1
Грейс
появилась на свет благодаря моряку из Абиссинии по имени Вольде
он загружал уголь в бойлеры на торговых судах
нет на борту тяжелее и грязнее работы
Вольде
приплыл в Саут-Шилдс в 1895 году и через несколько дней отбыл, оставив растущего в животе у Дейзи зародыша
на тот момент Дейзи было шестнадцать
и она даже не подозревала о том, что беременна, пока из нее не выскочил ребеночек, о чем она поведала Грейс, когда та достаточно выросла, чтобы понимать, как делаются дети
твой папа, Грейс, был высоченный, он не ходил по земле, а летал, как существо из другого мира
он таким и был
мне он казался очень обходительным, не то что местные парни, считавшие нас, девушек, своими, только свистни
мы часто спускались гурьбой к докам, когда разгружались пароходы
каждая надеялась встретить моряка, который ее увезет далеко-далеко, в волшебное место вроде Занзибара, Касабланки, Танганьики, Очо Риоса или Южной Каролины
твой отец немного говорил по-английски, как все моряки, так что мы с ним перебрасывались отдельными словами, а в основном жестами
я за тобой вернусь, пообещал он, уходя по молу и поворачиваясь ко мне, глядевшей ему вслед
только бы не уплывал
я за тобой вернусь!
когда-нибудь, Грейси, мы с тобой сядем на корабль, поплывем в Абиссинию и там его найдем, я постучусь в его хижину, вытолкну тебя вперед и скажу: гляди, мистер, кого ты оставил
Дейзи
родила Грейс в многоквартирном доме, где она спала вместе с братьями и сестрами на мешках, брошенных на пол
родители спали за занавеской, разделявшей единственную комнату
полукровки
отец Дейзи говорил, что сгорает от стыда в пабе
куда он шел прямиком после тринадцатичасовой смены в шахте, где он вырубал уголь
а потом на нетвердых ногах шел домой, чтобы собачиться с их мамой
отдай эту дрянь в церковь или я тебя саму вышвырну отсюда, Дейзи
но разве я могла тебя отдать, Грейси, такую чистую и невинную, настоящее творение Божье?
я тебя защищала, я о тебе заботилась и перегрызла бы горло любому, кто попробовал бы нас разлучить
Дейзи
ушла из дома и поклялась больше никогда не обмолвиться ни словом с матерью, слишком слабой, чтобы противостоять отцу, которого больше заботило, что говорят о нем другие, чем собственный ребенок
она нашла работу – делать искусственные цветы на шляпной фабрике – и снимала жилье вместе с Руби, такой же молоденькой, с пятилетним сыном Эрнестом, названным так в честь моряка, который ее обрюхатил и исчез
откуда-то из Адена на Красном море
Грейси, ты можешь себе представить красное море?
Дейзи
повсюду таскала с собой Грейс на перевязи, так как ее некому было оставить, кто заслуживал бы доверия
после того как родня порвала с ней всякие отношения
только не Руби, которая и собственного-то сына редко мыла
а я тебя, Грейси, мыла каждый день в бадье из-под напорной трубы, а воду грела на очаге, где мы тушили овощи в чугунке
ты у меня становилась кристально чистой, и твои милые кудряшки блестели, как капли росы
а у бедного Эрнеста на голове были колтуны, его мамаша часто припозднялась, и я не пускала его в грязный переулок, заваленный мусором и битым стеклом
да, я за ним присматривала, но забрать его совсем не могла, он же не мой ребенок
уж не знаю, что из него вышло, так как вскоре мы перебрались в комнату к Мэри, тоже работавшей на фабрике, она жила с мужем и тремя детьми, и дополнительные деньги для них были не лишними
Дейзи
обещала дочке вывезти ее на природу
хочу увидеть, как ты носишься в высокой траве, как солнце освещает твое карамельное личико, и ты кричишь: «Мама, ты меня не поймаешь, ты меня не поймаешь!»
обещала дочке, что еще найдет себе мужа, который их обеспечит, плотника, который сколотит мебель для их коттеджа из трех комнат плюс ванная и настоящий, не во дворе, туалет, на кухонном столике живые цветы, в духовке печется хлеб, вокруг прекрасный воздух и рядом чистая река, где можно каждый день купаться
летом
Дейзи
не могла предположить, что у нее начнется сухой кашель, усугубляемый угольной пылью
мне нельзя болеть, сказала она восьмилетней дочери, и я не могу позволить себе доктора, а если возьму больничный, то мне не заплатят и могут не взять обратно
кто будет нас кормить, Грейси?
мама, я буду тебя кормить
у Дейзи
диагностировали туберкулез, после того как ее напарницы пожаловались начальнику, что она их всех перезаражает
приехал врач, осмотрел ее и отправил на карантин в туберкулезный санаторий
где всех быстро ставят на ноги
Мэри взяла девочку под свое крыло, пока Дейзи не поправится (чудеса иногда случаются)
но всякая дрянь
забившаяся в легкие
пожирала ее изнутри
и тогда Мэри, выросшая в приюте для девочек
упросила миссис Лэнгли, которая до сих пор возглавляла это заведение, взять девочку к себе – время самое подходящее, поскольку одну девочку как раз взяли на работу
была зима, она довела Грейс до приюта и ласково прижала к себе
пока-пока, здесь за тобой будет хороший уход, тебя научат всему необходимому
Грейс видела, как Мэри удаляется в черных, растрескавшихся ботинках, в рваном, стелющемся по грязи платье, завернутая в коричневую шаль, копну волос, похожую на птичье гнездо, венчала шляпка с искусственной оранжевой розочкой, сделанной руками Грейс
пока-пока, Грейси, крикнула она сдавленным голосом, не оборачиваясь, и вскоре скрылась за воротами
последняя, кто знал ее маму.
2
поначалу она ходила по приюту как во сне, девочки окружали ее, трогали за волосы, поглаживали кожу, спрашивали, почему она такая темная
мой папа из Абиссинии, отвечала она с гордостью, как будто знала его лично
тебе никогда не бывает стыдно за то, откуда он родом? – спрашивала ее мама и добавляла, что однажды они его найдут, если, конечно, он еще жив – он ведь за мной не вернулся, так что, может, и умер
Грейс рассказывала девочкам, что Абиссиния – это далекая волшебная страна, где люди ходят в шелковых мантиях и коронах с брильянтами, а живут они во дворцах и каждый день едят жареное мясо с картошкой и сырным суфле
на девочек это производило впечатление
другое дело, когда она проснулась с криками, и воспитательница прибежала в спальню проверить, что за ужасы там происходят, а убедившись, что все нормально, сделала Грейс выговор, чтобы та не устраивала спектакля
девочки сказали ей: успокойся, ты ко всему привыкнешь, как и мы, а сейчас прикуси язык и дай нам поспать
тогда она с головой накрылась одеялом, чтобы никто не слышал ее реакции, когда она думает о маме
мама крепко ее обнимала, когда они вместе спали, и говорила:
Грейси, ты моя, и я тебя никогда не отпущу
и на фабрике так и было, но вот пришли мужчины в белых халатах и масках и насильно увели маму
а она брыкалась и кричала: Грейси, я за тобой вернусь, я за тобой вернусь
всякий раз, когда раздавались удары щеколды в виде львиной головы о входную дверь, первая мысль Грейс была: это мама стоит на крыльце, руки на бедрах, на лице улыбка, как будто они до сих пор играли в какую-то игру
ну что, Грейси, соскучилась? беги за курточкой, дружок, мы едем домой
потребовалось немало времени, чтобы Грейс оставила надежду на то, что мама за ней придет
еще больше, чтобы она перестала ощущать разливающееся в животе тепло при одной только мысли о маме
еще больше, чтобы она стала забывать мамино лицо
ночами она теперь грезила о папе
который вернется, чтобы ее спасти
и увезти в рай
Грейс научили ухаживать за собой и за приютом, первое ей нравилось – мама говорила, что это близко к набожности, – а второе не очень
научили украшать свое платье пуговками, ленточками и оборочками, нашивать на воротничок кружево к выходному белому платью, предназначенному для церкви
научили вязать шерстяные чулки, шляпы и зимние шарфы, полировать до блеска черные ботиночки, которые она носила с гордостью, хотя поначалу они ей с непривычки натирали ноги
научили готовить мясо, рыбу и курицу так, чтобы никого не отравить, печь хлеб и пироги и при этом ничего не отправлять в рот во время готовки, а не то отхлещут по пальцам
что случалось
и не раз
научили стирать белье в деревянном корыте, наполненном горячей мыльной водой, валтузить простыни большой деревянной ложкой, для одежды в пятнах пользоваться стиральной доской, для просушки все аккуратненько развешивать на веревке с помощью прищепок, а не просто набрасывать тяп-ляп, роняя половину на пол
ей нравилось ложиться в кровать с чистенькими простынками, вдыхая запахи ветра, солнца и дождя
нравилось пить воду из колодца, которую не надо было кипятить
нравилось, что в туалетах каждый день производят дезинфекцию
как по часам
ее научили обрабатывать огород, выращивать огурцы и салат, помидоры, сельдерей, морковь, пастернак и кочанную капусту и опять же ничего не есть во время сбора, это правило она частенько нарушала, когда никто не видел, особенно если речь шла о клубнике, черной смородине и сливе
объедалась, а потом жалела, так как черные губы и пятна на комбинезоне выдавали ее с головой, и она получала свою порцию розог по костяшкам пальцев
ее научили решать задачки в уме, читать и писать, складывать буквы в красивые комбинации, то есть в слова
ее оставляли в классе после уроков, чтобы она нагнала упущенное
на уроках хороших манер она научилась носить книжки на голове так, чтобы они не падали, в эти минуты она воображала себя абиссинкой, идущей по воздуху
в тебе есть природная элегантность, сделала ей комплимент учительница, мисс Делоне, а про других сказала, что они ходят, как беременные коровы
и Грейс почувствовала себя особенной
каждое воскресенье они ходили в церковь, только не когда выпадало слишком много снега, или дороги обледеневали, или заряжал настоящий ливень
они шли парами, одна за другой, по деревенским дорожкам, в выходных платьях, держась за руки и распевая псалмы
когда им разрешали погулять по лугам, она рвала цветы, засушивала их между страниц персональной Библии и сочиняла стихи в честь каждого: «Ода розе», «Ода нарциссу», «Ода гортензии»
вышивание было ее любимым хобби, и она в этом преуспела
девочки из младшей группы стали ее подружками, и порой они забалтывались, когда уже все спали, тем самым нарушая общепринятые правила
Салли обладала очень музыкальным голосом, Берта сочиняла страшные истории, Адалина мечтала о карьере актрисы и любила декламировать рубаи Омара Хайяма, которые нашла в библиотеке и заучивала наизусть
«Ответ не знали ни земля, ни море, / Ни ящер, затаившийся в траве, / И даже небо, чьи знаменья прячет / Глухая ночь в пречерном рукаве»
она с надрывом повторяла это столько раз, что даже подруги не выдерживали и говорили ей: Адалина, закрой варежку
Грейс блестяще изобразила миссис Лэнгли с ее оцепенелой надменной походочкой, откляченным задом и кривоватыми ножками, расхаживающей туда-сюда по проходу между двухъярусными кроватями в ситцевой ночной рубашке кремового цвета; а еще Грейс, копируя ее преувеличенно-напыщенный акцент, произнесла дурацкую речь, состоящую из длинных бессмысленных слов, наслаждаясь собственной популярностью, видя, как девчонки в истерике хватаются за животы и умоляют ее остановиться, а то они сейчас описаются
и тут дверь в спальню распахнулась, на пороге с зажженной лампой в руке появилась сама миссис Лэнгли и увидела «эту клоунаду»
она напустилась на бесстыдницу, обвинила ее в совращении учениц и сказала, что рано утром ждет ее у себя в кабинете
ты слишком много себе позволяешь, произнесла миссис Лэнгли, уставившись на нее из-за круглых очков размером с полпенни, волосы заколоты сзади в пучок, вся в черном в память о супруге, который, поговаривали, давным-давно погиб при осаде Мафекинга[50]
приличной девочке не пристало слишком много себе позволять
Грейс сидела напротив нее за столом, примерно сложив руки на коленях и не касаясь ногами пола; ей было по-настоящему страшно, хотя до сих пор она ощущала себя в безопасности – да, она не первая похулиганила, но именно ее поймали на месте преступления
а настоящим хулиганкам, случалось, «указывали на дверь»
поплачь, Грейс, поплачь, пусть это будет для тебя уроком, ты ведь не такая, как другие девочки, и должна вести себя примерно всегда, жизнь тебе предстоит трудная, ты будешь страдать от неприятия со стороны людей не столь просвещенных, как мы, твои воспитательницы
мы знаем про женские страдания и пытаемся дать вам, проблемным девочкам, шанс в этой жизни, хотя бы начальное образование
я никогда не выступала с воинствующими протестами (миссис Лэнгли словно говорила уже сама с собой и отмахнулась обеими руками), все это заканчивается публичным осуждением и официальным порицанием, а иногда и заключением в тюрьму
я верю в достижение поставленной цели с помощью разумных аргументов, понимаешь?
Грейс, конечно, кивнула, хотя уже решительно ничего не понимала
я прагматистка, Грейс, поэтому слушай меня внимательно, я обязана тебе это сказать для твоей же пользы: с этой минуты ты будешь подавлять в себе естественную эйфорию и воздерживаться от дурачеств и попустительства, тебе это не к лицу; в этом заведении мы гордимся сохранением приличий и эмоционального равновесия и ждем от вас от всех, что вы будете себя вести благопристойно и обуздывать себя, иными словами, мы не потерпим выходок вроде той, какую я вчера застала
ты же не хочешь оказаться на улице, в каком-нибудь тлетворном Саут-Шилдсе, среди «ночных бабочек», обслуживающих мусульман, не так ли?
тут-то Грейс и решила покончить со всякими выходками и сдерживать свои эмоции
в противном случае мы не дадим твоим будущим потенциальным работодателям письменных гарантий в отношении твоих домашних навыков, скромности, послушания, благонадежности и опрятности, а без этого, Грейс, можешь мне поверить, ты никогда не получишь место служанки
в приличном заведении
Грейс отчаянно боролась с тем, чтобы не разрыдаться совсем уж неподобающим образом
она мечтала быть продавщицей в торговом доме «Гиллингэм и сыновья» в городе Берик-апон-Туид, куда их каждый год привозила миссис Лэнгли полюбоваться на рождественские украшения
там работали лучшие девушки из их приюта
мечтала стоять за прилавком в шикарной униформе и вежливо беседовать с покупателями, а потом они будут говорить менеджеру, какая она чудесная, и просить, чтобы именно Грейс их в следующий раз обслуживала
но не тут-то было
когда Грейс было тринадцать лет, миссис Лэнгли устроила ее служанкой нового барона Хиндмарша, который из-за смерти отца вернулся в замок предков неподалеку от Бервика
после многолетнего управления семейной чайной плантацией в индийском Ассаме
вернулся он не один, а с индусами, включая слуг и любовницу с их двумя детьми, которых он поселил в коттедже по соседству
так что против служанки-полукровки он не возражал.
3
Грейс
пришла в «Гиллингэм и сыновья» за материалом для летнего платья
это последний магазин, куда она готова отдать свои трудом заработанные деньги, но только здесь есть то, что ей нужно
несколько лет назад она написала менеджеру письмо с просьбой об интервью на вакансию в отделе продаж – имея за плечами приличный опыт службы, хотела доказать миссис Лэнгли ее неправоту
она пришла безукоризненно одетая, но не успела она дать волю своему бойкому язычку
как он охладил ее пыл: ты только распугаешь моих клиентов
я надеюсь, ты меня понимаешь
и плотно закрыл за ней дверь
еще долго после этого она рисовала в воображении, как вечером незаметно проникает в торговый центр и поджигает его
вместе с менеджером, а тот взывает о помощи
Мейбл и Беатрис из сиротского приюта сегодня, в субботу, работают в чулочном отделе, она их сто лет не видела, они болтают, пока их начальник обхаживает богатенького, судя по виду, покупателя
я бы тоже хотела работать здесь, говорит им Грейс, а в ответ слышит, что после целого дня на ногах у них опухают ступни, и они с трудом могут ходить
что после вычетов из зарплаты за аренду комнаты, одежду и еду у них практически не остается денег на радости жизни
но Грейс не согласна, она готова отдать все, чтобы работать в модном магазине, где она будет выглядеть знающим человеком и знакомиться с интересными людьми, включая будущих мужей (как раз таких они обхаживают), жить в комнатах на верхнем этаже, в самом центре города, получать удовольствие от светских радостей вроде танцев с чаепитием, театров и летних ярмарок
попробовали бы вы поработать служанкой в глухомани, выложила она им как на духу:
вставать до петухов и быть готовой бежать по первому зову, а пока суд да дело
чистить камины, драить полы, натирать мебель, гладить, складывать и разносить вещички, потому что ты никто и ходишь в какой-то ужасной форменной одежде
а ведь в приюте я не хуже других читала, писала и решала арифметические задачки
Мейбл и Беатрис окончательно выводят ее из себя
и она уходит
по крайней мере, нашла нужный материал для платья – мягонький, цвета спелой сливы, он лежит в коричневой упаковке, перевязанной бечевкой
эту драгоценность она прижимает к груди, а то еще, не дай бог, растворится или испарится
скорей бы достать дома выкройку, по которой шьют платье все служанки, чуть ниже колен, а не повыше лодыжек, хотя это считается risqué[51], так выразилась дочь барона, леди Эсме, обращаясь к гостям с верхней площадки лестницы во время очередной вечеринки
из-за тайной двери, соединяющей служебную половину с господской, Грейс подглядела за тем, как леди Эсме устроила маленький спектакль для богатых гостей
дам в открытых сзади платьях, которые шуршали и переливались, и джентльменов в элегантных вечерних пиджаках с атласными воротничками, сигариллами в золотых мундштуках и коктейлями с мятным джулепом
они в восхищении следили за тем, как она медленно спускалась вниз, демонстрируя стройные ноги и изящные щиколотки
мои дорогие, в Лондоне это писк моды
такой наряд Грейс и не снился, но у нее хотя бы скоро будет новое платье для подходящего случая, какие выпадают не часто
наряжаться в церковь ей не позволяют, зато впереди рождественская вечеринка для прислуги
после которой все сразу же наденут рабочую униформу, чтобы убрать за собой этот бардак
она уже собирается пересечь улицу перед торговым центром «Гиллингем и сыновья», когда ее едва не сбивает с ног поток велосипедистов – видимо, фабричные рабочие, торопящиеся домой на обед
она снова пытается ступить на мостовую, но на этот раз переполненный омнибус проносится в опасной близости
она вроде бы успела привыкнуть к городской суете, и все же каждый раз надо сохранять бдительность, ведь ее обычная жизнь протекает в захолустье, вдали от оживленных дорог, где лишь изредка проедет одинокий автомобиль, принадлежащий барону или его гостю
оказывается, она не одна, рядом подкатился парень
вы – нильская бабочка, точно, это вы
она разворачивается в ярости, готовая поставить на место наглеца, обозвавшего ее ночной бабочкой
словно прочитав ее мысли, он спешит уточнить: царица Клеопатра, нильская бабочка
совсем другое дело
она удерживается от резкого словца, а может, даже от того, чтобы ударить его пакетом
что она не раз проделывала в прошлом
у парня блестящие волосы имбирного цвета, которые он постарался примять с помощью расчески, но они все равно торчат во все стороны; румяные щеки, голубые глаза и неподдельно восхищенный взгляд, совершенно не похожий на то, как ее разглядывают многие мужчины на улице
твидовый пиджак, приличные брюки, грубоватые ботинки, а ростом пониже ее, что, впрочем, не редкость
Джозеф Ридендейл, представляется незнакомец и предлагает ей помочь перейти на другую сторону; он провернул удачную сделку на скотном рынке и положил хрустящие белые бумажки на депозит в банке «Барклиз»
похоже, пытается произвести на нее впечатление, и ему это удается (когда такое было в последний раз?)
с виду настоящий мужчина, а такие обычно ее игнорируют, в отличие от всяких негодяев и бездельников
она по горло сыта теми, кто начинает с ней заигрывать, стоит им только остаться с ней наедине, называют ее «кокеткой», «искусительницей», «соблазнительницей»
хотя это все точно не про нее
случалось разное, даже в самом замке, в коридорах на служебной половине и в пустых комнатках, где она работала одна, а однажды гость ночью проскользнул в ее спальню с предложением, чтобы кузнец Ронни завтра же поставил на двери внутреннюю щеколду
пока ей удавалось отбиться и сохранить девственность, не зря она презирает мужчин, которые берут женщин без их согласия
они их брюхатят и, не женившись, сваливают в свои далекие сказочные страны, где им каждый день подают сырное суфле
она уже давно решила остаться на всю жизнь старой девой, обречь себя на будущее без брака и материнства
кому нужен еще один выродок, как ее не раз называли на улице, и она огрызалась: сами такие же!
но кто же знал, что она познакомится с самим мистером Джозефом Ридендейлом?
он предложил ей снова встретиться через две недели, и с тех пор приезжал на свидание каждое воскресенье, а потом спешил домой, чтобы подоить коров
сами-то они не доятся, Грейси, а своим подсобным рабочим я в таком деле не доверяю
Джозеф вернулся с «большой войны» живым и здоровым, в отличие от многих братьев по оружию, которые выжили, пройдя через ампутацию конечностей, или у которых по сей день в голове рвались снаряды
и они мало-помалу сходили с ума
вернувшись на семейную ферму Гринфилдс, он увидел, что она, как и его отец, находится в упадке, скот и посадки, и без того захиревшие, поразили всякие болезни, утварь сломанная и ржавая, подручные рабочие являются вечером в пятницу за зарплатой, а потом куда-то пропадают
его отец, Джозеф-старший, овдовел много лет назад, по ночам он бродил по полям в длинных кальсонах и призывал жену вернуться и помочь ему – овцы ягнятся, Кэти, слышишь? овцы ягнятся!
после нескольких лет отсутствия Джозеф поставил ферму на ноги, на что потребовались все его время и сила воли, и теперь ему не хватало только супружницы для компании и продолжения рода
он сражался в египетской пустыне и в Галлиполи, он знавал оттоманских красавиц (в каком смысле, она спрашивать не решалась)
и когда вернулся с войны, местные девушки ему совсем не глянулись, пока он не встретил на улице ее
Грейс поняла, что у Джозефа правильные намерения, и он ей все больше нравился, всю неделю она ждала воскресенья, когда они проведут вместе несколько часов: летом гуляли в разрешенных местах имения барона, она для него надевала свое лучшее платье, и они лежали на траве под жарким солнцем, а зимой сидели на кухне для прислуги, и он со всеми обедал
все это с разрешения миссис Уайкомб, поварихи, которая сразу полюбила Грейс и следила за тем, чтобы все относились к ней уважительно
а не то вам придется держать ответ передо мной, предупредила она слуг
когда Джозеф предложил ей руку и сердце, Грейс не поверила своей удаче – оказывается, она главный приз, а не утешительный
после смерти его отца они выдержали приличную трехмесячную паузу и только потом поженились
он впервые привез ее в Гринфилдс
старик никогда бы не одобрил этот брак ни в здравом уме, ни в беспамятстве, он навсегда застрял в викторианской эпохе и слушал мюзик-холльные песни на фонографе
в то время как сын прокручивал на граммофоне джазовые пластинки
в повозке, запряженной лошадью, он провез ее единственным возможным маршрутом, через оживленную по случаю субботы деревню, мимо идущих в магазины жителей, которые останавливались и глазели на это странное существо
большинство никогда прежде не видели живую негритянку, да еще укравшую едва ли не самого заметного жениха в округе; ей дали это понять позже, когда она уже одна приезжала сюда в повозке
многие матери с дочками на выданье видели в Джозефе Ридендейле, крепком фермере и заслуженном отставном солдате, будущего зятя
услышав ее речь, они удивлялись, что она ничем не отличается от них, вполне, так сказать, местная девушка, и быстро к ней потеплели
только не бакалейщик, который швырнул на прилавок сдачу с такой силой, что монеты разлетелись, и ей пришлось ползать по полу и их собирать
в следующий раз, что-то у него купив, она точно так же швырнула деньги на прилавок и ушла, высоко задрав свой абиссинский нос
мама бы ею гордилась.
4
Гринфилдская ферма была узкая, длинная, по-старомодному крытая соломой
Грейс привыкла к хоромам барона, легион слуг содержал их в идеальной чистоте
и ей не хотелось жить в мрачном жилище, где пахнет старьем, которое давно пора выбросить
к чему не прикоснешься, все липкое, полы в песке, кухонная посуда грязная, не для употребления
Джозеф
перед ее приездом нанял юную служанку Агнию, что Грейс позабавило – она сама была служанкой всего несколько дней назад
Грейси, тебе больше не придется работать, сказал он ей, ты будешь читать книжки и вышивать, Агния займется домом, а мы с рабочими всем остальным
ты теперь царица Клеопатра, нильская бабочка, не забывай
как скажешь
следов того, что Агния занимается домом, она не наблюдала, но жаловаться мужу было бесполезно, он не видел ни грязи, ни бардака
я так и подумала, не без иронии сказала Грейс, но он воспринял ее слова буквально, Джозеф вообще отличался простодушием
изображая из себя хозяйку усадьбы, а на самом деле всего лишь «длинной комнаты», Грейс вышивала гобелен, изображающий фасад дома, каким он выглядел в 1806 году, когда его только построил Линней Ридендейл
а подсказку ей дала картина в прихожей
это будет ее подарок супругу
когда ей что-то было нужно, она звонила в колокольчик, и появлялась лентяйка Агния, сутулящаяся, невзрачная и туповатая, с грязными ногтями, в мятом переднике, с торчащими из-под белого чепчика волосами, избегающая смотреть на хозяйку
Грейс выговаривала ей за ее вид и отправляла на кухню чистить ногти и приводить в порядок волосы
велела заварить чай покрепче и погорячее, а в результате получала водянистый и тепленький
сама это пей, ты должна выполнять свои обязанности по самым высоким стандартам, принеси мне чай в точности такой, какой я заказывала
Грейс пускала в ход имперский тон и словарный запас, усвоенные ею в замке у барона
а служанка, забирая заварной чайник, кидала в ее сторону такой взгляд, что, казалось, сейчас выплеснет чай в лицо новоявленной хозяйке
то ли дело ее пресмыкательство перед Джозефом
да, мистер Ридендейл, нет, мистер Ридендейл, позвольте полизать вам ноги, мистер Ридендейл, а еще делала дурацкие книксены, когда он входил в комнату
Грейс окончательно поняла, что эта неряха с толикой ума, гигиенических навыков и способностей никогда не будет исполнять приказы
полукровки, негритоски, даже если она царица пламенного Нила
Грейс попросила мужа отпустить Агнию, сколько можно терпеть ее наглость и некомпетентность
она сама будет вести дом и даже получать от этого удовольствие, так как делает это для себя; так и поступили, и какое же она испытала чувство гордости, когда наконец отчистила с плиты черную накипь
гордость от того, что она на четвереньках отдраила на первом этаже плитняк, пока тот не засиял, как черный лед, а на втором отполировала дощатый пол так, что в нем, словно в зеркале, стали отражаться солнечные лучи
то же самое касалось окон, таких грязных, что за ними не было видно ни сараев вблизи, ни расстилающихся полей вдалеке
вооружившись мылом, уксусом и водой, она оттерла стекла так, что они сделались невидимыми
она позвала Джозефа оценить ее работу, и даже он, который раньше не замечал никакой грязи, похвалил ее за то, что дом выглядит таким посвежевшим
если он и посвежел, то недостаточно, поправила она Джозефа, мы должны сменить обстановку в ожидании потомства, потому что после первых же прыжков на ней эта мебель просто развалится, да и стены подкрасить не мешало бы, так что давай пригласим маляра из деревни
он попробовал протестовать, но в ответ услышал: исполняйте приказ, рядовой Ридендейл
Джозефу нравилось, когда она нахальничала
старую мебель сменила новая: горка, дубовый туалетный столик, шифоньер, коврики в стиле ар-деко; она поводила мужа в Бервике по магазинам и разодела его в новые костюмы и туфли, а себе накупила рулоны материи, даже затащила Джозефа в магазин «Гиллингам и сыновья», чтобы продемонстрировать его подругам, а заодно похвастаться огромной фермой, хозяйкой которой она стала
они танцевали под музыку Армстронга, Гершвина, Фэтса Уоллера и Джелли Ролла Мортона, проигрывая их пластинки на новом граммофоне
жаркими летними ночами они распахивали окна и устраивали танцы во дворе, где зрителями были только собаки, так как до деревни добрых две мили вниз по склону, их ноги, руки и головы вторили заводным ритмам американских шлягеров
которые ее увлекали
а еще они любили читать и разговаривать, сидя на давенпортском диване, еще одном классном приобретении, под треск поленьев в камине; голова Грейс лежала у мужа на коленях, а он вытаскивал шпильки и распускал завитки волос
ему нравилось накручивать их на свои фермерские ручищи
это невероятно, но он восхищался ее толстыми грубыми волосами
тем самым повергая ее в смущение
самой важной покупкой для нее стал набивной матрас для кровати с четырьмя столбиками в главной спальне, заменивший старый и продавленный, бог знает в каких пятнах
спать на нем было невозможно, особенно после признания Джозефа, что на нем спали его родители, а до этого еще и дед с бабкой
как можно спокойно лежать на семейном прошлом!
она хотела выбросить все старье, включая допотопный книжный шкаф, набитый ветхозаветными дневниками, но Джозеф сказал: нет, это важные записи, и когда-нибудь я их разберу, – а покамест повесил замок
он купил себе в кабинет бюро с откидной крышкой, за которым раз в неделю составлял финансовые отчеты, радуясь, если доходы превалировали над расходами, он не только планировал, как ферма будет приносить прибыль, но и задумывал расширяться за счет соседних полей
по ночам
они занимались любовью, прикрутив газовую лампу
для него это была экспедиция в Африку, он чувствовал себя доктором Ливингстоном, плывущим вниз по течению, чтобы обнаружить ее в верховьях Нила
в Абиссинии, поправляла она его
как скажешь, Грейси
доведенная до оргазма, она издавала крик
идущий из непонятно каких недр
он мечтал по крайней мере о десяти сыновьях, которые поработают на ферме, а старший ее унаследует
Грейс и пятерых хватит, не очень-то охота столько лет ходить как шар раздутой
трое мальчиков для Джозефа, две девочки для нее
первых двух заявленных младенцев вымыло из утробы вместе со сгустками крови
следующий, мальчик, начал охладевать через несколько часов после того, как акушерка передала его в материнские руки
пока не превратился в кусок мрамора
слова тут были бессильны
в супружеской постели образовалась пропасть
они спали спиной друг к другу
у Грейс едва хватало сил на то, чтобы умыться и съесть немного супа, которым Джозеф ее кормил с ложки, как больного ребенка
ешь, Грейси, ешь
потом родилась Лили
совершенно здоровая и прелестная
ей исполнился месяц, два, три
мама показывала ее в разных шляпках, платьицах, жилеточках и вязаных пинетках, которые приносили деревенские женщины, поднимавшиеся на холм, чтобы разделить ее радость после этой затяжной скорби, и все говорили – чудо, а не ребенок
горечь и подозрения, что где-то за дверью стоит дама с косой, давно развеялись
вот она, прежняя Грейс, жена Джозефа
ну и, конечно, их Лили
четыре месяца, пять, шесть
дочка глядела на мать своими бездонными загадочными глазами – о чем ты думаешь, Лили? они смотрели друг на дружку, как завороженные
будущая эфиопская красавица
абиссинская, поправляла мужа Грейс
сегодня страна называется Эфиопией, просвещал ее муж
семь месяцев, восемь, девять
вдоволь насосавшись питательного молока, Лили засыпала у нее на груди, такая легкая и теплая, иногда во сне присвистывала, головка набок, губки надутые
Грейс часто вспоминала маму, чувство, что тебя любят сильно, безмерно
она была главным существом в маминой жизни
и ощущала себя в полной безопасности
десять месяцев, одиннадцать, год
год и два месяца и четыре дня
Грейс, как всегда, проснулась рано от желания начать новый день с дочкой
ее уже достаточно было покормить всего один раз за ночь, а это значит, как сказала акушерка, что скоро они смогут ночью спать в свое удовольствие
она подошла к кроватке по соседству
хотела взять на руки свое маленькое сокровище и вдруг поняла, что Лили холодная и неподвижная
погладила по щеке, потрогала лоб
попыталась согреть пальцы рук, ног
покачала
все без толку.
5
Джозеф не дал ей никакой передышки – надо делать ребенка, мне нужен наследник, чтобы передать ферму следующему поколению
моя семья живет на ней
уже почти сто двадцать лет
только теперь она поняла, как глубоко он привязан к своей собственности, пожалуй, больше, чем к ней, он смотритель земли и посчитает себя неудачником, если будет некому ее передать по наследству
он в ответе перед предками
Джозеф носился по дому, разбрасывал вещи, орал на собак, костерил рабочих, а по вечерам налегал на эль
во время секса он входил в нее как машина, больше никаких предварительных ласк
одна-единственная цель – оплодотворить
она терпела эти безжалостные телодвижения, глядя на абажур под потолком, – ах, как они радовались, когда провели электричество
ее долг обеспечить его и эту землю здоровыми наследниками, она это понимала и пока терпела неудачу за неудачей
уж не выгонит ли он ее за неисполнение долга? она снова станет чернорабочей? а ее заменит новая жена, способная дать потомство?
и она терпела, пока матрас подпрыгивал на деревянной раме и отчаянно скрипела кровать, стоящая на ковре
по вечерам они сидели порознь в «длинной комнате», в тишине тикали дедушкины часы
Джозеф читал журнал для фермеров или ежемесячный «Нэшнл джиогрэфик», который выписывал
(как же он любил украдкой понаслаждаться голой женской грудью какой-нибудь туземки!)
она читала «Вуменс уикли» или роман Диккенса, Остин, сестер Бронте, да все, что попадется в руки, только бы себя занять
отвлечься от этого, от мужа, от себя
от своего тела, дающего жизнь, переходящую в смерть
когда он поднимался наверх в спальню, она задерживалась внизу, стоило же ей только подойти к кровати, как он просыпался, и все начиналось по новой
Грейс родила очередного ребенка
Джозеф назвал ее Харриет в честь бабушки, которая дожила до преклонных дней, ни разу не болела и умерла во сне
эта точно выживет, Грейси, я чувствую, она борец, и неважно, что девочка
Грейс была безразлична к дьяволице, чуть ее не убившей за три дня схваток, а затем с возмущением выскочившей из ее измученного тела прямиком в руки акушерки
размахивала кулачками, кривила желейное личико и орала на весь дом, когда ее шлепали
после родов Грейс давали морфий и накладывали швы; в первое время она была слишком слабая, не до ребенка, но и позже у нее не возникло никакого желания баюкать последнее дитятко в ряду обреченных
она отказалась кормить младенца грудью
и Джозеф перестал с ней разговаривать
если Лили была нежным и спокойным ребенком, то Харриет заполняла дом своей яростью и вечным недовольством
эта дьяволица кричала всю ночь в соседней комнате под присмотром кормилицы, словно горя желанием изничтожить родную мать
позже они взяли из Бервика няньку по имени Флосси
в течение месяцев Грейс почти не говорила и с трудом вставала с постели, чтобы умыть лицо и почистить зубы, волосы превратились в космы, а кожа без солнца сделалась мертвенно-бледной; она шлепала по комнате в ночной рубашке, а когда ей приносили маленькую дьяволицу, отворачивалась – от одной мысли о ребенке ей становилось нехорошо
она подумывала о том, чтобы перерезать себе артерии и разом со всем покончить, как это делал Джозеф со скотом у нее на глазах
она уже изучала кухонные ножи, решая, каким получится быстрее и эффективнее
однажды посреди ночи она подносила каждый нож к свету, и за этим занятием ее застиг Джозеф
он выхватил нож из ее рук со словами: только посмей, Грейс Ридендейл, только посмей
тогда она подумала о том, чтобы улизнуть из дома, дойти до озера и погрузиться в него, пока вода не сомкнется над головой
Джозеф пригрозил ей психушкой – они прикуют тебя, голую, цепью к стене, и ты будешь сидеть в собственных экскрементах до конца жизни
ну и пусть, я и так в аду
она обосновалась в другой спальне – с прежней жизнью покончено
а что ты так переживаешь, с горечью сказал он, я всего лишь исполнял свой долг, а вот ты исполнять свой супружеский долг отказываешься
она вспоминает, каким влюбленным взглядом он на нее смотрел, невозможно было не ответить ему тем же, а теперь не желал, равно как и она не желала притрагиваться к существу, которое произвела на свет
он совал ей ребенка под нос, а она проходила мимо
как ты смеешь так обращаться с родной дочерью, Грейс Ридендейл, какая же ты мерзавка!
эта дьяволица была ей послана, дабы возродить в ней надежду на материнство, выполнить собственное предназначение, обрести нечто свое, а на самом деле всего ее лишила
Грейс вспоминала свои страдания, когда ее в детстве оставляли одну, одну на всем белом свете
как ей сейчас не хватало матери, которая бы ее обняла, побаюкала и сказала: ты справишься, Грейси, мы вместе справимся
однажды Грейс проснулась и впервые после рождения ребенка не ощутила ужаса, а в ярко-голубом небе проглядывали такие милые серые облачка
она уже забыла, когда последний раз смотрела на небо
или на мужа, который когда-то провозгласил ее царицей Нила, а сейчас, наверное, доит коров
она встала, приняла душ, хотела расчесать волосы, но сначала пришлось разбирать колтуны
потом надела на себя приличную одежду, вместо того чтобы и дальше ходить в ночной сорочке
она вошла в кухню
Харриетт ела на завтрак солдат-мякишей и яйцо всмятку, приготовленное Флосси, а это яйцо она сама выбрала из-под курицы – таков был их утренний ритуал
обычно Грейс ждала, пока они уйдут, чтобы позавтракать одной, она научилась избегать дочери, уже стала экспертом по этой части, носом чуяла, где та находится, и делала все, чтобы их пути не пересекались
неодобрительные взгляды служанки она игнорировала
при ее появлении Харриетт и Флосси умолкли, а дочь посмотрела на нее так, словно впервые увидела
еще бы, вместо привычных патл аккуратно расчесанные и уложенные домиком волосы, а вместо застиранной ночной сорочки – белое платье с желтыми цветами
Грейс тоже смотрела на дочь словно впервые – такая упитанная, розовощекая, сзади косичка
золотистые с прозеленью глаза глядят на нее с любопытством, на губах улыбка
словно спрашивает: ну что, мамуля, теперь я тебе нравлюсь?
Флосси, многодетная мать и бабушка, седая, округлая, сутулая, в старомодном платье до полу, подбадривала Харриетт, снова заверещавшую нечто нечленораздельное
после того как немного привыкла к такой Грейс
она обмакивала солдат-мякишей в желток и отправляла в рот, стараясь, чтобы не текло по подбородку
а когда не получалось, Флосси пускала в ход тряпочку
видно было, как им хорошо вдвоем
такие умиротворенные, такие близкие
слишком близкие
Грейс
налила себе чашку чая и снова уселась, на этот раз поближе к дочери – продолжай, сказала она ей, когда та замолчала и опять на нее уставилась
Флосси, я хочу ей испечь торт ко дню рождения, и называй ее отныне Хэтти, а не Харриетт, это имя ей больше подходит
служанка в ответ кивнула, и даже не сказать, чтобы враждебно
Грейс позвала дочь: солнышко, сядь к маме на колени
та вопросительно посмотрела на Флосси, чем уколола родную мать
иди, иди, подбодрила девочку служанка и пробормотала достаточно громко, чтобы быть услышанной: давно пора
позже Грейс вышла с дочкой во двор посидеть на солнышке, посадила ее на колени и стала читать вслух «Книгу сказок»
к тому моменту, когда она закончила, Хэтти уже спала, свернувшись калачиком
Грейс подняла голову и увидела, что служанка привела Джозефа, он стоит у ворот, опершись на лопату
рукава закатаны, рабочие брюки заправлены в ботинки, заляпанные грязью
и смотрит на нее так
будто его снова занесло в египетскую пустыню
и перед ним возник мираж.
6
После того как мы с Хэтти обрели друг друга, все изменилось, мама, я словно вышла из темноты
видела бы ты, как я ее баловала, она ни в чем не знала отказа, я просто не могла сказать ей «нет», и в конце концов Джозеф вмешался: ты ее так совсем испортишь
видела бы ты, как они обожают друг друга, он не делает никаких скидок на то, что это девочка, а она следует за ним повсюду и копирует каждый его жест
видела бы ты, как Хэтти растет и становится все крепче, как она учится ходить за плугом, сеять, молотить, перевозить на тракторе тюки сена в амбар
жаль, что тебя нет рядом в качестве бабушки, которая бы ей рассказала, как выросла сама и какой в детстве была ее мама, я ведь этого не помню
жаль, что ты так рано умерла и не видела, как хорошо за мной ухаживали в приюте, как я научилась носить обувь и много чего еще, какие у нас была чистая вода и свежие овощи
видела бы ты, как я бегала по тамошним лугам, как засушивала цветы между книжных страниц и писала о них короткие стихи
жаль, что ты не научилась читать и писать, мама, не ходила в школу, о чем мечтала, тебе бы очень понравились знаменитые романы Чарльза Диккенса
видела бы ты, как я научилась держать осанку, вести себя как дама света, я никогда не была тряпкой, как и ты, всегда умела за себя постоять
видела бы ты, как я ненавидела быть служанкой, зато теперь у меня свой дом, и я с удовольствием поддерживаю в нем чистоту и порядок
видела бы ты, как Джозеф снова меня полюбил, после того как я выздоровела, мы вместе решили, что больше никаких детишек, и с этого момента он в меня не кончает
как жаль, что ты не увидела Джозефа, мужчину, который до конца дней был рядом со мной, мое прибежище, мой компаньон и прекрасный отец нашей доченьки
видела бы ты, мама, какой она стала личностью, как она командует рабочими, а иногда и нами, вызывая у нас с мужем смех
видела бы ты, как я освоила работу на ферме
заполнять ледник кусками льда, наколотого в замерзшем озере
собирать фрукты и делать варенье и джем
мариновать овощи
кормить коров, коз, свиней, лошадок, кур, индюшек, уток, павлинов
помещать оставшихся без матери ягнят в коробки и ставить их у теплого камина в «длинной комнате»
выгребать из конюшни тонны конского навоза
коптить мясо и засаливать бекон на свином жире
плести изгороди, перегородки и корзины, взбивать масло, делать сыры
полоть, отлучать телят от матери, содержать ульи, варить сидр, пиво и имбирный эль
как жаль, мама, что ты не увидела американца Слима, женившегося на нашей Хэтти, она встретила человека, который за ней присмотрит после нашей смерти
как жаль, что ты не увидела Санни и Аду Мэй, твоих правнуков, да и я-то видела их не так долго
Джозеф так обрадовался, что у нас, наконец, появился мальчик, который однажды будет управлять семейной фермой.