Но тут из толпы вышел человек, покрытый кровью и потом, но тем не менее излучающий энергию. Соруш взошел по ступеням и встал рядом с ней, как с равной. Он ничего не сказал – в этом не было нужды. Его присутствия было достаточно, чтобы дать понять, что Сорэйя говорила и от его лица. Что отказ одному из них означал отказ обоим. Он поднял свой меч на всеобщее обозрение, а затем опустил его на ступени.
Тогда народ Аташара наконец-то побросал оружие наземь, и битва Сорэйи завершилась.
30
Им пришлось ждать целую неделю до начала сезона весенних дождей, а потом еще и случая, когда начнется гроза и даст им то, чего они ждали, – разряда молнии, ниспосланной Разрушителем.
Незадолго до конца весны перед храмом огня собралась большая толпа. Внутри присутствовали лишь члены царской семьи и несколько жрецов. Сорэйя стояла в стороне вместе с матерью, спахбедом и Рамином, с которым они заключили шаткое перемирие. Соруш же и Ло-ле́ приблизились к алтарю и склонили головы, пока верховный жрец произносил слова освящения Царского огня и шаха, которого тот защищал.
Теперь эта защита носила преимущественно символическое значение. Через некоторое время после окончания сражения дивы отступили, а Симург вновь исчезла, на этот раз не оставив пера. Соруша это обеспокоило. Однако Таминэ уверила его, что ранее Симург даровала свою защиту лишь потому, что сын ее нуждался в ней. Теперь же Шахмар больше не представлял опасности, а у Аташара был иной защитник, к словам которого дивы будут прислушиваться.
Сорэйя надеялась, что Таминэ не переоценивала ее способность подчинять дивов своей воле. Через несколько дней после битвы Сорэйя посетила Арзур, и большинство тамошних дивов были не против ее появления либо проигнорировали его. Несколько друджей, включая Аэшму, были недовольны поражением, однако они были в меньшинстве. Этому способствовало то, что Сорэйя отравила одного или двух из них, попытавшихся напасть на нее. Таким образом она наглядно доказала, что действительно была столь опасна, сколь заявляла.
В свое первое посещение Арзура после битвы, когда Сорэйя вновь увидела Дузах, она засомневалась, не совершила ли ошибку. Возможно, не стоило оставлять дивов в живых? Ведь она могла бы наслать лозы гулистана на гору и закрыть Дузах, не позволяя новым дивам выбираться оттуда. Однако она знала, что они найдут, как выбраться оттуда. Возможно, лучше пытаться контролировать дивов на поверхности, нежели стараться их искоренить. В конце концов, опознать их и бороться с ними можно было лишь тогда, когда они выползали из Дузаха в мир Создателя, обладая определенной формой.
По окончании огненной церемонии Сорэйя начала было покидать храм огня, однако у самого выхода кто-то нежно прикоснулся к ее рукаву, не заботясь о спрятанных под ним шипах. «Это Ло-ле́», – тут же поняла Сорэйя.
– Сорэйя?
Она повернулась к ней, борясь с желанием спрятать торчащие на лице и шее шипы.
– Сейчас Сорушу необходимо поговорить со жрецами. Однако он хотел, чтобы я попросила тебя встретиться с ним в садах попозже, – сказала Ло-ле́.
Сорэйя кивнула и вновь принялась удаляться, но остановилась.
– Ло-ле́?
Ло-ле́ ждала продолжения, однако Сорэйя не была уверена, что же хочет ей сказать. «Боялась ли ты меня когда-то?» Возможно. «Дружила ли ты со мной лишь из жалости?» Можно и так. Эти вопросы преследовали ее с момента признания Рамина в горе. Но, стоя перед Ло-ле́, Сорэйя поняла, что ей не было необходимости задавать их. Вместо этого она вспомнила свои слова, обращенные к ней во время Сури, когда Ло-ле́ впервые упомянула о диве и положила начало всему, что в итоге произошло. «Ты была единственным человеком, заставлявшим меня чувствовать, что я тоже достойна защиты».
Ло-ле́ продолжала ждать, так что Сорэйя взяла ее за руку и решила выразить внезапно наполнившие ее сердце эмоции.
– Я очень рада, что мы теперь сестры.
Накопившаяся между ними за последние годы неловкость улетучилась в мгновение ока: Ло-ле́ бросилась на Сорэйю с объятиями, крепко прижав к себе, совсем не опасаясь ее шипов.
– Я тоже, – прошептала она.
Дожидаясь брата, Сорэйя ходила по саду, а за ней вились лозы гулистана. К тому моменту ей удалось убедить большинство лоз отступить с дворцовых стен. Несколько из них она подрезала, чтобы те могли сопровождать ее. Частенько они обвивались вокруг ее руки или талии.
Ей все еще казалось роскошью то, что она может, ничего не опасаясь, находиться в столь открытом другим людям месте. Некоторые из представителей знати все еще поглядывали на нее с подозрением. Однако поддержки Соруша и Ло-ле́ оказалось достаточно для того, чтобы убедить большинство в том, что шахзаде с растущими из нее ядовитыми шипами была с ними на одной стороне.
– Сорэйя!
Она обернулась и увидела спешащего к ней Соруша. Это зрелище показалось ей нереальным. Сорэйя даже подумала, что видит это во сне. Но тогда она провела по одному из торчащих из ее пальца шипов и удостоверилась в действительности происходящего.
За последние несколько недель они нечасто виделись. Соруш был занят тем, что возвращал себе трон. Теперь, когда Симург вернулась, а дивы перестали представлять опасность, он мог наконец-то заняться реформами, о которых мечтал их отец. Сорэйя же взаимодействовала с пэри́к: вместе они старались хотя бы частично восстановить город от причиненного дивами ущерба. Однако Сорэйя не забыла жеста Соруша в день битвы, а потому тепло улыбнулась ему, когда он приблизился к ней.
– Извини, я весь день собирался с тобой поговорить, да никак не мог найти времени.
– Нет нужды в извинениях, – ответила Сорэйя, хоть они оба прекрасно понимали, за что он извиняется. – Но и ты меня прости.
Они стали прогуливаться, идя бок о бок. Между ними повисла неловкая тишина, которую в конце концов нарушил Соруш.
– Вскоре наступит лето. Придворные готовятся покинуть Гольваар… и я бы хотел, чтобы ты отправилась вместе с нами.
– Я стану любопытным дополнением к твоей свите, не правда ли? – рассмеялась в ответ Сорэйя.
– Я серьезно, – сказал Соруш с серьезным лицом, остановившись. – Я с радостью приму тебя в свою свиту.
Сорэйя задумалась над его предложением, гадая, как бы она отреагировала на него год назад. Была бы она признательна или напугана? Однако, как бы ей ни хотелось быть частью придворной жизни в прошлом, но сейчас это желание прошло.
– Я очень ценю твое приглашение, правда. Однако не думаю, что приму его. Я люблю свой народ и выполню свое обещание о его защите. Однако я нашла иное место, в котором ощущаю себя как дома.
– Куда же ты отправишься?
– Она уйдет вместе с нами, – раздался голос сверху.
Они подняли головы и увидели свесившую с ветви дерева ноги Парвуанэ.
– Когда ты вернулась? – спросила Сорэйя, невольно улыбнувшаяся при виде Парвуанэ.
– Только что, – ответила она, грациозно слетев с дерева на крыльях. – Однако у вас двоих были такие серьезные лица, что я решила вас не отвлекать.
Парвуанэ подошла к Сорэйе и поцеловала ее в щеку.
– Думаю, мы почти закончили. Еще несколько дней, и никто и не подумает, что по городу пронеслась орда демонов, – продолжила див.
Соруш откашлялся и нервно переступил с ноги на ногу.
– Спасибо тебе, всем вам, за то, что сделали для нас. Воистину, пэри́к доказали, что являются нашими союзниками.
– Поблагодари за это свою мать, – ответила Парвуанэ. – Она и Париса стали добрыми друзьями, а пэри́к всегда помогают друзьям.
Сорэйя незаметно улыбнулась, приметив вновь появившуюся в голосе Парвуанэ гордость, когда та заговаривала о сестрах, принявших ее обратно в свои ряды. Сорэйя не совсем понимала, почему Парвуанэ решила вернуться к ним после того, как те назначили ей столь суровое наказание. С другой стороны, возможно, оно было относительно коротким для нестареющих существ?
– Позволят ли они мне прийти вместе с тобой? – спросила у нее Сорэйя.
– Разумеется. Я говорила тебе об это давным-давно: ты впишешься в круг моих сестер.
Сорэйя повернулась к Сорушу и пояснила:
– Пэри́к живут в лесу к северу от гор. Туда-то я и собираюсь отправиться. Оттуда я смогу лучше приглядывать за дивами, а весной я вернусь в Гольваар к прибытию тебя и твоей свиты.
Соруш кивнул, выражая согласие, а Парвуанэ извинилась и отправилась помогать пэри́к.
– Разве это не она пыталась убить меня? – спросил Соруш, пока они с Сорэйей стояли и смотрели вслед улетающей Парвуанэ.
– Ничего личного, честное слово, – ответила Сорэйя, рассмеявшись.
Покидающая Гольваар процессия весьма походила на ту, что прибыла в него в начале весны. Разве что она была даже несколько более пышной: народу хотели показать, что шах был как никогда силен после пережитых мытарств. Соруш возглавлял процессию, окруженный своими генералами. Рамин ехал верхом среди прочих азатанов. В седле он сидел напряженно из-за полученного ранения. Тем временем радостные люди явно праздновали не только победу шаха, но и свою собственную. Однако с крыши, откуда за процессией наблюдала Сорэйя, все выглядело почти так же, как и всегда.
– Столько суматохи вокруг переезда в другое место, – пробормотала стоявшая рядом Парвуанэ.
«Ну, возможно, кое-что все же изменилось», – подумала Сорэйя, улыбаясь про себя.
Парвуанэ развернулась и облокотилась локтями о парапет с грациозностью того, кто был способен летать.
– Тебе грустно смотреть за их отбытием? – спросила она Сорэйю.
– Сегодня я впервые наблюдаю за процессией, не гадая, будут ли они помнить обо мне по возвращении, – ответила Сорэйя, покачав головой, и положила руку на парапет рядом с рукой Парвуанэ. – К тому же я впервые наблюдаю за ней вместе с кем-то другим.
Парвуанэ опустила взгляд на руку Сорэйи и улыбнулась. Она принялась водить пальцем в лабиринте торчащих из тыльной стороны ладони Сорэйи шипов.
– Я рада, что ты решила отправиться со мной в лес. Вернись я туда без тебя, везде бы видела твой образ.