– Хотите меня выдать, – сказал он и, не выпуская ее руки, вынул из бокового кармана нож.
Отпрянув насколько возможно назад, Динни посмотрела ему прямо в лицо. Почему-то она уже не так боялась, как раньше; главным ее ощущением был какой-то стыд, – ей было неловко, что она держит в руке туфли.
– Как это глупо, капитан Ферз, – произнесла она ледяным тоном. – Вы отлично знаете, что мы не хотим вам зла.
Ферз отшвырнул ее руку, открыл нож и одним ударом перерезал телефонный провод. Трубка упала на пол. Он закрыл нож и убрал его в карман. Динни показалось, что этот поступок немного успокоил его.
– Наденьте туфли, – сказал он.
Она повиновалась.
– Имейте в виду, я не позволю, чтобы мной распоряжались и вмешивались в мою жизнь. Я сам решу, что с собой делать.
Динни молчала. Сердце ее бешено колотилось, и она боялась, что голос может ее выдать.
– Вы слышите?
– Да. Никто не собирается вам мешать или делать что-либо вам наперекор. Мы хотим вам только добра.
– Знаю я это «добро», – сказал Ферз. – С меня хватит. – Он подошел к окну, рванул в сторону штору и выглянул на улицу. – Дождь льет, как из ведра, – сказал он, потом повернулся и уставился на Динни. Лицо его начало подергиваться, руки сжались в кулаки. Он замотал головой и вдруг закричал: – Вон отсюда, живо! Вон, вон отсюда!
Динни быстро пошла к двери, стараясь не бежать, закрыла ее за собой и кинулась наверх. Диана все еще стояла на пороге спальни. Динни втолкнула ее в комнату, заперла дверь и, задыхаясь, упала на стул.
– Он побежал за мной, – с трудом выговорила она, – и перерезал провод. У него нож; боюсь, что начинается приступ буйства. Если он попробует взломать дверь, она выдержит? Может быть, пододвинуть кровать?
– Тогда нельзя будет спать.
– Спать мы и так не будем.
И Динни принялась тащить кровать. Вдвоем они загородили ею дверь.
– Прислуга запирается на ночь?
– Они запираются, с тех пор как он вернулся.
Динни с облегчением вздохнула. Ее бросило в дрожь при одной мысли о том, что ей пришлось бы идти предупреждать прислугу. Она села на кровать и посмотрела на стоявшую у окна Диану.
– О чем вы думаете, Диана?
– О том, как бы я боялась, если бы дети были дома.
– Да, слава богу, их нет.
Диана подошла к кровати и взяла Динни за руку. Динни ответила на ее пожатие, – они сжали друг другу руки почти до боли.
– Неужели мы ничего не можем сделать, Динни?
– Если он уснет, утром ему станет лучше. Теперь, когда он опасен, мне его не так жалко.
– Я вообще уже ничего не чувствую, – глухо сказала Диана. – Знает он, что я в вашей комнате? Может, мне лучше сойти вниз, и будь что будет.
– Ни за что!
И, вынув ключ из двери, Динни сунула его себе в чулок; прикосновение холодного металла ее немного успокоило.
– Теперь мы ляжем ногами к двери, – сказала она. – Незачем зря себя изводить.
Обеих охватила усталость, и они долго лежали, прижавшись друг к другу, под пуховым одеялом – ни та, ни другая не могли уснуть, но обе были в полузабытьи. Динни задремала, но ее разбудил какой-то шорох. Она взглянула на Диану. Та спала в самом деле, спала как убитая. Дверь прилегала к косяку не плотно, и над нею виднелась полоска света. Динни оперлась на локоть и прислушалась. Кто-то поворачивал и осторожно тряс ручку. Послышался стук.
– Да, – очень тихо сказала Динни, – в чем дело?
– Диана, – раздался голос Ферза, на этот раз очень покорный. – Мне нужна Диана.
Динни прижалась губами к замочной скважине.
– Диана нездорова, – прошептала она. – Она заснула, не будите ее.
Наступило молчание. Потом она с ужасом услышала протяжный вздох, похожий на стон, до того жалобный и безнадежный, что Динни чуть было не отворила дверь. Она вовремя взглянула на бледное, измученное лицо Дианы, и это удержало ее. Нельзя! Что бы ни означал этот вздох, – все равно нельзя! И, съежившись на постели, она опять прислушалась. За дверью не раздавалось ни звука. Диана спала, но Динни больше не могла заснуть. «Если он себя убьет, – мелькнула у нее мысль, – это я буду виновата». Но разве так не лучше будет для всех – для Дианы, для детей и для него самого? И все же его протяжный вздох, почти стон, продолжал звучать у нее в ушах. Бедняга, вот бедняга! Она не чувствовала больше ничего, кроме острой, мучительной жалости и какой-то злобы на неумолимую природу, причиняющую людям такие страдания. Безропотно покоряться судьбе? Ни за что! Она бессмысленна и жестока! Динни лежала, вздрагивая, рядом с измученной спящей Дианой. Чем они прогневали судьбу? Могут они ему чем-нибудь помочь? Что им делать утром? Диана пошевелилась. Просыпается? Но та только повернулась на другой бок и снова забылась тяжелым сном. Постепенно Динни охватила дремота, она тоже заснула.
Ее разбудил стук в дверь. Было уже светло. Диана еще спала. Динни взглянула на часы. Восемь часов. Это пришли ее будить.
– Спасибо, Мери, – вполголоса откликнулась она. – Миссис Ферз у меня.
Диана села, глядя на полуодетую Динни.
– В чем дело?
– Ни в чем. Восемь часов! Надо встать и подвинуть кровать на место. Вы поспали как следует. Прислуга уже на ногах.
Они накинули халаты и отодвинули кровать. Динни вынула ключ и отперла дверь.
– Мешкать нечего. Идемте.
С минутку они постояли, прислушиваясь, на верхней площадке лестницы, потом спустились ниже. В комнате Дианы не было никаких следов беспорядка. По-видимому, сюда заходила горничная – шторы были отдернуты. Динни и Диана остановились у двери, которая вела в комнату Ферза. Ни звука. Они вышли в коридор, откуда в его комнату вела другая дверь. Опять ни звука!
– Сойдем вниз, – шепнула Динни. – Что сказать Мери?
– Ничего. Она поймет сама.
Двери в столовую и кабинет были распахнуты. Отрезанная телефонная трубка еще валялась на полу; никаких других следов ужасной ночи не было заметно.
Вдруг Динни сказала:
– Диана, нет его шляпы и пальто. Они лежали здесь на стуле.
Диана пошла в столовую и позвонила. Из кухни появилась пожилая горничная, вид у нее был испуганный.
– Мери, вы сегодня утром видели шляпу и пальто мистера Ферза?
– Нет, миссис Ферз.
– Когда вы сошли вниз?
– В семь часов.
– Вы не были в его комнате?
– Еще нет, миссис Ферз.
– Вчера вечером мне нездоровилось; я ночевала в комнате мисс Динни.
– Да, миссис Ферз.
Все трое поднялись наверх.
– Постучите в дверь.
Горничная постучала. Динни и Диана стояли рядом, Ответа не последовало.
– Постучите еще, погромче.
Горничная постучала несколько раз. Никто не отвечал. Диана отстранила ее и повернула ручку. Дверь отворилась. В комнате никого не было, но в ней царил такой беспорядок, словно здесь была драка. Валялась пустая грелка; повсюду был рассыпан пепел. Постель был смята, но, по-видимому, Ферз лежал, не раздеваясь. Все его вещи были на месте, он явно ничего с собой не взял. Женщины переглянулись.
– Мери, дайте нам поскорее позавтракать, – сказала наконец Диана. – Нам надо уйти.
– Да, миссис Ферз… я видела телефон.
– Уберите трубку и позаботьтесь, чтобы телефон починили; другим ничего не говорите. Скажите, что он уехал на день или на два. Приведите в порядок комнату, чтобы все выглядело как надо. Давайте поскорей оденемся, Динни.
Горничная ушла вниз.
– А деньги у него есть? – спросила Динни.
– Не знаю. Посмотрю, взял ли он чековую книжку.
Диана побежала по лестнице. Динни ждала. Минуту спустя Диана вернулась в холл.
– Нет, она лежит на бюро в столовой. Одевайтесь скорее!
Это означало… Что же это могло означать? В душе у Динни боролись надежда и страх. Она бросилась наверх.
Глава двадцать шестая
Второпях они позавтракали и посоветовались, как быть дальше. Куда пойти?
– Только не в полицию, – сказала Динни.
– Конечно, нет.
– Я думаю, прежде всего нам надо поехать к дяде Адриану.
Они послали горничную за такси и отправились к Адриану. Еще не было и девяти. Они застали его за завтраком; он ел рыбу – в ней было столько костей, что чем больше ешь, тем больше остается на тарелке; только так и можно объяснить библейское чудо с семью корзинами, полными рыбы.
Адриан, который, казалось, совсем поседел за эти дни, выслушал их, набивая трубку; потом он сказал:
– Теперь предоставьте все это мне. Динни, ты можешь отвезти Диану в Кондафорд?
– Конечно.
– А можешь ты сначала попросить Алана Тасборо съездить в клинику и узнать, нет ли там Ферза, не говоря им, что он исчез? Вот адрес.
Динни кивнула.
Адриан поднес руку Дианы к губам.
– Дорогая, у вас совершенно измученный вид. Не волнуйтесь; отдохните там с детьми. Мы будем сообщать вам обо всем.
– Адриан, можно избежать шума в газетах?
– Постараемся. Я посоветуюсь с Хилери; сперва испробуем все другие пути. Сколько у него с собой денег?
– По последнему чеку он получил пять фунтов два дня назад; но вчера он весь день не был дома.
– Как он одет?
– Синее пальто, синий костюм, котелок.
– И вы не знаете, где он был вчера?
– Нет. До вчерашнего дня он вообще не выходил.
– Он еще состоит в каком-нибудь клубе?
– Нет.
– Кто-нибудь из старых друзей знает о его возвращении?
– Нет.
– И он не взял чековой книжки?.. Когда ты сможешь поймать этого молодого человека, Динни?
– Сейчас же, если я могу позвонить по телефону; он ночует у себя в клубе.
– Иди звони.
Динни позвонила и, вернувшись, сообщила, что Алан немедленно поедет в клинику и о результатах даст знать Адриану. В клинике Алан скажет, будто он старый друг Ферза и не знал, что тот уехал домой. Он попросит известить его, как только Ферз вернется, чтобы он мог приехать его повидать.
– Хорошо, детка, – сказал Адриан, – ты у меня умница. А теперь поезжайте, и присматривай там за Дианой. Оставь мне номер вашего телефона в Кондафорде.