– Погоди, Христоффел, – окликаю его. Мальчик оборачивается. – Не мог бы твой отец сделать небольшой крюк и зайти в отель в Кийкдуине? Мне нужно передать письмо одному человеку, который там живет. По почте оно будет идти веками. А раз твой отец все равно туда едет…
– Что за письмо? – спрашивает он.
Я уже вынула ручку и, пристроив блокнот на коленях, строчу записку. Христоффелу будет труднее отказаться, если я вручу ему в руки письмо.
– Ничего особенного, – отвечаю я. – Просто в наши дни почтовая система так ненадежна. Я пытаюсь отыскать старого друга через общего знакомого. Мне нужно точно знать, что письмо попало по назначению.
Письмо должно быть безупречным. Если Олли я знаю много лет, то о Христоффеле мне практически ничего не известно. Независимо от того, является ли его отец членом НСД или нет, Христоффел может быть сторонником нацистского режима. Ему всего шестнадцать, но я видела, как члены Nationale Jeugdstorm[16], которые были гораздо моложе Христоффела, маршировали на площадях, занимаясь строевой подготовкий.
Дорогая Амалия!
Мы никогда не встречались. Но, насколько мне известно, у нас есть пара общих знакомых. Это Мириам и Тобиас. Не получали ли Вы от них вестей в последнее время? Мне бы хотелось познакомить их с друзьями, которые сейчас гостят у меня в Амстердаме. Пожалуйста, ответьте как можно скорее, так как я ограничена временем.
Приписав внизу имя, я упоминаю, что ответ можно передать через того же человека, который доставит это письмо. Затем я перечитываю свою короткую записку, раздумывая, не добавить ли еще что-нибудь. Ручка застывает над страницей. В конце концов я решаю добавить всего одну строчку:
Я друг.
Однокашники Христоффела кричат, чтобы он поторопился. Я складываю бумагу замысловатой звездочкой – именно так было сложено письмо Мириам к Амалии. Это чтобы Амалия поняла, что мне можно доверять. Пусть думает, что я такая же девочка, как она. А еще я делаю это для того, чтобы Христоффел не рискнул прочитать письмо. Ведь он никогда не сможет снова сложить его звездочкой. Я надписываю письмо печатными буквами: «ЗЕЛЕНЫЙ ОТЕЛЬ, КИЙКДУИН. ВЛАДЕЛИЦЕ ОТЕЛЯ ДЛЯ АМАЛИИ». Надеюсь, там всего один зеленый отель.
– Спасибо, – говорю я. Паром уже почти добрался до другого берега реки. Пассажиры выстраиваются со своими велосипедами, чтобы быстрее сойти на берег.
– Христоффел! Пошли! Вперед, мистер Крутой!
Он снова краснеет, услышав прозвище. По-видимому, это какая-то шутка в их узком кругу. Я протискиваюсь в самое начало очереди, чтобы Христоффелу не вздумалось вернуть мне письмо.
Глава 15
Когда я вхожу к Лео, там уже собрались все, кроме Юдит. Я сажусь рядом с Санне на табуретку, на которой сидела в прошлый раз. Девушка в восторге оттого, что я снова появилась. Она сразу же просит меня закрыть глаза и протянуть руки. Затем Санне дает мне крошечную рюмочку, наполненную жидкостью, которая пахнет можжевельником.
– Джин? – Я уже и не помню, когда в последний раз пила хорошее спиртное.
– Пять месяцев назад я купила маленькую бутылочку к своему дню рождения и припрятала ее. Да так хорошо, что не могла найти до сегодняшнего утра. Все получат по два наперстка.
Откинув голову, я выпиваю джин одним глотком. Он обжигает горло, и у меня выступают слезы на глазах.
– И ты здесь! – Ко мне подходит Олли и присаживается на корточки. У него усталые глаза, но он удивлен и явно рад меня видеть.
– Юдит сказала Мине, что я должна прийти.
– Я рад. – Он быстро проводит костяшками пальцев по моей щеке. Этот ласковый жест принят в семье Ван де Кампов. Господин Ван де Камп обычно так гладил своих детей. А Бас – меня. Но я немедленно выкидываю это из головы.
Юдит не появляется в назначенное время. Виллем шутливо замечает, что она утратила право на один из своих наперстков, и выпьет ее джин. Когда же она не приходит и десять минут спустя, Лео заявляет, что второй наперсток Юдит выпьет он.
Но когда проходит еще десять минут, шутки прекращаются. Все молча обмениваются взглядами.
– Вероятно, задержалась в школе или в театре, – предполагает Виллем. – Или перекрыли еще какие-нибудь улицы.
– Держу пари, она уже идет по улице, – говорит Санне с деланой улыбкой, подходя к окну. – Когда мы собирались куда-нибудь вместе, она всегда сердилась, что опаздывает из-за меня. Но на этот раз я не виновата. Я ей скажу, что сегодня она опоздала не по моей вине! – Несколько минут девушка с надеждой смотрит в окно, затем возвращается на свое место. В комнате так тихо, что кажется, будто часы громче тикают.
Услышав шаги, мы с облегчением вздыхаем. Но, дойдя до двери, они удаляются. Это просто какой-то прохожий спешит домой.
Олли спрашивает, стараясь сохранять спокойствие:
– Кто-нибудь знает, где живет дядя Юдит? Может быть, нам пора…
Он не успевает закончить фразу, так как распахивается дверь и в комнату вваливается Юдит с чемоданом. Она принимается стряхивать снег с пальто. Санне взвизгивает от облегчения и бросается на шею подруги. Затем произносит строгим тоном:
– Мы волновались.
– Простите. – Юдит обнимает Санне, пытаясь улыбнуться.
– О, ты вся потная.
Капли пота стекают по лицу Юдит. Мне показалось сначала, что это растаявший снег.
– Я бежала сюда. Знала, что опаздываю.
Она бледна, и у нее измученный вид. Виллем тоже это замечает. Не спрашивая, он наливает ей двойную порцию джина. Юдит молча принимает рюмку.
– Сядешь на мое место? – предлагает Виллем, усаживая ее.
Лицо Олли снова порозовело. Он откашливается, чтобы привлечь внимание собравшихся.
– Давайте пообщаемся после собрания. Пора начинать, – произносит он с деловым видом. – Лео говорит, что у нас проблема. Не хватает еды для onderduikers, особенно мяса. Я рад, что Ханнеке снова пришла. Я надеялся, что она может знать…
– Подожди, – перебивает его Юдит. – Мы же еще не решили насчет предлога для сегодняшней встречи.
– Это не важно, Юдит, – возражает Олли. – Мы и так поздно начинаем. Сейчас это уже не имеет значения.
– Нет, имеет. – Ее глаза как-то странно блестят.
– Прекрасно. Ты…
– Это имеет значение. У меня есть идея, что именно мы будем праздновать. Это моя прощальная вечеринка.
– Что? – сдавленным голосом спрашивает Санне. – О чем ты говоришь?
Юдит вытирает слезы тыльной стороной ладони.
– Начали отлавливать членов семей Еврейского совета, – сообщает она. – Дядя больше не в силах меня защитить. Сегодня, во второй половине дня, я получила извещение. Там сказано, что я должна явиться в Шоубург для отправки. – У нее потерянный вид.
Олли реагирует первым, нежно обняв Юдит. Я никогда его таким не видела. Санне берет ее за руку, а Виллем и Лео одновременно достают из кармана носовые платки. А я не знаю, что мне делать. Мы с Юдит знакомы не больше недели. Кроме того, я не заслужила права горевать вместе со всеми. Она попросила помочь, а я не захотела. Она повторила свою просьбу, и я снова не захотела. Я ничего не сделала, хотя у меня есть связи и я бы рисковала меньше, чем Юдит и Мина. Да и пришла я сегодня только потому, что она меня заставила. И даже если бы когда-нибудь я сделала это добровольно, это уже не имело бы значения. Я не пришла вовремя.
– Держу пари, что у нацистов с самого начала был этот план, – говорит Санне со злостью. – Привлечь в совет влиятельных евреев и создать иллюзию, будто у них есть реальное влияние. И гарантировать, что вступление в совет позволит помочь своим семьям. А потом депортировать и самих членов совета – после того как получат от них все, что хотели. А ведь предполагалось, что совет в безопасности.
– Какая мерзость, – тихо произносит Виллем.
– Просто отвратительно! – возмущается Санне. – Неслыханная подлость!
– Ладно. – Олли снова пытается взять бразды правления в свои руки. – Мы знали, что это может случиться. – Он переводит взгляд на Юдит. – У тебя есть все, что нужно?
Юдит глубоко вздыхает, прежде чем ответить.
– По крайней мере, самое необходимое. Я взяла с собой один чемодан с вещами и надела почти всю свою одежду. – Ничего удивительного, что она так вспотела. Как же я не заметила, что Юдит стала не такой тонкой? Пуговицы чуть не отрываются, и пара юбок выглядывает из-под той, что на ней. – Ты подготовил мне место?
Олли кивает.
– Скоро будет комендантский час, так что сегодня я не отведу тебя. Ты переночуешь у нас с Виллемом. Мы отправимся туда завтра или послезавтра, в зависимости от того, как будет безопасней.
– Куда ты ее отведешь? – спрашивает Санне.
– Он не может сказать, – отвечает Юдит, а Олли кивает. – До тех пор, пока я не буду в безопасности. Чем меньше людей знает, тем лучше. Тебе же известны правила.
– Юдит, а как насчет Мины?
Я в первый раз вмешиваюсь в разговор, задав этот ужасный вопрос.
Как насчет кузины? Этой девочки с журчащим смехом и ямочками на локтях, которая тайно фиксирует на фотопленке нацистские зверства? Ее схватили и держат в том самом театре, где она так отважно спасала людей?
– Мина в безопасности. Она тоже получила извещение, которое ждало дома. Я проводила ее в тайное убежище, прежде чем прийти сюда. Олли заранее все подготовил. Ее родители и братья отправятся в свои убежища завтра. Это было спланировано много недель назад. Просто так, на всякий случай.
– Простите, – говорю я. Я как бы прошу прощения за многое, но Юдит и не смотрит на меня.
Очень скоро будет комендантский час. Нам нужно расходиться. Санне и Лео подходят к Юдит, обнимают ее и что-то шепчут на ухо. Затем Олли берет чемодан и подходит к двери.
– Ты готова? – тихо спрашивает он.
– Готова, – отвечает Юдит.
И Олли уводит ее в ночь.
Глава 16
Когда я просыпаюсь на следующее утро, у меня болит челюсть. Кажется, будто я всю ночь крепко сжимала зубы. Я знаю, что мне снились Юдит и Мириам Родвелдт. «Почему ты не стала настоящим другом?» – спрашивала меня Юдит. Но когда я пыталась ответить, это была уже Элсбет. «Почему ты меня не нашла?» – спрашивала Мириам. Но когда я сказала, что ищу ее, то это был Бас. Я снова и снова просыпалась. И у меня все перепуталось: где я, что со мной и кто жив, а кто умер.