– Зачем вам вообще говорить с кем-то из участниц?
– Чтобы понять, какими были последние дни жизни Жасмин, узнать, что они думают о ней и что она им рассказывала о себе.
Рейчел, не сводя взгляда с Энджи, процедила:
– Кэти живет на севере острова, в Ледисмите, недалеко от моей дочери. Иден стала психотерапевтом, у нее практика в Нанаймо. А Айрин в Австралии. Неужели вы намерены опросить всех?
– А разве их почему-либо нельзя спрашивать?
– Да нет, просто… Я чувствую себя в известной мере ответственной за то, что случилось, и не хочу, чтобы их донимали из-за поездки, организованной мной.
– Когда я говорила по телефону с Уиллоу и Триш, они ответили, что с удовольствием встретятся со мной. Все на совершенно добровольной основе. – Энджи улыбнулась, надеясь, что улыбка получится теплой и ободряющей. – Я уже не работаю в полиции и не имею права кого-то принуждать. Я лишь пытаюсь сложить для себя картину последних месяцев и дней Жасмин.
– С чего вы так ублажаете судью Монеган? – спросила Рейчел, глядя на собеседницу в упор. Паллорино чувствовала исходящую от нее враждебность.
– У Джилли Монеган есть вопросы. Она предложила мне вознаграждение за то, чтобы я попыталась найти на них ответы.
Рейчел фыркнула.
– Получается, это вы пользуетесь ситуацией и выуживаете деньги у старухи, впадающей в слабоумие?
Энджи приподняла бровь:
– Довольно жестко сказано.
По двору пронесся порыв ветра. Рейчел отвела с лица седые пряди.
– Простите. Но судья эта… у нее репутация эгоистичной провокаторши. Она всю жизнь такой была – велеречивая медведица в судейском кресле. Спросите Уиллоу, она же адвокат защиты и имела несчастье появиться в зале суда, когда там председательствовала Монеган. Она вам подтвердит, что старуха все это затеяла лишь потому, что она может это себе позволить. Баламутит людей себе на радость.
– Вы ее недолюбливаете?
– Мне не нравится, что она снова вытаскивает все это на свет. Нам и без того нелегко пришлось двадцать четыре года назад.
– А мне кажется, я понимаю, что ею движет, – возразила Энджи. – С вашими подругами я буду сама сдержанность – задам несколько вопросов, и все. Постараюсь никого не огорчать и не расстраивать.
Рейчел отвела глаза и глубоко вздохнула.
– Прекрасно. Что еще вы от меня хотите?
– Не расскажете, как вы познакомились с Жасмин Гулати?
Рейчел облизнула обветренные губы.
– Жасмин посещала один из моих сценарных курсов – я летом читала цикл лекций в Университете Виктории. У нее специальностью был английский, она училась в магистратуре, так что я знала ее еще и как одну из студенток моего мужа. Даг же преподавал английский, прежде чем стал деканом.
– Наверное, он знаком с моим отцом, – оживилась Энджи. – Мой папа вел в университете антропологию…
– Знаю.
Их взгляды встретились, и Энджи как никогда прочувствовала правоту Джока Брикстона о своей непрошеной известности. Посторонние люди знают о ней всю подноготную… Как прикажете потом вести расследования? Ее же каждая собака узнает и с любопытством начнет разглядывать, припоминая ее пеструю биографию. Но Энджи еще тверже решила использовать ситуацию к своей выгоде, не допуская новых потерь. Это единственно возможный способ, если она хочет открыть собственное агентство и создать семью с любимым мужчиной.
– Не могли бы вы коротко описать, что вы помните о последних часах перед исчезновением Жасмин?
Рейчел отпила кофе, задумавшись.
– Мы вытянули лодки на берег возле намеченной стоянки чуть выше водопада Планж. Перенесли из лодок снаряжение, приготовились к ночевке. Наши проводники – Гаррисон и этот, как его…
– Джесси, – подсказала Энджи.
– Точно, Джесси Кармана! Они с Гаррисоном поставили палатки и выложили съестные припасы. Участницы группы наливали себе выпить, а Жасмин сказала, что приметила рыбное местечко чуть ниже по течению и хочет пару раз забросить удочку, пока не стемнело. Она ушла, пока Гаррисон и Джесси разводили костер, но у них оказалось мало дров, поэтому они ушли из лагеря сразу после Жасмин.
– Остальные участницы сидели у костра?
– Я тоже ушла вскоре после проводников. Я поднялась по берегу к мысу, выступавшему в реку, и с той точки снимала сколько-то минут, повернув камеру к палаткам. Мне понравился контраст яркого пламени костра и сгущавшихся сумерек. Я стояла и снимала, когда начались крики. Кричали наши проводники… Я со всех ног кинулась обратно через лес. Когда я выбежала к костру… – она замолчала, собираясь с силами, – …то узнала, что Гаррисон видел, как тело Жасмин несло к водопаду. Он заметил ее сверху, с каменной осыпи. Оттуда водопад как на ладони.
– Вы говорите «тело». Значит, уже в тот момент было ощущение, что Жасмин не жива?
Рейчел аккуратно поставила чашку.
– Нет. Наверное, я случайно оговорилась, зная, что она давно мертва.
Энджи выложила перед Рейчел новую фотографию.
– Вот здесь Жасмин держит фиолетовую книжечку. Судья Монеган утверждает, что это личный дневник ее внучки. По ее словам, Жасмин описывала чуть ли не все события своей жизни.
– Да, она постоянно писала в своей тетрадке. Обычно по вечерам, при свете костра.
– А вы не знаете, что случилось с этим дневником? Его не было среди вещей, которые вернули родителям Жасмин.
– Как – не было?
– Вот у меня копия перечня, дневника здесь нет. Как вы считаете, куда он мог деться?
Рейчел сжала губы и через несколько секунд покачала головой:
– Могу только предположить, что в какой-то момент дневник затерялся среди прочего снаряжения.
– Значит, его мог случайно увезти кто-то из участниц?
– Что вы, они бы вернули чужую вещь!
– Хочется надеяться.
– Вот разве что… Я, конечно, предполагаю наобум, но когда проводники спросили Жасмин, что такое она постоянно пишет в своей книжечке, она доверительно сообщила, что эротику, которую им читать нельзя, не то перевозбудятся. – Рейчел с извиняющимся видом повела плечом. – Это же Жасмин. Вечные подколки, один секс на уме. Так вот, может, кто-то из проводников тайком взял почитать, а когда Жасмин погибла, постеснялся вернуть.
Энджи постаралась запомнить эту версию и выложила на стол следующую фотографию – с бриллиантовым кольцом.
– Жасмин не говорила, откуда у нее это кольцо?
Рейчел поднесла снимок ближе к глазам.
– Нет, ни за что не соглашалась сказать. Мы спрашивали, но она всякий раз отделывалась фразами вроде «большой секрет».
– Вы не знаете, у нее был мужчина? Я имею в виду серьезные отношения? Может, она была помолвлена?
– Не знаю. Опять-таки «большой секрет».
– Но отчего же?
Рейчел иронически усмехнулась:
– А черт ее знает. Может, никакого таинственного поклонника не существовало, а Жасмин сама купила себе кольцо и устроила целое представление. Она была патологически озабоченная и даже могла поверить в свою придуманную помолвку… что отнюдь не мешало ей флиртовать с проводниками.
– Она могла поверить в собственные фантазии?!
– А что вы хотите. Жасмин была… э-э… малость странная.
– Однако вы позвали ее в эту поездку.
Рейчел усмехнулась.
– В девяносто четвертом «Последний герой» был у Марка Бернетта[3] еще в проекте, а я уже применила эту концепцию в «Женщинах в потоке». Я хотела конфликта, трений между участницами, вынужденными находиться в постоянной близости друг к другу и вдали от цивилизации. Я надеялась увидеть и заснять, как участницы поездки разрешают свои конфликты. Если бы они поскандалили и даже подрались, это только сыграло бы на популярность моего шоу.
– Однако документальный фильм так и не вышел?
– Отец Жасмин, Рауль Гулати, угрожал мне судом, если отснятый материал увидит свет. Спонсоры прекратили финансирование, и я осталась с неотредактированным материалом на руках.
– То есть у вас сохранились пленки с той экскурсии?!
– Ну да, они в коробках где-то в подвале.
– Вы позволите мне посмотреть материалы?
– Это же старые видеокассеты, и там километры пленки!
– Я бы очень хотела, если позволите.
– Формально материал принадлежит спонсорам, но вы же не станете где-то его демонстрировать, стало быть… Только вам понадобится видеомагнитофон и телевизор, или придется все оцифровывать.
– Я все сделаю.
Рейчел сверлила Энджи недоверчивым взглядом.
– Может, я что-то упускаю? Столько хлопот ради того, чтобы Джилли Монеган узнала о последних днях Жасмин? Предупреждаю, вы сто лет на просмотр ухлопаете, там масса материала.
– Судья Монеган щедро платит за мое время.
Рейчел снова облизала губы и медленно кивнула.
– Понятно. Вопрос, кто кого водит за нос, остается открытым… – Она встала. – У нее прозвище Музыкальный автомат, вы в курсе?
– Нет.
– А почему, знаете? Когда ее подводит память, она начинает петь, отвлекая внимание от своей болезни. Может запеть в ответ на любую просьбу, которую вам взбредет в голову озвучить, как настоящий живой музыкальный автомат. Музыкальная память у нее гениальная, но это не более чем отвлекающий маневр. Люди пугаются и забывают, о чем они с ней говорили.
– Но поет она великолепно.
– Что так, то так… Сейчас попрошу Дага достать коробки с кассетами из подпола. – Рейчел взглянула на часы. – Извините, у меня скоро встреча по «Скайпу», я должна приготовиться.
Встав, она отодвинула дверь в гостиную и остановилась с выжидательным видом.
Энджи Паллорино выключила диктофон и собрала фотографии. Сложив все в сумку, она поднялась, забросив ремень на плечо.
– А вы не знаете, у Жасмин был ребенок?
Рейчел заморгала:
– Что?!
– Я говорю, у Жасмин вообще был ребенок?
– Нет, – ошеломленно ответила Рейчел. – Я… Бог мой, я ни о чем таком не знала.
– Оглядываясь назад, может, вы вспомните что-нибудь из сказанного Жасмин, из чего можно было бы заключить, что она рожала?
– Нет! Я… – Недоверие на лице Харт превратилось в подозрение. – В жизни бы не поверила в такую возможность. А почему вы спрашиваете?