должно сохраниться хоть какое-то дурацкое желание вроде мороженого в вафельном рожке или новой видеоигры.
Краш достала вилку, ложку и тарелку, потом решила, что тарелка ни к чему, и отложила ее, протянула им зажатые в кулаке ложку с вилкой и предложила:
– Ну, выбирайте, кому что.
Сэм не растерялась и выхватила вилку, оставив брату ложку.
– Пальцами не лезть, – предупредила Краш. – Мне еще за вами доедать.
Дети разом потянулись к котелку, стараясь зачерпнуть побольше и тут же запихнуть в рот.
– Смотри не подавись, – забеспокоилась Краш, глядя на невероятно раздутые щеки Райли. – Жуй хорошенько.
Впрочем, вряд ли кто-то обратил внимание на ее слова. Они с волчьим аппетитом уплетали еду за обе щеки, не замечая ничего вокруг. Краш горько пожалела об оставленных в той хижине продуктах. Тогда они ей показались лишней обузой, а каждую пачку макарон она рассчитывала растянуть на три раза. Но теперь, глядя на то, с какой скоростью дети наворачивают ее драгоценную находку, даже засомневалась, что ей самой хоть что-то достанется.
Она пожала плечами, потому что сама большую часть путешествия питалась вполне прилично (по нынешним временам) и сможет обойтись какой-нибудь банкой томатного супа. Она достала блокнот и ручку и принялась составлять список предметов первой необходимости для Райли и Сэм, чтобы поискать в ближайшем городе.
Дети наелись удивительно скоро, одновременно сложили ложку с вилкой в котелок и откинулись назад, хватаясь за животы.
– Сейчас просто лопну, – заявил Райли, показывая на живот. – Глянь, какой я жирный.
– Ну какой ты жирный, – возразила Краш, заглядывая в котелок. Ей даже осталась приличная порция, где-то с теннисный мячик. – Просто скоро здоровенную кучу навалишь.
Райли захихикал, а Сэм то ли улыбнулась, то ли нахмурилась.
– Мама не разрешала за столом говорить всякие слова про туалет.
– И моя тоже, – кивнула Краш. – Но где вы видите стол?
– Точно, стола-то нет, – подхватил Райли. – Значит, можно говорить про мочу и какашки, даже и даже рыгать.
Краш предупреждающе вскинула руку.
– Только не рыгать. Какая гадость.
– Особенно у тебя, – Сэм ткнула брата в плечо. – Противней некуда.
Само собой, Райли тут же решил продемонстрировать свою омерзительно громкую, долгую и смачную отрыжку, от которой Сэм и Краш передёрнулись и протестующе завопили.
После ужина все забились в палатку, Сэм и Райли устроились в спальном мешке, а Краш, похвалив себя за предусмотрительность, накрылась парой захваченных на всякий случай накидок, которые оказались очень кстати.
Райли с интересом наблюдал, как она задирает штанину, отстегивает протез и снимает гильзу со вкладышем. Они устраивались на ночлег при тусклом свете маленького фонарика, и Райли прищурился на ее культю.
– Прямо как у Франкенштейна, – заметил Райли.
– Наверное, похоже, – отозвалась Краш. – Пришлось ампутировать часть ноги и наложить швы.
– Чтобы не вываливалось то, что осталось, – добавил Райли.
– Что ж ты такой противный, Райли? – возмутилась Сэм. – И вообще, Франкенштейном звали врача, а не чудовище.
Она специально старалась отвернуться, чтобы не смотреть на ногу Краш. Может, из вежливости, а может, просто боялась.
– «Франкенштейн – это врач, а не чудовище», – пропищал Райли, подначивая сестру.
– Почему ты всегда такая знайка-зазнайка, Сэм?
– Так, на сегодня хватит, – спокойно, но твердо пресекла их перепалку Краш, давая понять, что при непослушании примет более строгие меры, и озорники притихли.
«Совсем как папа», – вспомнила она.
В закрытой переполненной палатке начало здорово пованивать – кое-кому явно не помешало бы помыться, только баню в лесу устроить трудновато. Впрочем, в рюкзаке припасены влажные салфетки, их надо будет обязательно пустить в дело. А еще можно нагреть воды и вымыть детям хотя бы головы.
Краш выключила фонарик и улеглась на бок, плотно завернувшись в накидки, чтобы не замерзнуть. На голой земле без спального мешка было зябко, камни впивались в тело, и она немного поворочалась, прислушиваясь к возне Сэм и Райли, которые вскоре уснули.
Под звуки их тихого посапывания, ровного и глубокого дыхания ей померещились отголоски из прошлого: «Краш, ну чего ты вечно умничаешь?»
Глава десятаяШум и страсти[15]
– Краш, ну чего ты вечно умничаешь? Почему всё всегда должно быть по-твоему? – возмутился Адам.
Они уже примерно полчаса лежали ничком на вершине холма, разглядывая стоящий в небольшой лощине городок, но Краш не собиралась спускаться в открытую, пока не убедится, что там не притаился какой-нибудь житель с дальнобойной винтовкой.
Впрочем, как разглядеть того, кто спрятался в доме, она не представляла, оставалось лишь надеяться на собственную интуицию, на то, что обостренное чутьё предупредит об опасности раньше, чем им разнесут головы.
Да какое там в задницу чутьё, мелькнула мысль, и в кои-то веки этот внутренний голос был похож не на мамин, а скорее ее скептически настроенного двойника. Никакая ты не Сара Коннор, и не супергероиня из комиксов или кино, ты просто до смерти перепуганная девчонка, возомнившая себя невесть кем.
Внизу не просматривалось ни малейшего движения, как во всех предыдущих городках и деревеньках, где они побывали, но рисковать она не собиралась.
Воспоминания о тех доморощенных вояках, методично грабящих магазин на заправке, никак не выходили из головы, и она была почти уверена – попадись тогда они с Адамом им в руки, эти ряженые скрутили бы их и кинули в кузов грузовика вместе с чипсами и вяленой говядиной.
А может, прикончили бы на месте. Когда имеешь дело с таким сбродом, не стоит забывать, что им человека прикончить – раз плюнуть.
– Да нет там никого, – уверял Адам. – Была бы у них тут база, мы уже давно бы заметили – толчея всякая, машины на видных местах. Этот городок давно заброшен, и вообще, надоело уже на жаре торчать. У меня на шее скоро рак кожи будет.
Адам поднялся на ноги, потянулся, потом с неохотой уставился на рюкзак.
– Ты чего? – медленно поднимаясь, спросила Краш.
Разглядывая город, она невольно замерла, не смея шевельнуть даже пальцем, и теперь словно одеревенела от напряжения. Пора с этим завязывать, дорога и так нелегкая, лишние волнения совсем ни к чему.
Может, стоит попробовать какие-нибудь дыхательные упражнения, иначе и сорваться недолго, если не перестать так напрягаться перед каждым городом. Она пощупала языком коренные зубы. Их тоже недолго в порошок стереть, если всё время так стискивать.
– Глаза бы мои на этот рюкзак не глядели, – проворчал Адам. – Просто сил нет.
Краш, так и не снявшая свой, только пожала плечами.
– Хочешь не хочешь, а придется, малыш.
– Надоело уже переть на горбу целый дом, как черепахе. И вообще, вся эта затея с походом бред полный. Идиотизм. Сколько раз переходили дорогу – никаких пробок. Ни твоих выдуманных брошенных машин, ни блокпостов, так зачем ноги сбивать? На машине бы за несколько часов до места добрались.
– А заправляться как? – поинтересовалась Краш. – Где брать бензин, когда электричества нет и ни одна заправка не работает?
– Вон те вояки-то разъезжают как ни в чём не бывало, значит, что-то придумали.
– Значит у них где-то склад горючего, – пояснила Краш.
Она не стала добавлять, что до сих пор ничего не изменилось и все ее доводы по-прежнему в силе, и если им еще ни разу не попался блокпост, это не из-за того, что их нет вовсе, а потому что они идут лесом.
Адам буркнул себе под нос что-то вроде «в гробу я это всё видал», но рюкзак всё-таки надел.
Склон оказался очень крутой, и Краш стало уже не до переживаний о том, что может случиться там внизу. Холмы всю жизнь были ее бичом, постоянно напоминая о том, что она не так прочно держится на ногах, как все остальные. Приходилось сосредоточиваться и внимательно смотреть под ноги, иначе из-за любого корешка, ямки или камешка можно лоб себе разбить, как в стишке про Джека и Джилл.
– А машин там почему не было? – спросил Адам.
– Были, – возразила она.
Адам отмахнулся.
– Я не про тот отряд, про обычных людей вроде нас.
Краш надула щеки, силясь одновременно слушать Адама и глядеть под ноги, чтобы не споткнуться и не расквасить себе нос.
– Ну как же, людей тоже видели, – ей вспомнилось, как неудобно вышло в том кемпинге, где они заночевали примерно неделю назад.
Там уже обосновалась другая компания – пожилая пара с совсем маленьким мальчиком, и женщина, наверное, бабушка, окинула их с Адамом таким подозрительным взглядом, что они только поздоровались и больше приблизиться даже не пытались. Может, они вызвали подозрение своей темной кожей, но скорее всего, та женщина просто осторожничала. Они с Адамом расположились как можно дальше от соседей, а утром тех уже и след простыл.
– Те тоже шли пешком, как мы, но когда есть возможность ехать, обычный американец на своих двоих ни за что не потащится. У нас же всё задумано в расчете на автомобилистов. Автокафе, автомойки, автостоянки, автомагистрали, автострады, автозаправки – всё специально так устроено, что можно вообще из машины не вылезать.
Когда Адам изрекал нечто подобное, Краш понимала, как его недооценивает. Себя она обычно считала умнее, потому что он просто ленивый, а не туповатый, но порой выдавал вот такие перлы.
– Большинство людей ходить не любит, и вообще напрягаться. Так что, когда всё полетело под откос, просто погрузили свои пожитки на машины и разъехались кто куда, – заключил Адам.
– Вопрос только: куда? По лагерям? По загородным домам? Куда, по-твоему, местным податься? – Краш взмахнула рукой в сторону той деревеньки в лощине – прямо идиллия, как на картинке, уютная, немного старомодная, утопающая в зелени и залитая солнечным светом.