ть справедливость”.
-У меня только один. Пожав плечами, я закидываю ногу на табурет, закатываю льняную штанину и показываю на бледную тонкую линию чуть выше колена. “Летний лагерь. Я перегрелся на зиплайне и совершил аварийную посадку. Обнаружил ногой гвоздь, торчащий из палубы ”.
“Черт”.
“Я имею в виду, это не ореховая пуля”, - говорю я с притворной скромностью. “Но мне действительно пришлось сделать прививку от столбняка, так что ... Очевидно, это делает меня выносливее тебя”.
“Прививка от столбняка? Черт возьми, это сексуально”.
-Разве нет?
Джек снимает со сковородки свой первый блинчик, затем размешивает тесто, все еще оставаясь в миске. Когда он наливает еще по одной, немного теста умудряется забрызгать ему грудь.
“Ты будешь есть блинчики или наденешь их?” Говорю я с язвительной усмешкой.
Я беру посудную тряпку рядом с раковиной, чтобы вытереть ее. К тому времени, как до моего мозга доходит сообщение о том, что вытирание теста с обнаженной груди Джека имеет смутно сексуальный подтекст, я уже вовлекаюсь в действие, но я не знаю, как избежать этого сейчас, когда время замедляется, пока он наблюдает за мной.
В тишине я чувствую, как учащается мой пульс в ответ на какой-то неосязаемый сигнал. Я не уверена, кто из нас тяжело дышит. Думаю, это я. Яркая галлюцинация о том, как я провожу руками по его теплой плоти, вспыхивает перед моими глазами. Его мышцы дрожат от моих прикосновений. Либо я обманываю себя, либо он тоже это чувствует.
-Доброе утро, вы двое, - объявляет Ли, когда они с Джейми входят на кухню.
Потрясенная этим моментом, я роняю тряпку и отхожу от Джека. Я очень остро ощущаю биение своего сердца.
-Поосторожнее с этой, ” говорит Джек мальчикам, возвращаясь к своим блинчикам. “ Она не уважает домашние правила. Просто нащупал меня в открытую.
“Это так?” Ли выгибает бровь, глядя на меня.
“Я знал, что от нее одни неприятности”, - говорит Джейми. “Рыжие всегда такие”. Они от души смеются за мой счет, пока я сажусь за хлопья, надеясь, что мое лицо не такое красное, каким кажется.
К счастью, дверь звонит.
Джейми оживляется. - Мы кого-то ждем?
Нет, но это так.
-Позже, мальчики. Я ставлю миску в раковину, глядя прямо на Джека. “Я направляюсь в Рай с Нейтом для проведения кое-каких исследований”.
Взгляд Джека сужается, но я уже выхожу из кухни.
-Она сказала “Нейт”? Я слышу вопрос Джейми.
Я беру свою сумку из прихожей и надеваю туфли, прежде чем выйти за дверь.
Снаружи на обочине ждет Нейт. Со своим мотоциклом.
О.
Я останавливаюсь на тротуаре. Это нечестно, на самом деле. Вид его, прислонившегося к мотоциклу. Типа, прекрати, чувак. Ты уже был сексуальным. Это просто перебор. Девушка не может вынести слишком многого.
-Доброе утро, ” говорит он своим глубоким голосом. Это не совсем голос курильщика — я еще не видел, чтобы он что—нибудь курил, - но в нем есть легкая хрипотца, от которой у меня мурашки бегут по коже.
-Доброе утро, - неловко отвечаю я.
Он протягивает мне шлем. - Готов?
В нерешительности я смотрю на мотоцикл. - Мой отец убил бы меня, если бы узнал, что я на мотоцикле.
-Да?
“Он возненавидел эти штуки с тех пор, как его товарищ по группе погиб в автокатастрофе несколько лет назад. Заставил меня пообещать, что я никогда не буду на нем ездить.
Это, наверное, слишком много, чтобы первым делом с утра объявить парню, делающему мне одолжение.
-Я бы никогда не подверг тебя опасности, ” мягко говорит Нейт. “ Я надежный водитель. Никогда даже не получал штраф за превышение скорости. Его серьезность отбрасывает меня назад. “Доверяешь мне?”
Я не могу представить, по какой причине я должен это делать, но, хотя я едва знаю этого парня, я чувствую себя с ним в безопасности.
-Да, конечно. С этими словами я надеваю шлем.
В конце концов, я приехал сюда за приключениями.
У него такая слабая улыбка, когда он наблюдает за мной. Как будто он посвящен в секрет. Я не знаю, как это читать и почему это адресовано мне, но мне это нравится.
Нейт помогает мне поправить ремешок на подбородке, затем убирает несколько прядей волос с моих глаз. От легкого прикосновения его пальцев ко лбу у меня пересыхает в горле. Затем он садится на велосипед и отстегивает подножку. Я запрыгиваю на него сзади, мой пульс учащается, когда Нейт берет меня за запястье, чтобы обнять своей рукой за талию.
-Держись крепче. Становится неровно.
Наклоняясь вперед, я практически прижимаюсь к его спине. Он мускулистый под моими руками. Я чувствую, как расширяется и сокращается его живот, когда он балансирует наш вес на шинах. Мотоцикл с ревом оживает, и он включает передачу. Затем мы отрываемся от тротуара в потоке воздуха и мчимся по улицам Ноттинг-Хилла.
Не так давно мой отец не отпускал меня на занятия в колледже, не написав мне смс каждые десять минут. Я был единственным девятнадцатилетним парнем, у которого, как я знал, был комендантский час. Но как бы я ни ценил беспокойство отца, я не могу жить, руководствуясь его страхами. Это самое непроницаемое, нерушимое время в моей жизни.
Если я не воспользуюсь этим сейчас, то в конечном итоге стану старухой с несколькими шрамами, но с большим количеством сожалений.
13
МыНЕ РАЗГОВАРИВАЕМ ВО ВРЕМЯ ДВУХЧАСОВОЙ ПОЕЗДКИ НА ЮГ, ИЗ пригородов и через сельскую местность к побережью. Это просто грохот машины у нас под ногами и ветер в лицо. Размытая зелень и запах соленой воды, когда мы приближаемся к прибрежной деревне.
Нейт сбавляет скорость, когда мы проезжаем по мощеным улицам, вдоль которых выстроились здания эпохи Тюдоров. Рай - одна из тех очаровательных, живописных английских деревень, которые я представляла себе по фильмам и книгам. Скопление старых домов рядом с причудливыми магазинчиками, многовековыми фонарными столбами и плющом, вьющимся по стенам.
Мы паркуемся у тротуара в нескольких кварталах от музея, и я достаю телефон, чтобы проложить маршрут.
-Если у тебя есть другие дела, я могу немного развлечься здесь, - говорю я, кладя шлем на сиденье.
Он выдвигает подножку и выключает мотоцикл. “Было бы не очень хорошим сопровождающим, если бы я бросил тебя у черта на куличках, не так ли?”
Слово эскорт, слетающее с его губ, творит со мной странные вещи. На самом деле, весь его рот воздействует на меня. Изгиб его нижней губы, когда он говорит. Блеск белых зубов. Я впадаю в тупой транс, пока он не снимает шлем и не проводит рукой по волосам.
Его волосы.
“Ну, тогда ладно”. Я резко направляюсь к тротуару, потому что еще секунда пристального взгляда на него, и я стану смущающе заметной.
-Показывай дорогу. Тихий смешок, щекочущий мою спину, говорит о том, что он чертовски хорошо знает, что я его разглядывала.
Музей находится в небольшом двухэтажном здании в центре деревни, рядом с кафе и букинистическим магазином. Внутри на белых стенах висят портреты в рамках и приглушенные пейзажи. Пожилая женщина выходит поприветствовать нас при звуке колокольчика над входом.
-Добрый день. Добро пожаловать. Она невысокая и миниатюрная, одета во все черное, за исключением цветастого шарфа, изящно ниспадающего на ее хрупкие плечи. “Я Марджори, здешний куратор. Что привело вас сюда сегодня?”
Ее взгляд вопросительно задерживается на Нейте, когда он отходит, чтобы посмотреть на картины. По общему признанию, он выделяется в таком месте, как это, одетый в кожаную куртку поверх простой футболки и поношенных джинсов.
“Меня зовут Эбби Блай”, - говорю я ей. “Я студент в Лондоне, и я подумал, могу ли я спросить вас о картине Франклина Дайса. Насколько я понимаю, он из Рая”.
-Да, конечно. Ее лицо светлеет, создавая впечатление, что она принимает не так уж много посетителей. “У нас здесь выставлено несколько его работ. Я рад помочь, если смогу”.
Я достаю фотографию картины из своего телефона, чтобы показать ей. Марджори сдвигает очки с макушки на переносицу, затем подносит телефон поближе, чтобы получше рассмотреть.
-Все, что вы могли бы мне рассказать, было бы полезно, - с надеждой говорю я.
“Не видя самой картины...” Она продолжает рассматривать изображение. “Да, я бы сказал, что цвет и композиция соответствуют портрету Дайса. Пойдем.”
Она ведет меня в комнату справа. На ближней стене - несколько портретов дам в платьях послевоенного образца и мужчин в официальной военной форме.
“Это все Дайс. Давай посмотрим ...” Она мгновение изучает их, затем снова смотрит на фотографию. “Обоснованное предположение было бы между 1946 и 1952 годами. Молодая знатная женщина не носила таких волос намного позже”.
-Есть какие-нибудь идеи, кто бы это мог быть? Я пытаюсь умерить свое волнение.
Марджори хмурит брови и приближает лицо. “Извините, нет. Могу я спросить, где вы это нашли? Если это Дайс, то я об этом не знаю”.
“Я купил картину на распродаже недвижимости. Она принадлежала семье Талли в Суррее”.
“Да, это кажется правильным”. Она жестом приглашает меня следовать за ней в еще одну маленькую комнату с портретами. “Эти двое - Талли. Подарены музею после их смерти. Довоенные.”
Мой взгляд жадно скользит по картинам. Это двоюродные бабушка и дядя трех братьев. Двоюродные бабушка и дядя герцога и герцогини по отцовской линии.
“На самом деле написаны незадолго до их смерти. Насколько я понимаю, их не особенно любили. Однако отличные художественные образцы”.
Следовательно, они были подарены. Похоже, выбрасывать портреты - традиция Талли.
“Можно ли узнать, подлинная ли это картина Дайса?” Я спрашиваю ее.
“Конечно, да. Если вы хотите переслать мне любые другие фотографии, которые у вас есть, я могу дать вам ответ. Если потребуется дополнительная проверка, нам нужно будет изучить саму картину. Это если вы сможете отправить ее моим контактам в Лондоне ”.
-Да, конечно.
Мы возвращаемся к ее столу в передней части музея, где она вручает мне визитку. Нейт все еще бродит сам по себе. Она бросает подозрительный взгляд в его сторону, когда он исчезает за углом.