1
Хэтти
для родных Джи-Джи
девяносто три года, и умирать не собирается
сидит во главе банкетного стола в «длинной комнате» гринфилдской фермы, построенной двести с лишним лет тому назад
ее постоянно разрастающееся потомство вместе с женами заняли все свободные места
по обе стороны от Хэтти сидят ее дети, обоим за семьдесят
Ада Мэй (названа так в честь матери Слима) и Санни (назван так в честь брата Слима, которого линчевали)
дальше устроились внуки, им за сорок и за пятьдесят
также присутствуют правнуки, этим по двадцать-тридцать лет, и чем они занимаются, знает один бог
праправнуки сидят за отдельным столом, их имена я уже не помню, и за ними присматривает пара взрослых, чтобы они не стреляли едой из рогаток, а использовали ее по назначению
и есть еще новорожденные, с ними она только сейчас познакомилась – Райли, Зои, Ноа
их имена она запомнит
ненадолго
все поглощают рождественский обед, а точнее, главное блюдо – гигантскую индейку, выбранную хозяйкой за впечатляющие размеры и независимое поведение
она откармливала ее весь год, а вчера скрутила ей шею, ощипала и положила в ледник, а сегодня утром сунула в духовку
Морган и Биби помогли хозяйке с остальным: жареная картошка (собственная, с ее огорода), начинка, брюссельская капуста, йоркширский пудинг и черный пудинг (Хэттины рецепты), горошек (свой, замороженный), подливка
одну стену украшает старый гобелен
в центре другой – почерневшая печь из песчаника, в которой, если она не растоплена, можно вытянуться в полный рост
но сейчас она полыхает, и языки пламени жадно рвутся наружу
в комнате стоит высокая рождественская елка, которую Юный Билли (ему уже за шестьдесят) из деревни спилил в «нашем ельнике», как его любил называть покойный Слим
Юный Билли ежегодно устанавливает елку с лампочками, феями, мишурой, игрушками, и елочные иголки создают проблемы, поскольку Хэтти любит ходить по дому босиком, даже зимой
в этом один из секретов ее многолетней мобильности – ступни на земле, пальцы раскинуты, как у диких зверей
копыта, вот чем ее наделила живая природа
копыта
раз в неделю Полина отмачивает ей ноги в специальном растворе, подпиливает ногти, скребет пемзой – по мнению Хэтти, все это лишнее, она перестала отравлять свое тело химикатами, с тех пор как Слим ушел в мир иной в 1988 году
по словам Полины, если ноги не обрабатывать, то кожа потрескается и микробы устроят себе большой праздник, Хэтти
и она подчиняется, хотя считает, что поры должны дышать, а тело вырабатывает собственные жиры
но попробуй это объясни снохам, ради красоты натирающим себя мазями и всякими ядовитыми веществами
а потом удивляются, что у них обнаружен рак
под елкой лежат груды подарков, все их раздают просто потому, что так положено, это никак не связано с религией, Рождество правильнее было бы назвать Ложьдество
все объедаются и позволяют себе излишества, прикрываясь именем Иисуса Христа
после смерти мужа Хэтти перестала что-либо дарить, и уже надоело говорить всем, что ей тоже не нужны подарки
ей дарят совершенно ненужные вещи: перчатки, бумажные салфетки, коробочки для лекарств, домашние тапки, одеяла с подогревом и бутылочки со специальными зажимами, как будто она не в состоянии вытащить пробку своими сильными пальцами
потом Юный Билли все это относит в секонд-хенд
у нее есть все необходимое, не путать с заветными желаниями
Слим все такое заворачивал в красивую бумагу, складывал под елку
и огорошивал ее в самый неожиданный момент
Хэтти тихо сидит на этих Ложьдествах
ничего не разобрать в этом гвалте, а вставлять слуховой аппарат, раздражающий уши и искажающий звуки, нет никакого желания
а они продолжают переговариваться в свое удовольствие, игнорируя ее как ненужный предмет обстановки, а если она что-то и скажет, то просто не обращают внимания
она отваливается на стуле и наблюдает за происходящим, довольная тем, что ее оставили в покое, а потом задремывает, и в какой-то момент ее тычут в бок, проверяя, все ли в порядке, можно сказать, щупают пульс
наверняка они испытывают разочарование, когда она, очнувшись, вскрикивает: что? что такое?
Ада Мэй и Санни спят и видят, когда заполучат причитающееся им наследство, которого она их лишила, – нет, не получат гринфилдскую ферму, принадлежащую семье больше двухсот лет, чтобы они потом ее продали иностранцам вроде русских или китайцев, которые на этом месте построят шикарный отель или элитную площадку для гольфа
они уговаривают ее переехать в дом для престарелых и назначить душеприказчика
но Хэтти отлично понимает: это будет означать, что они получат полную власть над ней
ее позиция такая
если она упадет с лестницы и некому будет вызвать «Скорую», то быть посему, в ее возрасте смерть стоит за углом, одно неудачное падение – и крышка
а коли вынудят ее переехать в дом для престарелых, она проявит благоразумие и послушание – можно только я последний раз схожу в собственный туалет, если не возражаете
и там она выстрелит себе в голову из пистолета, сохранившегося у Слима с войны
ее мозги разлетятся по стенам
они это будут помнить еще долго
большинство ее родни не заслуживают такого наследства, их даже пригласить в гости удается только на Рождество, да и то не сразу
начинают канючить: как мы к тебе заедем на холм по такому снегу или льду?
машина застрянет, Джи-Джи, слышит она отговорки в своем потрескивающем телефонном аппарате, просуществовавшем с пятьдесят второго года
все лучше, чем ваши мобильные телефоны, которые молодежь проверяет по сто раз на дню, совсем свихнулись
она читала про это в газете
и вообще, зачем менять старый телефон, если он еще нормально работает, стоит на полочке у входной двери, от него проводок тянется к розетке
разговоры по телефону должны быть короткие, а сам аппарат должен стоять на полке
так она считает
своим родственникам-легковесам она отвечает, чтобы поднимались из деревни на холм пешком, всего каких-то две мили, да, подъем крутоватый, но от головокружения, насколько ей известно, никто не страдает
собственно, деревню деревней уже не назовешь, она больше похожа на город-призрак: один угловой магазин и трактир, даже кооперативная торговля (ее открытие в семидесятых вызвало волну протестов, подумать только) закрылась несколько лет тому назад
теперь на этом месте «художественная галерея», открывается, смешно сказать, только на две недели летом, чтобы уйти от налогов, как подозревает Хэтти
давайте не забудем про почтовый ящик или, скорее, «музейный объект прошлого, когда люди верили в то, что письма надо писать от руки и отправлять их через почтальона»
ах да, летом работает фермерский рынок – а когда ему еще работать?
а всякие магазины превратились в дома отдыха, принадлежащие богатым южанам из Йорка и Лидса – адвокатам, врачам и профессорам, мечтающим «хоть на время куда-то уехать»
летом, на несколько недель
поднимают цены на недвижимость, делают их недоступными для молодежи
это, а также нехватка рабочих мест на фермах – вот причины заката деревенских общин, как утверждает газета «Фармерс Уикли»
все началось в пятидесятые с уборочных комбайнов
считает Хэтти
а дальше пошел приток иностранной дешевой рабочей силы, что хорошо для фермеров, но не для местных жителей, которых оставляют без работы те, кто вкалывает вдвое больше, а получает вдвое меньше
так ей жаловались многие
сама она никогда не пользовалась наемным трудом иностранцев, сохраняя лояльность местным
но те работали вдвое меньше и за двойную плату
неудивительно, что дела гринфилдской фермы пошли под горку, тут еще сказала свое слово зарубежная продукция, хлынувшая черт знает откуда
глобализация? пусть засунут ее себе в задницу
многие соседние фермы выжили за счет подачек, только не она, ей было отказано, когда она подала на дотацию в Евросоюз, – официальные лица посмотрели, кто в одиночку управляется с таким хозяйством, удивились и слиняли
конечно, она была за Брексит, тут каждый решает сам, и еще при жизни отца она голосовала за консерваторов
чтобы его не огорчать
при жизни Слима она голосовала за лейбористов, поскольку он «верил в народ», и она опять-таки не хотела его огорчать
сохраняя ему верность, она продолжала поддерживать лейбористов
несколько лет назад она впервые приняла собственное решение и проголосовала за «зеленых», так как, во-первых, ей нравилась их позиция по окружающей среде, а во-вторых, ее отталкивали воинственные настроения лейбористской партии
на последних выборах она была за Независимую партию Великобритании
Слим бы этого не одобрил
но он уже на том свете
когда ее семейка все же забирается на холм (с помощью автомобиля или на своих двоих), ненадолго, пока не начались возлияния, устанавливается атмосфера медового месяца
гости запруживают дом в выходной одежде – платья выше колен, которые давно уже пора бы прикрыть, выпирающие мужские животы, молодежь в таких облегающих рубашках, что видно, как бьется сердце
новорожденных, запеленатых в одеяла, суют ей в руки для фотосессии, и при этом родители глядят с озабоченным видом, как бы она не упала замертво вместе с младенцем
за столом становится все веселее
ее старший внук Джимми, сын Санни, притащил бочонок пива и последовательно его опустошает; удивительно, что он не пьет прямо из краника
другие принесли упаковки с вином и огромные бутылки с шипучкой для детей, отчего они становятся гиперактивными, а зубы делаются гнилыми
в телевизоре показывали эксперимент, погружали зуб в стакан с шипучкой
она им про это рассказывала, но разве они слушают?
вот вам нынешнее домашнее воспитание
Джимми уже на ногах (дважды отсидел за нанесение тяжких телесных повреждений), дело, кажется, идет к драке, которую он обычно и затевает, а его сыновья Райан и Шон те еще сорвиголовы
Джимми тычет пальцем в младшего брата Пола, обвиняя его во всех смертных грехах, а тому палец в рот не клади, так что можно ожидать порезов, синяков и сломанных ребер
Хэтти не все удается расслышать, и тут встает Алан, младший из братьев, профессиональный коп, и, принимая на себя роль босса, пытается унять спорящих
лучше не нарываться, а то набросятся на него, такое уже бывало
Алан раздражает всех
включая вторую жену Шерил
которая его бросила год назад
в полицию он пришел сразу после школы, в детстве Алана доставали старшие братья, считавшие его слабаком
все изменилось, когда за его спиной во весь рост встала сила закона
однажды он поинтересовался у Хэтти, заплатила ли она налог с доходов фермы
она так и не поняла, что это было – дружеский интерес или скрытая угроза
с Аланом все непросто
с тех пор ее отношение к нему изменилось
а вот крошка Джимми когда-то всех очаровывал, и с отцом, которого он теперь выводит из себя, у него были прекрасные отношения, но слова Слима о том, что мальчика надо воспитывать, пока не поздно, Санни всегда пропускал мимо ушей
если кто-то говорил маленькому Джимми «нет», тот устраивал истерики, которые с годами превратились в бешеные скандалы, подростком он постоянно дрался со сверстниками и наконец вырос в записного хулигана
неудивительно, что первая жена Карен от него ушла вместе с двумя малышами
ему пришлось через суд добиваться поднадзорных встреч с собственными детьми, пока они не стали совершеннолетними
распавшихся браков в семье Хэтти хватало
Джимми и Пол, кажется, помирились и вместе пошли во двор перекурить, провожаемые долгим взглядом Алана – вечный аутсайдер
она видит в окно, как они присоединяются к другим лежащим под навесом амбара с сеном
пока они регулярно вдыхают никотин, который их в конце концов убьет, эти двое будут считать перекуры делом стоящим
она прочла в газете, что курящих стало меньше
по ее семье не скажешь
ее внуки выглядят скорее белокожими, чем чернокожими, а все потому, что и Санни, и Ада Мэй в браке с белыми
никто из них не считает себя «цветным», и окружающие, видимо, тоже, что Слима, будь он жив, наверняка бы огорчило
ей же все равно, как им удобнее, принимают их за белых – ну и хорошо, зачем тащить на себе груз «цветного»?
а вот что ей не понравилось, так это их реакция на приход малавийца Чиманго, медбрата из госпиталя, где работала Джули
могли бы продемонстрировать бо́льшую терпимость
увы, родичи с каждым поколением становились все светлее
и обратного пути для них уже не существовало
Чиманго, такой же трудяга, как Слим, отличался выдержанностью и приятными манерами, так что со временем он завоевал их симпатию
он не махнул на них рукой, хотя мог бы
Хэтти позвала его потом на ферму и извинилась за поведение своих близких
Чиманго побудил Джули купить детям книжки с иллюстрациями
мол, пускай посмотрят на таких же, только черных ребят, хотя бы на картинках
когда Джули рассказала об этом Хэтти, та сильно расстроилась
разве такие книжки уже существовали в сороковых годах?
неужели она была такой плохой матерью?
Морган и Биби, ее партнерша (так теперь принято выражаться), остаются у нее до Нового года, вот с кем ей по-настоящему хорошо, они ее действительно любят, помогают, и им нравится жить в Гринфилдсе
Хэтти дорожит фермой, где она слыла непослушным ребенком, – ее мать была ею недовольна, потому что дочка отказывалась быть этакой куклой Барби
сексуальная инверсия Морган не стала для Хэтти неожиданностью, да и проблемой тоже
у них в деревне была бакалейная лавка, которой владели две женщины
Гермиона (жена, одевавшаяся подобающим образом)
и Рута («муж», одевавшийся соответственно)
по словам мамы, деревенские воспринимали их как супружескую пару, хотя и не говорили об этом вслух, и эта парочка первая захотела с ней подружиться
они заходили к матери на ферму и предлагали ей свою помощь
когда Хэтти подросла, они с мамой частенько захаживали к этой паре на чай, приносили с собой корзинку с собственными яблоками, грушами и черешней
мама рассказывала, что Гермиона из аристократической семьи, а Рута была дочкой садовника в их имении, и они сбежали, как только достигли совершеннолетия
они умерли с разницей в один год вскоре после войны
Хэтти регулярно приносит цветы на их могилы
и с Морган в этом смысле у Хэтти никаких проблем не было, пока однажды во время прогулки по полям вместе с Биби та не объявила бабушке, что больше не считает себя ни мужчиной, ни женщиной
она пустилась в длинные рассуждения и говорила как будто по-китайски
Хэтти прямо ее спросила – дорогая, у тебя что-то с головой, ты к врачу не обращалась?
после этого Морган не произнесла ни слова, так что домой все возвращались в полном молчании, и девушки от нее уехали на день раньше
с Биби, рожденной мужчиной, у Хэтти проблем нет, так как она ее всегда знала как женщину, и в этом есть своя логика
а вот говорить, что ты ни та, ни тот, это уж совсем нелепо
в следующий приезд внучки (через два месяца вместо двух недель, обиделась не на шутку) Хэтти усадила ее напротив себя и сказала – послушай, я родилась в двадцатых годах прошлого века, и ты хочешь, чтобы я понимала твои закидоны
будь тем, кем ты хочешь, и давай это больше не обсуждать
самое смешное, с тех пор как внучка провозгласила себя гендерно-свободной не пойми кем, внешне ничего не изменилось, ну только поменяла Меган на Морган, против чего бабушка не возражала
не назвала себя Реджинальдом или Уильямом, и на том спасибо
но Хэтти категорически отказалась говорить о внучке они вместо она, хотя просьба такая была
Морган выглядит так же (как мальчик), действует так же (по-мужски) и установки у нее такие же (как у Меган).
2
Хэтти переводит взгляд на Аду Мэй
всю скособоченную от работы на фабрике, где она вырезает ножом кожаные детали для обуви
ну и зачем сорок лет так корячиться? в награду получила старушечий горб, ревматизм и бог знает что еще
она по-прежнему распрямляет и красит волосы, но в корнях некрасиво просматривается седина, лицо расслабленное, и только рот выдает всю скорбь, похоже на стянутый шнурком мешочек
она разговаривает с сидящим напротив Санни, который из-за эмфиземы легких дышит примерно с таким же звуком, какой издавал покойный Слим, играя на стиральной доске; Санни трудился в бедлингтонской шахте, пока она не закрылась, потом поработал барменом и вышел на пенсию всего за несколько месяцев до того, как в барах запретили курить, – слишком поздно, успевал надышаться никотином больше, чем кислородом
за рабочий день
в течение двадцати с лишним лет
так что еще неизвестно, кто кого переживет
она его или он ее
вся ее родня живет в отравленной атмосфере центрального отопления, на чем они настаивают
этакие зеленые оранжереи, где циркулируют вредные бактерии
а вот ее «длинная комната» продувается свежим воздухом, сейчас жарковатым из-за раскаленной печки, где потрескивают дрова
в оконных рамах столько щелей, что в доме обычно прохладнее, чем снаружи, зато ты закаляешься и живешь дольше, объясняет она недовольным; подумаешь, им холодно, а она к холоду привыкла, живя в глубинке у самой границы
иногда после сильной метели под стеной наметает сугробы
и тогда Хэтти отбрасывает снег лопатой, если он не растает раньше
снежный ковер под окном ей ни к чему
а потихоньку топить печку она любит, это нам сам Бог велел, и только родичи-бездельники жалуются, когда она их просит поколоть дрова впрок, – им, видите ли, жалко потраченных на бабушку двух часов
глядя на своих детей, Хэтти видит двух немощных развалин, отказавшихся от жизни на ферме, хотя они когда-то росли здоровыми и телом, и умом
она ведь желала им только добра, но какие дети слушаются родителей?
да, она признает, что детство у них было непростым, и понимает, почему они покинули ферму, но после кожевенной фабрики, которую Мэй ненавидела, и изнурительного труда Санни в шахте могли бы и вернуться и понаслаждаться природой, как это задумано Всевышним, трудились бы на земле и вкладывались в собственность, которой они оба не достойны
Аде Мэй и Санни, когда они еще были маленькими, однажды крепко досталось на зимней ярмарке
минуту назад стояли радостные за спиной у мамы, покупающей им сахарную вату, и вот уже валяются в грязи, все в слезах
а тот, кто их туда свалил, скрылся в толпе
случись такое на их ферме, она бы схватила топор, догнала мерзавца и отрубила бы ему голову – как-никак с десяти лет, когда папа впервые подарил ей топорик, привыкла колоть дрова
а потом, чтобы замести следы, швырнула бы головешку в корыто, и свиньи слопали бы все до последней косточки
а еще покрошила бы туда морковку и капусту в качестве овощного гарнира
любой серийный убийца скажет вам: чтобы не оставлять следов преступления, жертву надо скармливать голодным свиньям
и ни к чему эти разговоры о рытье могилы в ночном лесу или растворении трупа в железной бочке, заполненной кислотой; когда американцы показывают подобные документальные кадры, ее утешает только мысль, что она находится за тысячи миль от Америки
Слим не проявлял особого сочувствия к детям, когда те приходили из школы со своими «слезливыми историями», как он их называл: например, кто-то ущипнул Аду Мэй за руку, чтобы проверить, останется ли синяк, или царапнул ее компасом, чтобы посмотреть, пойдет ли кровь, и если да, то какого цвета
или мальчишки спрашивали у Санни, можно ли соскрести его темную кожу, а потом, насильно удерживая, проверяли сами с помощью жесткой щетки
будьте выше этого, говорил он детям за столом, пока они пили холодное молоко и ели бутерброды, перед тем как снова вернуться к работе на ферме
(подоить коров, для начала)
они просто дразнятся, и нечего жаловаться и лить слезы, кто-то вас обидел – дайте сдачи, и всё, забыли
это вам не сегрегированное общество, где жил я, вот там бы у вас не было никаких прав
моего младшего брата Санни, вашего дядю, облили керосином, а потом вздернули на дереве и подожгли под улюлюканье толпы
а потом фотографии разослали по всей стране, гордясь тем, что стали свидетелем линчевания
вы не видели женщину, которую изнасиловали, а через девять месяцев она родила белого младенца, и ее отец лично пришел к вашему отцу, чтобы извиниться за такой позор
вы всего этого не пережили
так что, негры, держите язык за зубами
Хэтти сказала ему – полегче, ты пугаешь детей, они будут презирать себя, а он ей: ничего, станут жестче, и что ты в этом понимаешь, полукровка?
тебе же нравилось, что я полукровка, сам говорил, а теперь колешь мне этим глаза, Слим?
а он ей: у негров есть все основания негодовать, они пережили четыреста лет рабства в Америке, над ними глумились, их топтали ногами
и эта пороховая бочка рано или поздно должна была взорваться
она ему: мы живем далеко от Америки, и здесь все не так, Слим, не идеально, но получше
а он ей: наши дети должны знать, что случилось с их дядей, знать историю страны, где такое было возможно, а твой долг, Хэтти, не закрывать глаза на расовые проблемы, у наших детей кожа смуглее, чем у тебя, поэтому их жизнь легкой не будет
он вел с ней эти разговоры, пока она не научилась смотреть на мир его глазами
они оба следили за новостями о протестах в защиту гражданских прав, и Слим говорил, что неграм нужны новые Малкольм X и Лютер Кинг
когда их убили с разницей в три года
он несколько дней пропадал в горах
Хэтти снова и снова убеждалась: ее детям не нравится быть цветными, и что с этим делать, она не знала
Ада Мэй ребенком рисовала себя беленькой, а Санни, начиная с двенадцати лет, не желал светиться вместе с отцом за пределами родной деревни, отказывался ходить с ним на ярмарки рогатого скота и умолял мать не пускать отца на школьные мероприятия
она случайно услышала, как ее сын сказал однокласснику: мой отец выгоняет овец на пастбище, он наемный рабочий
а ведь Слим готов был все отдать ради своих детей.
3
когда Аде Мэй и Санни было шестнадцать и семнадцать соответственно, однажды за завтраком они вдруг объявили, что уходят из дома
мы уезжаем прямо сегодня, и не пытайтесь нас остановить, сказал Санни, широко расставив ноги и расправив плечи, как взрослый мужик, бросающий вызов родителям
мы не будем скирдовать сено, вспахивать землю, доить коров и выносить навоз
по гроб жизни
Хэтти помнит это, как сегодня
Ада Мэй была в новом оранжевом платье мини с высоким воротником, которое она заказала по каталогу «Биба», и белых лакированных сапожках до колен, вместо прически пчелиный улей, накладные ресницы и обведенные черным карандашом глаза, отчего они казались огромными
красотка, хотя сама этого не понимала
а сегодня, разглядывая старые семейные фотографии, она не без грусти восклицает: а ведь я была хорошенькая, правда, ма?
Санни тогда был кожа да кости, как многие подростки, еще не ставшие мужчинами, ноги неуклюжие, весь какой-то нескоординированный, слишком быстро вытянулся вслед за отцом
в тот день на нем был ярко-лиловый вельветовый костюм, и стрижка почти под ноль, дабы скрыть всякие огрехи, как подозревала мать
и еще этот дурацкий пробор сбоку
ни ее, ни его одежда явно не годилась для долгого переезда в Лондон
а уехали они на мотоцикле «Хонда» – подарке на семнадцатилетие, который Санни выпросил у родителей
объяснил, что мотоцикл ему нужен для свободы перемещения
этот подарок им обошелся в две штуки
Ада Мэй села сзади, Санни завел мотор, и сладкая парочка рванула вниз с холма, а дальше навстречу гламурным столичным улицам, которые их уже поджидали
Ада Мэй станет секретаршей поп-звезды, а Санни богатеньким бизнесменом
тогда они с грохотом умчались из жизни родителей, оставив позади лишь выхлопные газы
а также Хэтти и Слима, навсегда застрявших на своих восьмистах акрах фермерской земли
потребовалось время, чтобы привыкнуть к тому, что в «длинной комнате» больше не звучат пластинки Дасти Спрингфилда, Петулы Кларк и Силлы Блэк, под песни которых Ада Мэй танцевала на современный манер
если случайно заходил кто-то посторонний, она кричала: да оставьте же меня хоть иногда в покое!
там же Санни делал вид, что играет на гитаре, при этом слушая «Роллинг Стоунз»
а родители из интереса иногда подглядывали в окно
Хэтти и Слим находили странным то, что они едят вдвоем, а не вчетвером, что стирают один комплект постельного белья, а не три, что им не нужно угадывать настроения подростков, шатающихся по дому
они каждый день переживали, как там их дети справляются в столице
где можно ждать чего угодно
но с Лондоном у них не срослось, даже трех месяцев не прожили (легковесы!)
Санни успел поработать в бутике на Карнаби-стрит за деньги, на которые нельзя было прожить, а Ада Мэй мыла посуду в отеле «Риджент Палас»
жилье можно было снять только в доме-развалюхе вместе с цветными иммигрантами в трущобе под названием Ноттинг Хилл
причем иммигранты с презрением обзывали их белой костью
Хэтти хотелось им сказать, что это своего рода комплимент, она не могла понять, как ее отпрысков, живших на границе с Шотландией, занесло в Лондон, который, впрочем, оказался для них чужим
и она была только рада, когда они перебрались в Ньюкасл – все-таки семьдесят миль от родной фермы
вместо трехсот
Ада Мэй вышла замуж за Томми, первого же мужчину, сделавшего ей предложение, на что она уже и не надеялась
нельзя сказать, что в Ньюкасле к ней выстраивалась очередь из претендентов, мечтавших в шестидесятые годы прошлого века представить черную невесту своим родителям
Томми был уродцем, похожим на садового гнома, как шутили между собой Хэтти и Слим, да и умом природа обделила
Хэтти подозревала, что у парня тоже было не много вариантов
в юности он успел поработать шахтером, а когда шахта закрылась, стал учеником сварщика
он оказался хорошим мужем и действительно любил Аду Мэй, несмотря на ее цвет кожи
о чем, собственно, и сказал ее родителям, когда пришел просить руки их дочери
хорошо, что Слим не дал ему от ворот поворот
такие вот дела
а вот у Санни, если верить Аде Мэй, ситуация была совсем другая: женщины выстраивались к нему в длинную очередь
для них он был вторым Джонни Мэтисом[48]
в результате Санни женился на барменше Джэнет, чьи родители возражали
так ей и сказали – выбирай: мы или он.
4
Когда Хэтти впервые увидела Слима Джексона, он ей напомнил масайского воина, каких она видела в журнале «Нэшнл джиогрэфик», который ее папа ежемесячно заказывал из Америки, когда она еще была ребенком
по воскресеньям, после церковной службы, они вместе разглядывали фотографии и читали истории о разных местах и людях за пределами их фермы, местной деревни и близлежащих городков
папа, будучи солдатом в армии, поездил по Европе, побывал в Египте и в Галлиполи, и у него проснулся аппетит ко всему иностранному
Хэтти познакомилась со Слимом в сорок пятом, в Ньюкасле, на танцах для выходящих на дембель афроамериканцев, которые должны были отправиться домой
это были ее первые танцы в большом городе, а родители сидели снаружи, в фермерском грузовике, и молились Богу, чтобы она с кем-то познакомилась
до сих пор удача ей не улыбалась
Хэтти поразило количество цветных женщин отовсюду – Кардифф, Бристоль, Глазго, Ливерпуль, Лондон
разные полукровки, в основном с белыми матерями, что выяснилось во время разговоров в дамской комнате
Хэтти сразу почувствовала себя своей среди этих девушек, казавшихся ее подобиями, с таким участием к ней относились
удивлялись, что она с утра до вечера трудится на ферме, и жалели, а сами в это время мазали губы помадой, и пудрились, и позировали перед зеркалом, словно королевы красоты, рядом с ними она выглядела ненакрашенной дурнушкой, что неправильно, и одна девушка принялась подводить ей лицо, которое Хэтти считала невзрачным
остальные заворковали: ну вот, теперь ты красотка
она посмотрела в зеркало на свои нарумяненные щеки и напомаженные губки и согласилась с ними
девушки были в гламурных платьях из тафты, подчеркивавших талию, в длинных белых перчатках, на шпильках
Хэтти стыдилась своего безвкусного платьица, которое мама ей сшила по выкройке в «Вуменс уикли»
в большом зале оркестр играл свинговую музыку, танцпол был забит пестрыми барышнями, похожими на экзотических бабочек, и породистыми солдатами в зеленой форме, все разбились по парам, ни одной дамы не у дел, к чему Хэтти давно привыкла на вечеринках у себя в местных барах
разве что папа мог пригласить ее на танец
все девушки сошлись на том, что большинство англичан не подойдут к ним на пушечный выстрел, ну разве только перепихнуться, а мужчин из Африки и Вест-Индии мало, они редкие гости
солдаты называли каждую партнершу королевой бала, приходя в восторг от этих классных светлокожих дам
девушки воспринимали комплименты со смехом, привыкшие к тому, что их готовы смешать с грязью
они говорили в дамской комнате, что это, возможно, их последний шанс
многие мечтали уехать за океан в качестве жен
Хэтти сидела за столом с тремя новыми подружками ирландско-нигерийского происхождения – Энни, Беттиной и Джулианой, все учились на медсестер; таких жизнерадостных девушек она еще не встречала, Хэтти не могла сдержать смеха, видя, как они напропалую флиртуют с солдатами
она пригласила их на ферму
от самой такой идеи у них брови полезли вверх – какая ферма, не смеши, мы идем вперед, а не пятимся назад, милашка Хэтти
как только нас аттестуют, мы рванем в Лондон и сразу тебе напишем, приедешь к нам в гости
она по сей день гадает, как у них все сложилось
Слим пригласил ее на фокстрот
она была польщена, поначалу робела, избегала встречаться с ним взглядом, а он откровенно восхищался ее смуглой кожей, ее зардевшимися щечками – его ставки в Джорджии сразу вырастут вдвое
он был высокий, стройный, кожа блестящая, шелковистая
первый, кто дал ей себя почувствовать женщиной, а не просто рабочей лошадкой, которая потом полдня выковыривает грязь из-под ногтей
не прошло и года, как они поженились с одобрения ее мамы и папы, довольных, что будет кому ее оберегать, после того как они покинут этот мир
Слиму нравились ее родители, а он им
папа наконец обрел сына, однажды он сказал Хэтти: как хорошо, что Слим не пытается тобой командовать
на что она ответила: пусть только попробует
Слиму не нравилась английская погода, в отличие от англичан, которые, по его словам, относились к нему с уважением, ни разу не назвали «юнцом», и, разъезжая на велосипеде, он не думал о том, что они сейчас наденут белые капюшоны с разрезами для глаз, зажгут кресты и его линчуют
вот почему я уже никогда не вернусь домой, Хэтти
родители Слима, издольщики, трудились на ферме, но никогда ею не владели
его отец отдавал половину урожая сахарного тростника хозяину, был в постоянном долгу у торговца, продававшего им семена, одежду и орудия труда, и в случае неурожая рисковал быть отправленным на все четыре стороны
по словам Слима, после отмены рабовладения многие представители его расы покидали насиженные места, напоминавшие им о рабстве
правительство пообещало каждой семье сорок акров земли и одного мула
но свое обещание не выполнило, и это была горчайшая пилюля, так как теперь многие остались рабами на зарплате
зато земля, на которой я тружусь сейчас, однажды станет моей
и моей тоже, напоминала она мужу
люди в основном относились к Слиму приязненно: уверенный в себе, готов разговаривать со всеми, даже с теми, кто, услышав его акцент, настраивались враждебно; людям нравились его манеры – «да, мэм», «нет, сэр», то, как он распахивал двери перед дамами и прикладывал пальцы к шляпе перед мужчинами, выказывая таким образом свой респект
и особенно как он пел своим переливающимся баритоном в церкви, на праздновании урожая, на Рождество, на днях рождения и деревенских танцах, подыгрывая себе на гитаре или стиральной доске
они оба стали получать удовольствие от физической близости, после того как выяснилось, что банальное «засунул-вынул» ее не устраивает
но с утратой ментальной силы ослабла и мужская
так что в последние тридцать лет совместной жизни чувственных контактов между ними не было
она еще помнит, как его ручищи сжимали ее голые ягодицы и он сетовал, что мясца маловато
а вот ее сильные руки вызывали у него восхищение
ты можешь управлять плугом не хуже любого мужчины, Хэтти
разрази меня гром!
5
после его смерти Хэтти увлеклась пешими прогулками
купила обувь для ходьбы, вырезала себе трость с набалдашником в виде кулака «черной силы» – в память о муже
зимой поддевала термальное белье, летом надевала хлопчатобумажную рубашку, прятала в рюкзак дождевик и фляжку со сладким чаем, который так любил Слим
и пускалась в путешествие по окрестностям
иногда в жаркое лето выбиралась даже ночью и, расстелив одеяло, разглядывала ночное небо и представляла себе, что Слим смотрит на нее с небес
наблюдает за ее жизнью
ждет, когда они снова встретятся
ферма еще долго (ей было хорошо за восемьдесят) производила всякую продукцию, в какой-то сезон Хэтти оплачивала труд тридцати рабочих
но лет десять назад природа, этот необузданный зверь, забирающий все, если его вовремя не остановить, наложила лапу на ферму
земля превратилась в джунгли из сгнивших посевов, травы, сорняков и беспорядочного кустарника, куда забирались лисы, косули и змеи
дикое поле – там, где когда-то росли пшеница, ячмень, овес и лен на продажу
дикое поле – там, где когда-то гуляли племенные бычки и коровы эрширской породы, ломовые лошади таскали за собой плуг и телегу, паслись чевиотские овцы и ее, маленькой девочки, исландский пони Смоки
они отправлялись рысцой по меже через поле, огибали озеро, скакали через лес, а затем галопом неслись по пологим холмам
если она оказывалась на земле, то приходилось самой забираться на пони; ни шлема на голове, ни башмаков на ногах
а если домой она не возвращалась, то папа пускался на розыски с охотничьими собаками
Хэтти тогда воспринимала свое тело как данность: оно автоматически исполняло то, что ему приказывал мозг
она помнит, как выдаивала по тридцать коров утром и вечером, медленно разливала теплое молоко по канистрам, потом протирала полы, мыла и стерилизовала посуду и помогала молочникам грузить на телеги полные канистры
при этом не чувствуя усталости
а теперь ее тело сопротивляется простейшим приказам: влезть в комбинезон, встать со стула, подняться по лестнице
Хэтти помнит, как она со Слимом и с маленькими Адой Мэй и Санни жили у мамы с папой
идеальный расклад, когда две женщины и двое мужчин вместе воспитывают детей и управляют фермой
они с мамой были скорее подружками, все делали сообща, и отец говорил, что Хэтти может обвести маму вокруг пальчика, а он не мог слова вставить, когда они что-то между собой обсуждали
мама очень скучала по своей рано умершей матери Дейзи, и не проходило дня, чтобы она не вспомнила об отце, абиссинце, которого в глаза не видела
каким он был, Хэтти? каким он был?
мама тяжело заболела еще до того, как Ада Мэй и Санни пошли в школу
она сокрушалась, что не увидит, как они вырастут и что они по малолетству ее не запомнят
после ее ухода отец как-то держался, но повторял, что хочет поскорее с ней воссоединиться
вскоре ушел и он после инфаркта, Хэтти и Слим сошлись на том, что у него разорвалось сердце
среди его последних слов к дочери были такие: Харриетт Джексон, урожденная Ридендейл, это твоя земля
ты моя дочь, и будущее этой семьи в твоих руках
это не просто наш кем[49], Хэтти, здесь твои предки ради нас трудились в поте лица своего
и когда придет твой час, ты передашь эту землю Санни, который продолжит наше дело
этот разговор происходил семьдесят лет назад
она прожила на этой земле уже девяносто три года, ферма не просто ее кем, это ее скелет
и ее душа
с тех пор, как в 1806 году ее предок, капитан Линней Ридендейл, уложил в эту землю первый строительный камень, на троне успели смениться восемь английских монархов
сын наемного рабочего в этих краях, он сколотил достаточное состояние, чтобы осуществить мечту своей жизни – стать землевладельцем
а начинал он карьеру юнгой на корабле
капитан Линней Ридендейл
вернулся сюда с молодой женой Юдорой из Порт-Ройала на острове Ямайка, дочерью купца, с которым у него был общий бизнес
согласно семейной легенде, у нее были испанские корни, но когда Слим впервые увидел в библиотеке ее портрет, он сразу сказал: Хэтти, она наших кровей
это все твое воображение, откликнулась она, однако он настаивал на том, что знает все про мутации нашей расы и что она точно из наших
Хэтти посмотрела на Юдору его глазами и увидела другую Юдору: оттенок кожи, лепка лица, густота волос
а ведь, пожалуй, Слим был прав
когда Джозеф умер, Слим, не найдя ключей, взломал замок в кабинет – теперь я хозяин дома, и я вправе знать, что там внутри
он нашел старые гроссбухи с записями о прибыльном бизнесе тестя, торговавшего африканскими рабами в обмен на сахар из Вест-Индии
точно лунатик, ввалился в кухню, где Хэтти готовила, и обрушился на нее с обвинениями, что она втайне от него хранила мерзкие семейные секреты
я расстроена не меньше твоего, сказала она, но я ничего не знала, кабинет всегда был закрыт, отец говорил: там важные документы, не смей к ним приближаться
она успокаивала мужа, как могла
винить в этом надо не меня и не его, а обстоятельства, Слим, теперь эти военные трофеи принадлежат нам обоим
она обняла его сзади за талию своими длинными руками
круг замкнулся
6
Хэтти дока по части секретов – например, никто не знает о ребенке, которого она потеряла, после того как родила в четырнадцать лет
ее маленькие грудки вдруг начали расти и наливаться, а животик выпирать, к тому же по утрам ее тошнило
тут-то мама обо всем и догадалась
отцом ребенка был Бобби, в деревенской школе он пользовался особой популярностью – высокий блондин, сын мясника
Хэтти никто не замечал, поэтому когда на нее обратил внимание сам Бобби, вопрос, что она может ему в чем-то отказать, даже не возникал
после школы парочка покувыркалась в церкви между скамьями
в те времена церковь не запиралась, и священник не боялся, что кто-то вынесет серебряную утварь
Хэтти стала центром его мироздания… примерно на полчаса
она ничего такого не помнила
но, видимо, это случилось
а после
он ее не замечал
как и прежде
отец пришел в такое бешенство, что с трудом мог говорить, имя парня, который ее обрюхатил, она отцу не назвала, чем привела его в еще большее неистовство
мама, пережив первый шок, отнеслась к этому известию куда спокойнее, даже обрадовалась – они ведь хотели еще одного ребенка, но у них с отцом не получилось
то, что происходило с ее телом, вызывало у Хэтти недоумение
какую же глупость она совершила, влюбившись в Бобби
зачем ей эта беременность, она хотела продолжать учиться, развлекаться с подругами
но мама взяла все под контроль: тебя никто не должен видеть, скажем, что ты серьезно заболела
вообще-то она чувствовала себя здоровой, хотя бы по дому-то можно гулять? нет, миледи, это опасно для ребенка, делай, как тебе говорят старшие
девочка родилась в ночь на пятницу, и мама принимала роды, заранее прочла специальное пособие
она передала младенца дочери и показала, как надо кормить грудью
Хэтти не верилось, что она произвела на свет ребенка
мама объяснила, что для нее нет теперь ничего важнее и что надо проявлять максимум внимания
мы ее очень любим, Хэтти
и сделаем все, чтобы она выжила
Хэтти как-то сомневалась в том, что лично она ее очень любит, да и что такое «любовь»? так, громкое слово
она назвала девочку Барбарой, и мама не возражала: тебе решать, а наше дело проследить, чтобы с ней было все в порядке
мама проводила с дочерью и внучкой все свое время, спала на полу, первая просыпалась вместе с ребенком и следила за тем, чтобы Хэтти не уснула во время кормежки
она меняла девочке подгузники, купала ее в ванне
Хэтти слышала, как родители препираются внизу часами, раньше такого не бывало, он кричит на нее, она на него
потом входит к дочери с красными глазами: я ее не отдам, так ему и сказала
в тот день папа впервые вошел к Хэтти, чтобы увидеть внучку, а мама в это время мылась в ванной
ребенок нам не нужен, сказал отец
Хэтти возразила, что хочет оставить, но отец вырвал девочку из ее рук
а перед тем как уйти, сказал: никому ни слова, забудь о том, что у тебя был ребенок
дочь-ублюдок сломает тебе жизнь
у мужчин будет сразу две причины не брать тебя замуж
Хэтти вообще не думала о браке, и ее сильно покоробило, что отец назвал ее дочь ублюдком
мысль, что она больше никогда не увидит Барбару, в тот момент даже не пришла ей в голову
у Хэтти до сих пор сохранилось розово-голубое одеяльце, в которое заворачивали Барбару, одеяльце из шерсти собственных овец, связанное и покрашенное мамой, когда они еще не знали, кто родится, мальчик или девочка
Хэтти ни разу его не стирала, а хранит в коробке из-под обуви
еще долго после исчезновения девочки она вынюхивала из одеяльца ее запах, даже когда это казалось нереальным
Хэтти фантазировала, что Барбару удочерили аристократы, она выросла, стала дебютанткой, вышла замуж за лорда и поселилась в замке
Хэтти сдержала данное отцу слово и никому о Барбаре не рассказывала
ни Слиму, ни Аде Мэй, ни Санни
Хэтти просыпается, оттого что кто-то тычет ее в плечо, она открывает тяжелые веки и понимает, что праздник Ложьдества продолжается и что все окончательно упились и раздухарились
Ада Мэй пристально в нее вглядывается – еще жива?
прожила долгую жизнь, даже не подозревая, что у нее есть старшая сестра.