Ты так долго ждала и жила в мечтах. Ты любила представлять, как занимаешься сексом с красивым актёром или певцом. Ты совсем не так невинна, как кажешься. А теперь твои сны одолевает ублюдок Сантон…
Но ты слишком хороша для него. Ты слишком хороша для каждого, кто не любит тебя. Потому что ты просто не можешь быть той несчастной, что отдаётся, зная, что её не любят. Зачем тебе опускаться до уровня ничтожества? Зачем марать себя?! Ради чего?! Ради призрачного удовольствия? Ради Бога, мужчина для этого совсем не обязателен!
Ты слишком хороша для таких самодовольных уродов, как Серж, они тебя не заслуживают. Пусть с ними спят другие, пустоголовые, их не жалко, они сами решили себя не любить, пусть потом не жалуются, что ими только пользуются, а то, что у них внутри, никому не интересно… И нет смысла прикрываться по-мужски потребительским отношением к сексу. Женщина иначе устроена: она никогда не будет относиться к сексу потребительски — она может только обманывать всех и себя в том числе, но душу-то свою не обманешь. Иногда осознание этого может прийти слишком поздно, когда, кроме разочарования, ничего уже не чувствуешь…
Но ты… ты слишком чиста. Пока я с тобой, ты должна быть окружена любовью, как воздухом. Ты заслуживаешь большего, чем этот грязный мир. Ты не знаешь, а я знаю. Потому что люблю тебя.
Дневник Сержа
7 июля
Пустился во все тяжкие.
Надо что-то делать с учёбой. Впрочем… наплевать.
Вчера и сегодня мы отжигали. Сменялись только декорации — в смысле, девушки. Я и не думал, что все они могут быть настолько «на одно лицо». И для всех Маду, Дани и Лили одно простое имя — «девка», которое легче запоминается и честнее звучит.
Одна из них была похожа на Ледуайен, поэтому я обошёлся с ней немного жёстче, чем с остальными… Я сразу выделил её из всех — и у меня тут же мелькнула мысль, что, переспав с ней, я как будто пересплю с Ледуайен. Ведь что такое, в конце концов, Ирэн Ледуайен? Всего лишь часто запрашиваемая моим мозгом эротическая фантазия.
Мы пошли ко мне. Люка был послан к чёртовой матери, то есть к Тьерри. Я нарочно не стал напиваться, чтобы запомнить каждую мелочь. Лучше буду упиваться своей местью…
Она действительно была похожа на Ирэн, только постройнее и с дурацким смехом. Я уже и шутить не пытался, а она всё равно хохотала. Ужасно…
Потом она разделась. Бывало ли у вас, что, развернув конфету, вы обнаруживали, как мало она соответствует тому, что обещалось на обёртке? У меня — довольно часто, но, к счастью, не в тот вечер.
Я хотел её всеми фибрами души и тела. И телом — явно больше. Хорошо, что она больше не смеялась… В общем, я опять осквернил «целомудренную» кроватку Люка.
Когда вся похоть излилась, я проникся к её недавнему объекту нестерпимой, омерзительной ненавистью… Она стала мне так противна, эта красивая, глупо хихикающая дешёвка, — я еле сдерживался, чтобы её не прогнать. Неужели эта дура не понимает, что теперь она здесь явно лишний элемент?
Тогда я сделал то, что обычно делаю в таких ситуациях, когда больше не хочу возиться, — притворился спящим. Девица полежала, подумала (!) и начала одеваться. Потом зашёл Люка, чем спугнул её окончательно, — и она сбежала. И слава Богу!
Да, давно мне не было так до опустошения гадко… Случайные половые связи — это нехорошо. Идея сформулирована, теперь осталось в неё только поверить.
Дневник Ирэн
8 июля 2003 г.
Сегодня ко мне подкатил наш редактор — худой и длинный, как трость, рыжий, очкастый, башковитый, Пьером зовут, гей (наверное!) — и говорит:
— Я знаю, что Луи ушёл из-за тебя.
— Он ушёл не из-за меня, а из-за своего уязвлённого самолюбия.
— Ну это детали. В любом случае он ушёл по твоей вине, и теперь у нас опять нет фотографа!
— Как-то же до него справлялись. Был ведь… Люка.
— Был, да толку от него было мало — он только по коридору бегал, чтоб казаться динамичным.
— Луи тоже бегал — только за девками.
— Ты должна вернуть его в редакцию.
— Вот ещё!
— Как ты не понимаешь, он работал здесь только из-за тебя!
— Я ж не виновата, что он на тебя не польстился!
Пьер открыл было рот для ответного «комплимента», но в последний момент благоразумно передумал.
— Без Луи мы пропали, — спокойно продолжил он. — Тебе надо с ним поговорить и сделать всё, чтобы он вернулся.
— Всё?
— Всё возможное. Мы не можем терять такого ценного кадра!
— Зато я могу!
— Ирэн, как сотрудник нашего журнала ты должна вернуть Луи обратно!
— Я его даже как женщина возвращать не хочу!
— Я тебя заставлю!
— В таком случае я тоже уйду!
Но, к счастью, я тоже ценный кадр, и от меня отстали.
Мы катимся обратно к матриархату — лет через сто-двести он точно наступит. Я его, честно говоря, не хочу, но в нём есть свои преимущества. Например, в мире будет значительно меньше войн. Подтверждений скорого матриархата — куча! Небывалая самостоятельность и независимость женщин, иногда доходящая до совершенной нелепости, феминизм (это уже перебор, пользоваться надо тем, что ты женщина, а не с транспарантами носиться), популяризация гомосексуализма и андрогинизация мужчин, благо не тотальная…
Год назад я познакомилась с Лораном в «Пристани грешников». Сначала думала, это девушка. Оказалось — парень с голубиными замашками, хоть и якобы традиционной ориентации. Хорошенький до безобразия — ему любая девушка позавидует, такая мордашка оргазмоточивая! Но он настолько женственный, что с ним можно стать лесбиянкой. Your pretty face is going to нахрен! note 37 И разве можно назвать эту «прелесть» мужчиной? С трудом…
Ещё один явный признак надвигающегося матриархата — в метро уже давно не уступают женщине место, будь она хоть трижды беременной или дьявольски красивой. Хотя ладно, красота, допустим, ещё не повод, чтобы делать поблажки. Ведь красивых не любят. Особенно, женщины. И некоторые мужчины тоже красавиц не жалуют — за их призрачную недосягаемость и недоступность. Кто сказал, что красивым легко? Вот разве Алисе или Жаклин легко? Да чёрта с два! Красивым отказывают в уме, их редко воспринимают всерьёз и считают, что им и так уже повезло, раз их Бог наградил. Кому много дано — с того и спрос больше. Да вот только в проигрыше чаще всего оказываются умные красавицы, непонятые и под конец жизни одинокие.
Как бы ни было страшно быть некрасивой, красивой быть — ещё страшнее, а самое страшное, что может случиться с красавицей, — это родиться с мозгами.
Дневник Матильды
8 июля ’03
Сегодня после учёбы я столкнулась с Сержем!
Я ждала Адель на первом этаже и внезапно увидела ЕГО…
Он спускался по лестнице с друзьями. У меня мгновенно задрожали руки. Лицо автоматически вспыхнуло. Я не хотела встречаться с ним взглядом, боясь себя выдать, и быстро опустила глаза в книжку.
Вдруг страницы потемнели. Напротив меня кто-то стоял, загораживая свет. И я точно знала, что это ОН. Мне захотелось сгинуть, пропасть, раствориться в воздухе, оказаться где угодно, только не здесь! Если бы Адель, зараза, не опаздывала, мы бы уже давно ехали домой и мне не пришлось бы выдерживать ЕГО взгляд…
— Привет, Тилли! — беспечно сказал Серж.
Я подняла глаза. Так меня называла только Ирэн. И если у неё это звучало по-доброму, то у Сержа — почти издевательски…
— Привет, — ответила я и сразу вернулась к книге, чтобы спастись от его бессовестных глаз.
— Ты одна? Без Ирэн?
Меня невольно передёрнуло. Даже когда Ирэн не было рядом, её образ всё равно незримо стоял между нами.
— Ирэн в редакции, если тебе это так интересно.
Серж ухмыльнулся и… СЕЛ РЯДОМ СО МНОЙ.
Ну всё, думаю, теперь деваться некуда — попала по полной! Но… разве не этого я хотела?
Нет. По крайней мере, не такой обстановки и совсем не такого начала разговора!
— Что читаешь? Роман?
Я не читала. Я делала вид, что читаю. На самом деле я просто прятала от Сержа глаза.
— Это учебник.
— По любви?
— По социологии.
— И правильно. Любви надо учиться не по учебникам, а на практике.
Зачем всуе поминать любовь, если подразумеваешь под ней лишь траханье?..
— У нас с тобой разные понятия о любви, — пробормотала я, убрав книгу в рюкзак.
Серж придвинулся ближе, заглядывая мне в лицо.
— Так научи меня своей любви, а я покажу тебе, как её понимаю я.
Я потеряла дар речи. Это что, неловко сделанное предложение переспать?!
— Мы ведь оба знаем, лапуля, что ты ко мне неравнодушна… — продолжал он, всё так же самодовольно улыбаясь.
Эта фраза была его ошибкой!
Но сейчас я благодарна ему за неё, безмерно благодарна… А тогда я так растерялась! Я хотела как можно быстрее опровергнуть эти ужасные слова, но разнервничалась и не смогла ничего придумать! НЕНАВИЖУ!
И тут на лестнице показалась Адель. Она помахала мне рукой, а потом осеклась, увидев Сержа. Я обрадовалась этому внезапному избавлению и поднялась. Серж встал вместе со мной. Адель спустилась к нам и сказала:
— Приветик!
То, что последовало дальше, просто убило меня! Адель и Серж обменялись ПОЦЕЛУЯМИ в щёчку, а потом он ОБНЯЛ её за талию и спросил: