— Что вам нужно?
— Я вам только что сказала, что мне нужно, — поражаясь собственной смелости, шагнула в дом так быстро, что он даже не успел меня задержать. — Ее светлость ждет моего ответа, так что будьте любезны доложить о моем визите. Если не ошибаюсь, это входит в ваши обязанности.
— Вам назначено? — процедил он.
— Нет, мы не оговаривали определенное время.
— Ее светлость не принимает без договоренности.
— Доложите обо мне, — с нажимом повторила я и уселась на кушетку.
Дворецкий открыл рот, но тут же его закрыл. Лицо стремительно наливалось краской, как будто он на спор разжевал лимонный кругляш, но я не двинулась с места. Наверное, мне просто было нечего терять, в эту минуту я осознала это особенно четко.
Некоторое время он буравил меня взглядом, после чего с треском захлопнул дверь. Несколько попавших в западню снежинок тут же растаяли.
— Ждите здесь, — процедил он, — и если из дома что-нибудь пропадет…
— Боитесь, что я стащу вешалку? — поинтересовалась я, снимая шляпку.
В ответ на мою реплику что-то скрипнуло: не то зубы дворецкого, не то половица под его ногами. Не в моих правилах огрызаться на людей, но когда со мной разговаривают подобным образом, у кого угодно терпение лопнет. Дворецкий скрылся в недрах особняка, а я плотнее перехватила шляпку. Конечно, храбриться было куда проще, чем осознавать, что ответ ее светлости раз и навсегда изменит мою жизнь. Уставившись на узор винтажных обоев, старалась не думать о том, что услышу. Повезло, что герцогиня оказалась дома: за перепалкой с дворецким я как-то упустила этот момент и говорила с ним так, словно знаю, что она у себя.
Но… почему же так долго?
Минута.
Вторая.
Третья…
Они нанизывались, как бусины на нить, ожерельем. Сколько времени точно прошло, я не знала, знала только, что успела изучить каждый завиток на обоях и частично пересчитать капельки на роскошной люстре.
Сильнее вцепилась в шляпку, когда услышала шаги, с трудом подавила желание вскочить.
— Ее светлость вас примет, — сообщил дворецкий. Вид у него был такой, словно он заглотил не просто забытую на блюдце дольку, а лимон целиком.
В этот миг я поняла, что последние полминуты просто не дышала.
Совсем.
Воздух ворвался в легкие только когда я поднялась с кушетки и, оставив пальто и шляпку на вешалке, поспешила за ним.
Я ожидала, что меня проведут в кабинет, но даже не предполагала, что окажусь в гостиной, где первым делом ко мне под ноги выкатится мячик, вторым — рыжая девочка, а третьим — огромный черный дог. Уши и надбровные дуги у него были словно присыпаны инеем, длинные ресницы и бока — тоже, даже на лапах местами пробивалось серебро. Все (исключая мячик, конечно) замерли и воззрились на меня. Волосы у девочки были как огонь, совсем как у ее светлости, а вот глаза темные, как кофе. Малышка смотрела с любопытством и я, не совсем отдавая отчет в том, что делаю, опустилась на корточки, подняла мячик и протянула ей.
— Что нужно сказать, Хлоя? — Герцогиня поднялась из кресла.
— Спасибо, мисс. — Девочка сделала книксен, наградила меня озорной улыбкой и убежала к матери.
Следом за ней с грохотом ускакал дог, собирая складочки на ковре. Дворецкий, опомнившись, вздернул подбородок и произнес (с такими интонациями, словно сомневался, стоит ли здесь кого-то кому-то представлять):
— Мисс Шарлотта Руа, ваша светлость.
«Ваша светлость» была сказана кислейшим лимонным тоном.
— Спасибо, Гилл, — герцогиня этого не заметила или сделала вид, что не заметила, — попроси принести нам чай и пришли Линдси. Шарлотта, прошу.
Она улыбнулась и кивнула, приглашая меня присоединиться к ним. Стоило отметить, что гостиная была в довольно мрачных тонах: темно-коричневый и бордовый, но ее с лихвой искупала солнечная улыбка ее светлости и смех девочки, которая теперь отнимала мячик у дога. Тот сопротивлялся, но больше для вида, порыкивая и потряхивая головой. Стоило мне подойти, он выпустил игрушку и немедленно потянулся к моим пальцам огромным мокрым носом.
— Не бойся. — Проследив мой взгляд, герцогиня похлопала по ноге, пес тут же оставил попытки познакомиться и подошел к ней. — Арк только с виду такой страшный, наш старичок.
— Старичок?
— Да, он настоящий долгожитель, — не без гордости произнесла ее светлость и указала мне на диван, стоявший прямо напротив огромного старинного камина.
— Папа говорит, что ты любого даже самого страшного зверя превратишь в неженку, — серьезно заявила Хлоя.
— Папе, конечно, виднее.
Я не смогла сдержать улыбки, особенно когда малышка подбежала к матери, а та подхватила ее на руки.
— Ой! Тяжелая!
— Я не тяжелая! — девочка залилась смехом. — На мне много одежды!
— Правильно, так всем и говори.
— Ваша светлость. — Я даже не заметила, как дверь за моей спиной открылась, и в гостиную вошла молодая женщина. Миловидная, с длинными светлыми волосами, перехваченными лентой. Она сделала книксен, и тут только я вспомнила, что совершенно об этом забыла. Хотя наверное, мое приседание за мячиком сойдет за реверанс? Или нет? — Мне забрать Хлою?
— Да, пожалуйста.
Девочка насупилась, но на руки к няне пошла беспрекословно. Стоило им выйти, как ее светлость опустилась на диван, и я последовала за ней. Пламя играло на ее волосах живым огнем, и я снова подумала, что никогда раньше не видела настолько яркого цвета и настолько яркой женщины. Ее портрет я бы с удовольствием написала, но… ох, я даже толком не поздоровалась. Да что со мной такое творится?
— Ваша светлость, я бы хотела… — несмотря на близость камина руки холодели все сильнее, а я робела все больше. — Я бы хотела извиниться за то, что не воспользовалась вашим советом, и…
— Давай договоримся так, Шарлотта, — она коснулась моей руки. — Называй меня Луиза, я уже порядком устала ото всех этих церемоний. Хорошо?
Дождавшись, пока я кивну, продолжила:
— И никогда не жалей о том, что исправить уже нельзя.
— Но я действительно искренне сожалею о том, что вас тогда не послушала, — серьезно произнесла я. — Мне бы не хотелось, чтобы у вас сложилось обо мне мнение, как… о недалекой девице, которая зациклена на своих амбициях и нисколько не заботится о своей репутации.
— В амбициях нет ничего плохого. — Луиза внимательно посмотрела на меня. — Когда ты осознаешь, на что идешь, и чем готова поступиться. Признаюсь, я пыталась тебя переубедить именно поэтому.
— Из-за амбиций? — растерянно спросила я.
— Из-за того, что написали в газете.
Ох, ну да. Почему-то я не задумывалась о том, что ее светлость тоже читает газеты, и что она наверняка знает, как охарактеризовали «Девушку».
Всевидящий!
Я что, всерьез собираюсь предложить ей ее купить? После всего.
Мне вдруг стало невыносимо стыдно, особенно когда я подняла глаза и наткнулась на жесткий взгляд герцогини.
— Переставай смущаться и прятать глаза, Шарлотта, — неожиданно резко сказала она. Настолько резко, что даже дог поднял голову и дернул ушами. Она едва коснулась массивного лба, и пес, тяжело вздохнув, положил морду между лапами. — Ты написала картину и представила ее на выставке. Ты пришла ко мне, и я даже не представляю, как, но прорвалась через Гилла без предварительной договоренности. Имей смелость все, что ты начинаешь делать, доводить до конца. Так о чем ты хотела со мной поговорить?
Немного опешив от такой отповеди, я тем не менее расправила платье и выпрямилась.
— Я хотела сказать, что если «Девушка» вас все еще интересует…
— Если? — Луиза приподняла бровь. — Никогда не ставь под сомнение интерес к тому, что ты делаешь.
— Но я вам отказала.
— Отказ только подогревает интерес к тому, что действительно интересно. — Она откинулась на спинку и подперла кулачком подбородок. — Особенно если он исходит от женщины.
Пока я моргала в ответ на такое откровение, герцогиня продолжила:
— Да, «Девушка» мне по-прежнему интересна, но только если ты готова с ней расстаться.
Готова ли я? С губ сорвался смешок.
— Я думаю, у вас ей будет лучше.
Почему-то перевела взгляд на картину над камином: там парусник рассекал море.
— Да, она сюда не вписывается, — ее светлость махнула рукой. — Картины здесь вообще меняются с завидной частотой, не приживаются как-то.
— Возможно, «Девушка» приживется?
А ведь она действительно будет неплохо смотреться в таком антураже.
— В сюжете присутствует некоторая мрачность, поэтому обстановку гостиной она только подчеркнет. Зато переход позволяет сделать акцент именно на яркой стороне сюжета, и давить картина не будет. Скорее наоборот, добавит этому месту красок. Думаю, здесь ей будет уютно.
Не знаю, кого я пыталась убедить, Луизу или себя. Вернулась из реальности интерьера в гостиную и встретила взгляд герцогини — задумчивый, отстраненный. Она смотрела на меня, или сквозь? Сколько она вообще слышала из того, что я говорила? С чего я вообще взяла, что ей интересно мое мнение о том, впишется ли картина в интерьер? Не представляя, о чем говорить дальше и как привлечь к себе внимание, замерла, но это и не потребовалось.
— Давай поступим так, Шарлотта. — Ее светлость постучала пальчиками по спинке дивана. — «Девушка» останется у тебя.
Я кивнула, стараясь ничем не выдать разочарования. В конце концов, картина — не единственное, о чем я хотела с ней поговорить. На неделю-две денег мне хватит, а дальше… дальше я всегда могу пойти в горничные, для этого не нужна выдающаяся репутация.
— Но у меня к тебе встречное предложение. Я держу камерный театр в Лигенбурге. — Она внимательно взглянула на меня. — Как ты смотришь на должность помощницы художника-декоратора?
Должность помощницы художника-декоратора?
— Вы предлагаете мне место? — спросила, не в силах поверить в услышанное.
— Да, — Луиза кивнула. — Конечно, это не самая простая работа, и достаточно необычная, но я подумала, что тебе может быть интересен такой опыт. Если понравится и захочешь остаться — я буду рада. Ну а если нет… думаю, это в любом случае будет тебе полезно, не так ли?