Дневник Ирэн
24 июля 2003 г.
Adieu, Tristana,
Ton coe ur a pris froid.
Adieu, Tristana,
Dieu baisse les bras. note 50
Mylиne Farmer—Tristana
Мальчики любезно пригласили меня на кастинг своей новой вокалистки. Я вздохнула, представила, как долго буду приводить себя в божеский вид, и честно пообещала прийти.
Глядя на мои неистовые сборы, мамуля качала головой.
— Иришка, зачем тебе это надо?
— Должна же я увидеть, что за чувырла будет петь мои песни! — воскликнула я, борясь с феном.
В глубине души я даже порадовалась, что ребята подошли к делу так ответственно, и искренне удивилась, что Рено как лидер решил проводить кастинг в студии, а не в своей постели. Впрочем, если бы они выбрали на место Жаклин не певицу, а шлюху, я бы с ними больше не общалась.
Напялив тёмные очки (которые мне абсолютно не идут, и их всё равно пришлось потом снять), я отправилась в студию, где ещё совсем недавно Жаклин записывала с ребятами свой первый альбом.
Боже, что за тощие размалёванные образины припёрлись на кастинг! Ни рожи, ни обаяния. Мало того что все как одна не умели петь, так там даже глазу не за что было зацепиться! Ни у кого из них не было ни бархатного тембра моей подруги, ни её ласково-огненного взгляда…
Тогда я и поняла, чем действительно брала Жаклин. Конечно же, она была красива, как сама красота, и сексуальна, как сам секс… Но не это было доминантой её очарования. Она брала своей естественностью. В то время как эти жеманные девицы пели только глоткой, да и той — кое-как, Жаклин пела ещё и душой… Ей я беззаветно доверяла озвучивать слова своего сердца, потому что знала — она их не осквернит, не опошлит. Не сфальшивит, в конце концов! Эти же бездарные дуралейки, нагло посягая на моё творчество, втаптывали все мои излияния в грязь! Ну уж нет, этого я допустить не могла…
Когда перед моими глазами предстала очередная посредственность с развратно-алыми губами и ногтями, будто бы нарочно пытавшаяся изгадить мою песню, я не выдержала и подскочила.
— Хватит! Хватит! Я согласна!
Неожиданно для меня студия разразилась аплодисментами. Хлопали даже девчонки, пришедшие на кастинг. Это была подстава! Ловушка! И я в неё, как дура, попалась…
Потом я узнала, что Рено с Марком специально набрали самых безголосых девиц из модельного агентства, попросив их петь как можно хуже, с чем все они с блеском и справились…
Подобные штуки прекрасно срабатывают! Брижит Бардо тоже уговорили сняться обнажённой, только по казав, что её дублёрша не так хороша, как она.
Вернувшись домой, я первым делом пошла к мамуле.
— Ну и что за чувырла будет петь твои песни? — поинтересовалась она.
— Вот эта чувырла и будет! — ответила я, указав на себя большим пальцем.
Мамуля побледнела.
— Хотя, если честно, я ещё немного сомневаюсь… — призналась я. — Для меня это слишком серьёзный и ответственный шаг, поэтому я и пришла с тобой посоветоваться…
Я стала рассказывать о том, как упорно ребята уговаривали меня стать их солисткой и какой фееричный спектакль они устроили на кастинге.
Мамуля знала, что все свои песни я отдавала Жаклин, а следовательно, безвозмездно дарила их StrangeGirls . Более практичная, чем я, мама предположила, что, возможно, они просто не хотят терять меня как автора. Если бы в группу пришла какая-то другая девушка, я бы имела полное право вообще им больше не помогать. Разве что за деньги. А так они приобретали вокалистку, более или менее достойную Жаклин, и не теряли своего автора. Разумеется, далеко не все мои песни становились хитами — наоборот, многие так и остались «проходными» и невостребованными, но четыре-пять точно популярны.
— Иришка, может, это и вправду твой шанс? Считай, что Жаклин как бы оставила тебе наследство.
— Хорошо наследство — четыре оболтуса…
— Думаю, твоей подруге было бы приятно, что её место заняла ты, а не какая-нибудь, как ты выражаешься, чувырла. Только умоляю тебя, никаких качелей над толпой!
— Не волнуйся, на сцену меня ещё никто не гонит.
— Поступай так, как тебе действительно хочется. А папе мы пока ничего не скажем…
Мимо проходил папуля. Он стал прислушиваться и, ничего не понимая, заворчал:
— Терпеть не могу, когда вы шушукаетесь по-русски!
Опять мы с мамулей как две заговорщицы!
Наш разговор окончательно убедил меня в правильности этого трудного решения. Я позвонила Марку и сказала, что готова работать.
25 июля 2003 г.
Сегодня в студии Бернар Перуэн устроил мне не то прослушивание, не то собеседование. Кажется, я всю свою жизнь должна выдерживать сравнительные анализы с Жаклин…
Мальчики — мои защитники и поборники — были рядом, чтобы я совсем не растерялась. Если бы они брали нового ударника, менеджер бы полностью доверился выбору участников.
Но речь шла о вокалистке, лице и совести группы, так что ответственность была слишком велика. Я, трясясь и краснея, сидела перед Перуэном. Он — за столом, задавал мне вопросы.
— Сколько тебе лет?
— Девятнадцать.
— Выглядишь старше.
— Что-то я не заметила, чтобы StrangeGirls были детским ансамблем.
— Молодец. Дерзи — только не мне, это пригодится тебе в общении с журналистами.
— Я и сама журналистка. Правда, недоучившаяся.
— Где учишься?
— В Сорбонне.
— Ладно, доучишься. А где живёшь?
— В Сен-Манде.
— Если всё пойдёт хорошо, тебе придётся переехать в Париж.
— Вы просто не представляете, насколько я не против!
— Это твой натуральный цвет волос?
— Да, хотя родилась я лысой блондинкой.
— Думаю, к твоим глазам очень подошёл бы рыжий.
Я встрепенулась:
— Вы хотите сделать из меня клона Жаклин? Не выйдет!
— Ладно, успокойся, не хочешь рыжей — оставайся шатенкой. На чём ты умеешь играть?
— На фортепьяно. Я окончила музыкальную школу.
— А на гитаре?
— Немного. Но… не очень хорошо. То есть совсем плохо…
— Кто тебя учил?
— Марк.
— Понятно… — со вздохом протянул Бернар. — Значит, на гитаре играть не умеешь. Какие песни группы ты написала?
Я перечислила — получилась половина репертуараStrangeGirls.
— И ты так просто отдавала их ребятам? — удивился Перуэн.
— А что мне ещё оставалось с ними делать? Сама я пою только дома, когда… посуду мою.
— Грязной посуды у нас здесь нет, но, может, споёшь нам что-нибудь?
Я вспыхнула и испуганно глянула на ребят. На помощь мне пришёл Марк — возможно, в отместку на замечание Перуэна о его преподавательских способностях.
— Ирэн, давай «Criminallove» . Я подыграю.
Марк вооружился акустической гитарой. Я долго не могла вступить и в итоге осилила только первый куплет с припевом.
К моему немалому удивлению, Перуэн сказал:
— Ну что ж, мадемуазель Поющая Посудомойка, поёте вы неплохо. Даже очень неплохо. Честно говоря, я не думал, что эта песня может так интересно звучать…
26 июля 2003 г.
Не буду скромничать (а надо). Фактически Девушек прославила моя «Criminallove» и одноимённый клип, где ребята на свой лад обыграли сказку Гофмана «Золотой горшок».
Жаклин всегда твердила мне:
— Это полностью твоя песня, о твоих чувствах и переживаниях, и это тебе следовало бы её исполнять.
И вот… её слова оказались печально пророческими. Жаклин не раз говорила, что у меня «недурственный» голос, но мне «не хватает индивидуальности». Да, я всегда лишь кому-то подражала… В основном Деборе Харри и Ширли Мэнсон. Правда, в последний раз я пела перед Жаклин в полную силу лет пять назад. За это время мой голос, конечно, изменился…
Я ужасно стеснялась, я знаю, что до талантов Жак лин мне далеко: у неё был голос сирены, у меня — зарвавшегося подростка. Но Перуэн и ребята убедили меня в том, что мой голос не хуже и не лучше голоса Жаклин, он просто другой, и мне не надо под неё подстраиваться.
Они помогли мне признаться самой себе, что, отдавая свои песни Жаклин, я понимала, что она споёт их хорошо, но по-своему, а не так, как этого хотела бы я… Теперь я могла исполнять их сама — и именно так, как они были задуманы в моей голове. Возможно, эта мысль кощунственна, но какое-то время она помогала мне держаться.
27 июля 2003 г.
Мы репетируем уже два дня. Пение в группе отлично избавляет от комплексов — раньше я боялась петь даже перед друзьями, теперь же мне приходится ломать себя и делать это в присутствии совершенно незнакомых людей. И даже буквально за спиной слыша не всегда лестные разговоры о своём голосе, я должна быть стойкой и продолжать петь! Мальчики, хоть и видят, как я страдаю, не пытаются выгонять посторонних. Говорят, что я должна привыкать ко всему — и к овациям, и к помидорам…
После смерти Жаклин я написала песню «L’Anged’йternitй»note 51