– Тело собираются увозить. Нужно поскорее освободить место для криминалистов. Тем и так придется поторопиться, дождь ведь идет, – сказал Питерсон. – Значит, мы теперь подчиняемся старшему инспектору Спарксу?
– Выходит, что так, – ответила Эрика. Все трое на время замолчали. Казалось, Питерсон и Мосс разочарованы.
– Ладно, до скорой встречи, – попрощалась Эрика.
Вернувшись к своей машине, она несколько минут сидела в темноте, слушая, как по крыше стучит дождь. Мосс и Питерсон проехали мимо, фарами осветив салон ее автомобиля, а потом Эрику снова окутал мрак. Смерть Айви произвела на нее тяжелое впечатление. Она высвободила из рукава куртки запястье и включила свет над зеркалом. Отметины от зубов почти исчезли, ранки быстро заживали. Что предприняла Айви в последние дни? Кто заманил ее к бассейну в парке Брокуэлл? Или она пришла по собственной воле? Что теперь будет с ее внуками?
Эрика завела двигатель и тронула машину с места. А дождь все лил и лил.
Глава 31
Незнакомец сдернул с головы толстую балаклаву и согнулся, извергая содержимое желудка. Рвотные массы плюхались в чернильную воду со звонким шлепком, звучавшим даже громче, чем стук дождя, который ливнем обрушивался на поверхность бассейна. После убийства хочется очиститься – обычное дело. Он повалился на мокрую землю, с наслаждением подставляя лицо под дождь.
Выследить Айви Норрис оказалось проще простого. Старая грымза не изменяла своим привычкам – торчала под уличным фонарем в начале Кэтфорд-Хай-стрит. Выглядела еще омерзительнее, чем обычно: в меховой опушке застряли ошметки чего-то вонючего – вероятно, блевотины; ноздри по краям покрывала короста запекшейся крови.
– Меня зовут Полетт. Тебе отсосать или по полной программе? – спросила Айви. Глаза ее вспыхнули, когда она увидела, что рядом затормозила дорогая машина. И только усевшись на пассажирское кресло, услышав щелчок центрального запора дверей, она разглядела водителя.
– Привет, Айви… Мне кое-что нужно от тебя, – вкрадчиво произнес он.
Айви запаниковала, стала умолять, извиняться, клясться, что этого больше не повторится, лопотала и лопотала, брызгая слюной, которая оседала на приборной панели дорогого автомобиля.
– Пойми, у меня не было выбора. Легавая мне угрожала. Сказала, что отнимет у меня детей… Да ей толком ничего и не известно. Знает только, что та девчонка, Андреа, встречалась с каким-то брюнетом и светловолосой девицей… И от меня она больше слова не услышит!
И тогда водитель протянул Айви две пятидесятифунтовые купюры.
– Что ты за это хочешь? – неуверенно спросила она.
И она взяла деньги – может, была просто побита жизнью или надеялась, что после я все-таки ее отпущу.
Айви не спросила, зачем ее тащат в глухое место, и, когда они остановились, она позволила, чтобы ей связали руки за спиной. Даже не предложила кодового стоп-слова.
– Только не по лицу, – попросила она. – Я, конечно, не красавица, но с непобитым лицом жить проще…
И вот тогда нервы мои сдали, и я заехал ей кулаком в лицо. Она не выразила удивления – просто огорчилась. Когда я снова ударил ее, сильнее, она, казалось, смирилась с судьбой. Еще одно разочарование в довесок ко всем остальным. Я выдрал у нее две пригоршни волос… Сломал ей нос… В ее глазах читалось одно лишь удивление, когда мои руки продолжали сдавливать ее шею дольше минуты. Вот тогда-то она и поняла, что умрет.
* * *
Вдалеке, где-то за парком Пекам-Рай, проехал полицейский автомобиль с включенной сиреной. Он лежал в кустах возле водоема, наслаждаясь ощущением чистоты, которое даровал дождь.
Мой автомобиль в нескольких кварталах отсюда, но возвращаться к нему пока нельзя.
Сейчас нельзя.
Когда рассветет.
Когда c меня сойдет вся грязь.
Глава 32
Эрика долго не засыпала. Лежала без сна, слушая шум дождя, неустанно стучавшего в окно. Ей никак не удавалось забыть образ Айви. Остекленевшие глаза, в которых застыл ужас, словно она все еще смотрела в лицо убийце. «Интересно, – думала Эрика, – какое это лицо? Старое или молодое? Смуглое или светлокожее? Какой он – похож на громилу или внешне самый обычный человек, не выделяющийся из толпы?»
* * *
Она не заметила, как погрузилась в сон. Когда открыла глаза, в окно спальни через занавески сочился мягкий свет: значит, наступило утро. Впервые за долгое время она спала без сновидений. Эрика отодвинула занавеску: дождь прекратился, но небо было светло-серым. Рассвело. Она нагнулась к прикроватной тумбочке, взяла телефон, чтобы узнать, который час. Телефон стоял на подзарядке, но признаков жизни не подавал.
Выругавшись, она пошла в кухню-гостиную: цифры электронных часов на плите не светились. Эрика открыла маленький стенной шкаф, где размещался электрощиток, вытащила оттуда пятнистую картину Марси и щелкнула туда-сюда центральным автоматом. Безрезультатно. Глядя в эркерное окно на лежащую внизу безлюдную улицу, она понятия не имела, который теперь час. Эрика вышла на лестницу и постучала в дверь соседей. Через несколько секунд она услышала, как повернулся в замке ключ, загремели отодвигаемые запоры и звякнула цепочка. Дверь приотворилась на несколько дюймов. В щель на нее смотрела маленькая пожилая женщина с белыми взбитыми, как меренга, волосами.
– Прошу прощения за беспокойство, – обратилась к ней Эрика. – Вы не подскажете, который час?
– Кто вы такая? Зачем вам нужно знать время? – подозрительным тоном осведомилась старушка.
– Я ваша новая соседка. По-моему, нам отключили электричество, а у меня часы только на телефоне, и он тоже не работает.
Старушка оттянула вверх тонкий рукав своего кардигана и стала всматриваться в циферблат крошечных золотых часов, туго обвивавших ее запястье.
– Двадцать минут одиннадцатого, – сообщила она.
– Десять двадцать утра?
– Да.
– Точно? – ужаснулась Эрика.
– Точно, дорогая. Я же на часы смотрю. Кстати, с электричеством у меня тоже все в порядке, – сказала она, щелкнув выключателем. – Думаю, вам нужно заплатить за свет. У прежних жильцов была большая задолженность. Один раз к ним даже полиция приходила – непонятно, почему полиция-то тратит время на должников. Хотя хозяин квартиры, что вы снимаете, довольно высокопоставленный полицейский, так что на вашем месте я была бы осторожней…
* * *
Без четверти одиннадцать Эрика, ни жива ни мертва, прибыла в отделение полиции Луишем-Роу. Дежурил Вулф. Он поднялся из-за стола и подошел к ней.
– Старший инспектор Фостер, у меня распоряжение проводить вас к старшему суперинтенданту Маршу. Это срочно.
– Я знаю, где он сидит, – отрезала Эрика. Она дошла до кабинета Марша и постучалась. Марш открыл дверь.
– Проходите, садитесь, – холодно произнес он. На законном месте Марша сидел помощник комиссара Оукли. Маршу пришлось занять место рядом со своим собственным столом. Было видно, что его кабинет в спешке приводили в порядок. Из-за дверцы одного из шкафов выглядывал уголок рождественской открытки.
– Доброе утро, старший инспектор Фостер. Присаживайтесь, пожалуйста, – обратился к ней Оукли спокойным отрывистым тоном. Выглядел он безукоризненно: отутюженная форма, седая шевелюра разделена аккуратным, идеальным пробором. Загорелая кожа лоснится. Он чем-то походил на холеную лису. Впечатление сексуального мужчины Оукли не производил, зато от его безупречно ухоженного вида веяло коварством. Она где-то читала, вспомнилось Эрике, что у лис, если их кормить отменной пищей, потрясающе роскошный шелковистый мех. Она села и заметила, что Марш натягивает резиновые перчатки.
– Позвольте взглянуть на ваш телефон, – попросил Оукли.
– Зачем?
– Вы – последний человек, которому звонила погибшая Айви Норрис. Оставленное ею сообщение и ваш телефон теперь являются вещественными доказательствами в деле об убийстве. – Это было сказано категоричным тоном, пресекающим дальнейшие вопросы. Эрика достала свой телефон и передала его Маршу.
– Не включается, – сказал Марш, вертя в руках телефон и пытаясь его включить.
– Разрядился, – ответила Эрика.
– Это ваш служебный телефон, выданный вам для служебного пользования, и вы не удосужились его зарядить? – спросил Оукли.
– Позвольте объяснить…
– Прочтите, пожалуйста, серийный номер, – обратился Оукли к Маршу, не обращая внимания на Эрику. Марш быстро снял заднюю крышку телефона и стал зачитывать номер, Оукли его записал.
– Доступ к моей голосовой почте возможен и без телефона, – сказала Эрика. Марш положил ее телефон в новый полиэтиленовый пакет и запечатал его.
По-прежнему игнорируя Эрику, Оукли открыл какую-то папку.
– Старший инспектор Фостер, вам известно, почему вы здесь?
– Думаю, да, сэр. Правда, мне не совсем понятно, что привело сюда вас?
– Три дня назад дежурный по отделению сержант Вулф составил протокол, в котором детально воспроизвел подробности инцидента, произошедшего между вами и Мэтью Полсоном, семилетним внуком Айви Норрис. Той самой Айви Норрис, чье тело было обнаружено минувшим вечером.
– Я в курсе, сэр. Меня вызывали на место происшествия, – сказала Эрика.
– В отчете Вулфа говорится, что во время инцидента в дежурной части отделения вы дали мальчику подзатыльник. Что вы на это скажете? – Помощник комиссара поднял голову от папки и посмотрел на нее.
– В отчете также упоминается, что в то время мальчик зубами вцепился мне в руку, – заметила Эрика.
– Что вы делали в столь непосредственной близости от этого ребенка?
– Он сидел на моем чемодане, сэр. И не хотел с него слезать.
– Он сидел на вашем чемодане, – повторил Оукли, откидываясь на спинку кресла. Ручкой он постучал по своим зубам. – Вы были травмированы, когда семилетний мальчик напал на вас?
– Да, он прокусил мне руку, – ответила Эрика.
– Однако в отчете нет записей о дальнейшем развитии событий. Согласно протоколу, вы должны были показаться врачу, который подтвердил бы наличие травмы. Вы были у врача?