту Леша снова замер:
– Ого! Гонки! Ралли "Урал-Челябинск"! Вот это пушка… Смотрите, какие машины! Вот бы на такой покататься…
Катя засмеялась:
– Так ты и автомобилист у нас.
– Ну так, немного… но вообще официально мне пока еще нельзя – он слегка покраснел. – Но вообще техника мне нравится. Мотоциклы, машины, даже старые. Батя иногда что-то показывал. Но потом… не хочу про это.
Катя положила руку ему на плечо:
– Ты знаешь, поройпрошлое ранит. Но его можно использовать как топливо. Чтобы стать лучше.
Леша посмотрел на нее с неожиданной серьезностью:
– А вы тоже что-то ищете в прошлом?
– Да, Леша… кое-что очень важное.
Он кивнул:
– Тогда будем искать вместе. Только если что, скажите, я умею держать язык за зубами.
Катя с благодарностью посмотрела на мальчишку. Он был резким, взрывным, но внутри – добрым и верным. И сейчас он был тем самым союзником, который ей очень нужен.
– Договорились. Мы команда.
Леша гордо расправил плечи и еще усерднее принялся перебирать газеты. Через несколько минут он вдруг ткнул Катю в плечо:
– Смотрите… вот! – он развернул пожелтевшую страницу.
На заголовке черным по белому было напечатано: «Взрыв на производстве в Озерске: уничтожено несколько контейнеров с отходами урана».
Катя нахмурилась. У нее возникло ощущение, что такие аварии редко бывают случайными.
– Уничтожено… или вывезено? – вслух пробормотала она.
Леша пожал плечами:
– А вы думаете… могли специально?
Катя не ответила. Она провела пальцем по строчкам, и рука Леши невольно сдвинулась, открыв соседнюю колонку. Там была еще одна заметка. Сердце Кати пропустило удар:
«Погиб полковник Соболев. Причина трагической гибели – авария на объекте. Офицер вел внутреннюю проверку, результаты которой остались нераскрытыми. Семья отказалась от комментариев. Прощание состоится в закрытом формате.»
Катя почувствовала, как заледенели пальцы. Полковник Соболев… Имя словно звенело внутри, отзываясь чем-то далеким и очень важном.
– Это отец… – шепнула она почти беззвучно.
– Чей? – не понял Леша.
Катя сглотнула и прикрыла глаза. Макар. Он говорил, что вырос в Озерске… У него не было отца… И фамилия… Она снова посмотрела на статью и заметила примечание мелким шрифтом:
«По некоторым данным, полковник вел расследование утечек особо опасных материалов. Связь между взрывом и гибелью офицера не установлена.»
Внутри все сжалось. Она вдруг поняла: Макар не придумывал ей фамилию. Он дал ей свою. Фамилию, доставшуюся ему от отца, которого он считал своим героем.
– Леша, – она подняла глаза на мальчишку, голос у нее чуть дрогнул, – ты даже не представляешь, какую вещь мы нашли.
– Дело не в дурацком спектакле?
– Спектакль тоже придется поставить.
Леша лишь хмыкнул, но с уважением посмотрел на Катю:
– Ну так вы мне потом расскажете?
Катя кивнула. Она не могла пообещать. Но кивнула. Потому что этот мальчик уже стал ее союзником.
– Обязательно… только чуть позже.
В библиотеку заглянула завуч:
–Вот вы где. А мы вас найти не можем.
– Я обнаружила себе помощника и мы хотим поставить спектакль к выпускному.
– Похвально, только помощник … – если бы спросили, я бы вам кого-то из ребят могла посоветовать.
– А мы вот уже познакомились с Лешей. А вы меня зачем искали?
– У нас сейчас будет пятиминутка, жду вас в учительской. – и она захлопнула дверь.
Катя быстро написала номер своего мессенджера и сунула в руку Леше:
– Сделай фото статьи и пришли мне. И поищи еще. Присылай все, что найдешь об этом взрыве и полковнике Соболеве.
Пятиминутка была ужасно скучной и длилась по меньшей мере полчаса. Катя от нетерпения не могла усидеть на стуле и все время смотрела часы. Потом пришлось еще остаться, чтобы выслушать пожелания коллег о мероприятиях, которым они бы были рады. Она соглашалась почти со всем, лишь бы побыстрее закончить. Как только получилось уйти, Катя направилась в библиотеку. Но Леши там уже не было, а газеты оказались убраны. Она еще раз проверила мессенджер, но никаких новых сообщений не увидела. Катя была расстроена, но вида старалась не показывать и держала лицо. Она попрощалась с библиотекарем и зашла за вещами. Уже на подходе к выходу, услышала звук приема входящих. Почти сразу же возле нее возник Леша:
– Пришлось чуть задержаться, это вам. И он исчез также мгновенно, как и появился. Катя зажала в руке листок, который он вложил, и, не глядя по сторонам, с идеально ровной спиной и дежурной улыбкой прошла мимо охранника.
Она боялась смотреть что там даже, когда очутилась на улице, помня слова Макара о том, что и у стен есть уши. Но пройдя два квартала, остановилось около красивой клумбы и словно невзначай посмотрела на свернутый вчетверо альбомный лист. На бумаге была зеленая закорючка в виде неровной галочки, которую она уже сегодня видела. Соня… Катя почувствовала дрожь в руках. Когда она развернула рисунок по всему телу пошли мурашки. На секунду мир перестал существовать. Только этот листок, легкий, как дыхание, и страшный, как приговор – на детском рисунке была могила и простой надгробный камень без табличек среди деревьев. Рядом с камнем – большой букет ромашек и подпись: “Отнеси ему ромашки. Пожалуйста”.
Слезы подступили к глазам. Но Катя лишь выдохнула и шепнула в пустоту: «Обещаю».
Глава 22. Лесная прогулка
Глава 22. Лесная прогулка
В доме пахло свежим чаем и теплыми пирогами с яблоками. Солнце, опускаясь за горизонт, оставляло багряные полосы на шторах и мебели, словно кто-то осторожно рисовал акварелью. В саду стрекотали кузнечики, уютно и по-летнему мирно. Но под этой тихой картиной словно дышало что-то тревожное, незаметное другим, но явственное для нее. На душе было неспокойно.
Они только закончили ужин и она старалась не показать как взволнована и напугана некоторыми событиями. В груди натянулась тонкая струна, дрожащая от каждого слова, будто достаточно было шепота, чтобы она лопнула. Но губы продолжали улыбаться – слишком ярко, словно она играла комедию для зрителя, которого боялась разочаровать. Она выдыхала ровно и осторожно, но дрожь все равно просачивалась в голос – тонкой вибрацией, которую она пыталась замаскировать смехом, соищком широкой улыбкой и еще чем-то, застывшим в глазах. Она рассказывала о событиях сегодняшнего дня. О там как провела урок физкультуры и не позволила двум учителям поубивать друг друга прямо в первый день совместной работы. О том, как Леша пытался угрожать, а потом стал ее главным помощником. О библиотекарше и о завуче, обо всем, кроме того, что было действительно важно. Макар слушал, опершись подбородком на ладонь, и смотрел так пристально, что у нее начали путаться слова.
– Ну ты и актриса! – улыбнулся наконец он, глядя на нее чуть дольше, чем требовалось для шутки.
– Я заслужила свой Оскар? – подыграла Катя, чувствуя, как сердце стучит быстрее.
– Ты заслужила первую премию театра «Огни Саратова».
Катя засмеялась, но смех ее прозвучал натянуто. Она знала, что он видит это.
– Там сегодня была не только комедия, – выдохнула она уже тише. – Я нашла Соню. Она… она больше никому не верит. И я не знаю, как к ней пробиться.