Катя выдохнула и приложила ладонь к его груди:
– Мне с тобой не страшно. А потом улыбнулась и вдруг шепнула:
– Макар, мы должны это сделать. Изменить этот город. Не только для себя… для них. Для Сони ее бабушки. Для Леши и его семьи. Для Нины и Павла. Для Алевтины и ее сына, о котором она никогда не рассказала. Для всех, кто боялся слишком долго.
Макар кивнул, и его голос стал почти торжественным:
– Звучит как предвыборная агитка.
– Макар, ты можешь хоть иногда быть серьезным?
Он мягко провел пальцем по ее щеке, стирая слезинку:
– Я серьезен. Просто, когда становится страшно, я шучу. Чтобы не забыть: мы живы. Мы вместе. Мы справимся.
Катя посмотрела на него с теплом и силой, которую она раньше в себе не знала:
– Спасибо тебе… За то, что ты есть.
В этот момент Фараон, которому наскучило их серьезное настроение, стремительно прыгнул на соседний стул, потом ловко перепрыгнул на подлокотник кресла и, не удержавшись, спрыгнул прямо на стол, столкнув папку и половину бумаг.
– Фараон! – воскликнула Катя, подбирая листы.
Кот лишь посмотрел на нее с видом того, кому позволено все, но перенес свои игры за кресло.
– Кажется, его тоже заботит судьба города, – усмехнулся Макар. – А ты знаешь, я поначалу был в шоке от того, во что влип, когда понял, что скрывается в городе за фасадами. Но теперь я очень рад, что попал сюда. Потому что без всего этого безумия я бы никогда не встретил тебя.
Катя замерла, купаясь в глубине смыслов его слов. А Макар с огоньком в глазах снова вернулся к старой теме:
– Ты только не злись, но твоя речь реально звучала, почти как спич с балкона мэрии перед народом… Осталось только добавить в начале фразу: «Дорогие бурдаковцы!».
Катя фыркнула:
– Макар… Я просто хочу, чтобы люди не боялись. Чтобы дети росли со своими родителями и чувствовали себя по-настоящему в безопасности. Кстати… а ты знал…
– Что еще?
– Что Бурдаковск раньше по-другому назывался?
Макар кивнул. Я нашел это, но пришлось покопаться.
– Красивый… Знаешь, мне кажется, этот город снова станет таким. А ты как узнала?
– От Сони, она как-то обмолвилась, простая фраза и мой мозг зацепился. В конце концов она рассказала об этом вместе с тем где искать папку ее отца.
– Такая маленькая, а догадалась зарыть прямо в землю могилы коробку с бумагами.
– Соня очень умная девочка.
– У нас тут вообще я смотрю кол-во умных девочек на метр квадратный превышает все нормы. – Макар встал, потянулся и усмехнулся:
– Ну что, командир, значит, завтра идем брать крепость?
Мы не станем ждать до завтра. Надо что-что делать!
– И что же, командир?
– Я пока не знаю.
– Нам нужны железобетонные неоспоримые факты и свидетельства, которые мы сможем передать в Москву.
Фараон запрыгнул на спинку кресла и прервал их разговор, начал точить о мебель когти.
– Фараон! Прекрати немедленно!
– Ага, он прям испытал чувство вины и сразу перестал. Смотри, как это делается. – Макар снял кота и аккуратно опустил его на землю. Подкинул игрушку, но Фараон уже заметил на полу ручку и старательно запихивал ее под кресло.
– Где моя ручка? – Катя озиралась по сторонам.
– Фараон одолжил.
– Не кот, а одно наказание! Фараон, верни, немедленно.
– Ага, сейчас прямо достанет и принесет в зубах, как побитая собака. – Макар вздохнул и полез за Катиной ручкой под кресло. Ручка убежала далеко и ему никак не удавалась ухватиться за ее кончик. Зато он нащупал под креслом что-то холодное прямоугольной формы. Макар вскочил, переставил кресло в другую сторону. Прямо на полу рядом с ручкой валялись две луковицы, потерянный ключ от сарая и черный плоский телефон.
– Это же Марии Петровны! – вскрикнула Катя – На него тогда пришла смска!
Макар присвистнул:
– Вот это оперативник… Может, зря мы недооценивали нашего Фараона. Похоже, он тоже в деле и начал свое расследование. А мы сейчас обнаружили его склад улик.
Катя рассмеялась сквозь напряжение:
– Похоже, у нас появился еще один член команды. И теперь это уже даже не команда, а целый штаб.
– Тогда неси зарядку для телефона. Ты, кстати, может умеешь взламывать пароли?
Катя строго посмотрела на него.
– Ну нет, так нет, но спросить-то стоило.
Глава 32. Лаванда и пионы
– Алевтина?! – Катя уставилась на Макара.
– Ты ее знаешь?
– Цветочница. Я покупала у нее пионы и лилии. И потом она мне подарила букет лаванды… Она говорила странные слова. Но я бы никогда не догадалась, что за этой милой женщиной стоит какая-то история… Я не могу поверить, что смска пришла от нее, хотя и сама держу в руках тот самый телефон.
– А я ноги сбил в поисках твоей Алевтины! Почему ты сразу не сказала, что знаешь ее? Зарипова Алевтина Ивановна долгие годы работала судьей в городе. Она сама убирала неугодных Бурдакову. Но потом что-то случилось с ее сыном… и она уволилась. Я подозревал, что она уехала из города… Но чтобы вот так … пионы и лаванда… Почему ты мне не рассказала о ней?
– Ну ты же со мной по-началу не особо делился тем, что мы делаем в этом городе на самом деле. Я искренне верила, что ты так мечтал об этой работе пожарного, что пошел на фиктивный брак. Вот я тогда и сфокусировалась на садоводстве и преображении участка.
Макар машинально коснулся губами ее виска и задумчиво покачал головой.
– У нее должны были остаться документы. Доверится ли она тебе?
– Столько раз я ходила к ней… и каждый раз она смотрела так внимательно, будто хотела сказать больше. А я… я не слышала… Леша рассказывал мне что-то про сына судьи.
– Что именно?
– Что тот сидит в тюрьме вместе с его отцом. Только я не знала, что речь о сыне Алевтины. Они оба автомеханики и отказались что-то делать. Это лучше расскажет Леша.
– Сдается мне, я теперь понимаю, где переделывали пожарные машины под новые цели.
Катя хлопнула себя по лбу:
Алевтина подарила мне однажды цветы лаванды. Этот букет стоял у меня на столе недели две. И я… я просто наслаждалась запахом и думала о саде. А она пыталась предупредить о чем-то.
– Всему свое время.
Катя опустила голову:
– Алевтина смотрела всегда так, будто ждала, что я задам единственный правильный вопрос. А я только улыбалась и уходила с цветами…
– Она пыталась дать понять, что готова участвовать и тоже быть смелой, если кто-то решится пойти против Бурдакова и его шайки. Она была сама частью этого спрута, но щупальца дотянулись до ее семьи. Алевтина оказалась по другую сторону баррикад, но знает, что если начнет говорить, лес просто пополнится еще одним холмиком.
– Я столько раз пыталась найти в себе силы что-то понять… Но я тогда боялась видеть плохое в людях, просто хотела верить, что все вокруг – случайные совпадения. Нам нужно быть очень осторожными! Здесь идет крупная игра.
– Теперь документы, которые собрал отец Сони точно подтверждают что происходит в пожарной части.
– Макар… – Катя смотрела в окно, но в голосе уже звучала тревога. – Я все думаю… Если они возят в пожарных машинах не просто контрабанду, а урановые отходы… Это ведь не местная история.
Макар кивнул, опираясь локтями о стол:
– Ты права. Я тоже так думал. Это слишком крупно. Здесь замешаны не только местные воротилы. Со всем своим апломбом и амбициями жены один он не удержит такую махину.
– Мы снова возвращаемся к урану и истории, начавшейся в твоем детстве. Может ли за этим стоять сам генерал? Что если их крыша и есть твой Сергей Борисович?
– Нелогично, Катя. Тогда зачем ему меня сюда отправлять? Он ничего не делает просто так.
– Тогда в чем его цель была? Пока мы не поймем, у нас связаны руки.
Макар устало усмехнулся:
– Вот в том-то и дело. Я ведь тоже задавал себе этот вопрос. Шеф… он меня не для расследования сюда отправил. Вернее, официально – да. Но мне кажется на самом деле он хочет чужими руками отжать бизнес. Тут огромные деньги, Катя. А контроль над таким потоком – почти безнаказанная власть. Катя медленно опустилась на стул:
– Ты хочешь сказать… твой генерал знал обо всем с самого начала?
Макар кивнул:
– Он знал. Но эта схема уже принадлежала другому… вот и осталось выяснить кому? Сергей Борисович решил: зачем воевать напрямую? Проще заслать меня, дать мне порыться, собрать доказательства, а потом…
Катя сжала руки в замок:
– Что было бы потом?
– Я то изначально думал, что мы затеяли это ради громкого коррупционного дела… Но он категорически отказывался что-либо пускать в дело даже когда погиб случайный человек. Тот, которого тоже звали Макаром и который стал винтиком в чужой игре.
– О, боже! – Катя прикрыла ладошкой рот, вдруг сложив эти детали в одну картину. Пальцы свело судорогой, а по коже побежали мурашки. Она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть: так сильно в ней смешались ужас, злость и желание действовать. – Он планировал отжать криминальный бизнес твоими руками, а потом убить тебя так, как уже однажды провернул это с твоим отцом…
– Бинго, милая! Ты попала в точку!
– Знаешь, я ведь долго хотел верить, что он мне как отец… А оказалось – просто игрок, для которого мы все пешки.
Дыхание Кати сбилось, мышцы ног инстинктивно напряглись, словно готовясь к мощному толчку, а руки так крепко вцепились в подлокотник, что это уже был не просто испуг – это была настоящая тренированная реакция, она осозновала, что тело отзывается на какие-то эмоции и действия, но пока важнее было то, что происходило прямо здесь сейчас:
– Как ты можешь разговаривать с ним, словно ничего не случилось, зная все это! Как ты можешь не выплюнуть ему в наглую рожу, что вспомнил все и понял в чем суть в этом городе?! – Катя буквально закипала от гнева.
– Успокойся, Катя. – он снова погладил ее, стараясь помочь справиться с вспышкой гнева от несправедливости. – Я просто вспомнил слова отца: “Просчитывай всегда любую ситуацию на два хода вперед”. Я просчитаю даже не на два – на три, четыре, сколько понадобится, но однажды эта тварь поймет, что ловушка захлопнулась и в клетке, которую он подготовил другим оказался он сам! Пока что я даю ему верить в его скорую победу… но это ровно до тех пор, пока он не поймет, что партия уже сыграна без него.