– Мне сложно судить, – ответила, переведя на него взгляд. – Но я думаю, всегда лучше быть всем вместе, с семьёй. Всякое может случиться. Нет, я бы не расставалась.
Ник проглотил вставший в горле кусок, тоже выпрямился, сел ровнее. Это оказалось неудобно, пришлось подвинуться на край стула. Так стало лучше, хоть и непривычно. Потихоньку взял салфетку и постарался вытереть жирные от курицы руки. И тут заметил, что Колетт к своему куску так и не притронулась.
– Простите, вы не могли бы принести нож? – сказала она, проследив его взгляд.
Нику вмиг стало жарко.
– Вот я бестолочь! Прости. Сейчас.
Он даже был рад, что можно выскочить из-за стола и прекратить эту пытку. Лавируя между посетителями, побежал обратно к раздаче.
Но вдруг почти у самой кассы кто-то поднялся со стула и перегородил ему дорогу.
– А ты неплохо время проводишь, как я погляжу. – Сестра смотрела с фирменной ухмылочкой, которую он терпеть не мог. Так смотрят на тараканов, прежде чем раздавить. – Это кто? Я что-то не узнаю. Мы не знакомы?
– Нет, не знакомы. Пусти, мне надо. – Он попытался её обойти, но Милка как бы невзначай вытянула в проход длинную голую ногу.
– Нормально, да! В первый же день подцепил себе какую-то чику, бросил сестру одну.
– Тихо ты! – Он замахал руками и невольно обернулся на Колетт. Но она, к счастью, снова смотрела в окно и их не видела. – Чего сразу – чику? Просто знакомая. Сама вон тоже дома не сидишь.
– Мы с девчонками должны были встречаться, а у них отменилось.
– Ну и чего, теперь ко мне цепляться надо? Пустишь, нет?
– Да иди, пожалуйста, – фыркнула она и подвинулась.
Он пошёл на негнущихся ногах, ощущая спиной взгляд сестры. Взял нож, обернулся, чтобы вернуться, и похолодел: Милка как раз подходила к их столику. Что-то спросила у Колетт, та кивнула. Взяла соседний стул, поставила на свободной стороне и села. Оперла локти на стол, придвинулась к Колетт и насмешливо уставилась на неё.
Она явно не собиралась уходить.
– У, Милище!
Он рванулся туда и успел как раз вовремя – Милка приступила к расспросу:
– А ты из какой школы? Не из единички?
– Она не отсюда вообще. – Ник решительно сел на своё место. Протянул Колетт нож. – Вот, возьми, пожалуйста.
– Мог бы меня представить своей подруге. Всё-таки не посторонние.
Ник решил, что и правда лучше представить, а то Колетт может подумать ещё чего про неё. Он понял, что ему бы этого не хотелось.
– Людмила это. Моя сестра.
– Сестра? – Колетт посмотрела с удивлением.
– Мы двойняшки с этим недоразумением, – проворковала Мила. – Не скажешь, правда? Только я старше.
– На десять минут, – добавил Ник.
– Действительно, не скажешь. – Колетт улыбнулась. – Это так хорошо, наверное, иметь сестру. И брата.
– А у тебя нет? – спросила Мила.
– Чего ты пристала к человеку? – встрял Ник.
– Спросить уже нельзя?
– Нельзя, – огрызнулся он.
– Если я лишняя, так и скажи. Я могу уйти, – и она сделала вид, что встаёт.
Уловка сработала.
– Нет-нет, вовсе нет! – поспешила заверить Колетт. – Не уходите. Дело в том, что я не знаю, есть ли у меня брат или сестра.
– Не знаешь? Так бывает?
– Всякое бывает, – сказал Ник. – И вообще, ты же с кем-то встречаться собиралась.
– Никки, ну зачем так? – сказала Колетт, чем моментально вызвала приступ идиотского смеха у Милки.
– Никки! А вы близко знакомы, как я погляжу. Él va a conseguir una chica18, – промурлыкала Милка знаменательную по бесполезности фразу, которую они оба учили на испанском.
Ник почувствовал, как кровь прилила к голове.
– Хватит выделываться, – прорычал он. – Колетт языков знает столько, сколько тебе и не снилось.
– Колетт? Ну наконец-то ты нас представил. Она что, француженка?
– Нет. В смысле, мы не знаем. Но французский – её второй язык.
– Мы?! – Брови уМилки взлетели. – Хо-хо! Это я, оказывается, чего-то про тебя не знаю! Или про вас!
Ник готов был её прибить, прямо кулаки чесались. А Милка откровенно упивалась.
– Всё, пошли отсюда! – Он встал и потянул Колетт за собой. – На нас люди смотрят.
– И чего вам стесняться? Пусть смотрят. – Милка рассмеялась. Ник всё же вытянул Колет из-за стола. Когда она прошла мимо, Милка с ног до головы окинула её таким взглядом, что Нику стало стыдно за сестру. – Надо же! И кроссовки! – услышал он в спину и похолодел.
– Чего – кроссовки? – спросил, обернувшись. И ведь знал, что не надо этого делать, лучше просто уйти, как будто ничего не слышал, но сломался. Она его подцепила.
– Подарки, говорю, ты нехилые своей девушке делаешь. Платье модельное и кожаные рибоки. Проблемка только одна: это мои шмотки. – Она поднялась и подошла к ним вплотную. Теперь глаза полыхали злостью. – Я платье сразу узнала, тут таких не продают, я в инете заказывала. Сомневалась сначала, оно, не оно. Но как кроссы увидала – сразу всё поняла. Я обыскалась сегодня, а это вот где всё, значит. Тебе мозг не жмёт, недоделанный ты?! С каких пор начал у сестры подрезать?
– Ничего я не подрезал! Ты за тряпки удавиться готова! А ей надо было!
Они стояли друг напротив друга, как петухи, готовые броситься при первой удобной возможности. Краем глаза Ник замечал, что люди в кафе оборачиваются на них, но ему уже дела не было. Он буравил сестру взглядом, и в глазах закипал алый туман.
– Никки, не надо, пожалуйста! – услышал вдруг голос Колетт, и всё в нём сразу куда-то ухнуло. – Мила, я не знала, что это ваша одежда. Ник мне принёс, но про вас не сказал. Я прошу прощения. Я вам обязательно всё верну. Просто в моём платье уже неудобно показаться на люди.
– Надо же, какая забота! А чего это с твоим платьем случилось? Он на него кофе, что ли, пролил? – Милка ещё пыталась поддерживать образ злобной фурии, но Ник видел, что и на неё голос Колетт подействовал отрезвляюще.
Он же чувствовал себя без сил, только лечь и лежать. И тайну больше хранить не мог, не было уже никакой возможности сдерживать то, что само рвалось наружу.
– Моя одежда порвалась в пещере.
– В пещере? Ты её в Яму водил? Нашёл способ поразить девушку.
– Не водил. Я её там нашёл, – блёклым голосом ответил Ник. Ему было уже всё равно, что о нём подумает сестра.
– Чего? Гонишь!
– Гонишь? – переспросила Колетт.
– Мила хочет сказать, что я её обманываю, – перевёл Ник на автомате. – Но я не обманываю. Это правда. Я нашёл её в пещере, и она ничего не помнит. Даже как её по-настоящему зовут.
– Да ладно! Рил?! – Глаза у Милки вот-вот вылезли бы из орбит.
– Really19, – кивнула Колетт.
– Ой, всё. Го на спот. – Ник махнул рукой. – Я там тебе расскажу.
Глава 9
– Я поняла: тебя украли! – заявила Милка через десять минут, когда Ник ей всё рассказал – и про Фролыча, который нашёл шкуродёр, и как Коля позвал его исследовать, и как в тупике он нашёл Колетт, как вытащили её с горем пополам, показали тёте Лене и отмыли. Он постарался умолчать про одежду, за которой сбегал домой, но этот пункт Милку уже не интересовал. По мере рассказа её воображение разгоралось всё больше, так что к финалу казалось, что они присутствуют на сеансе остросюжетного детектива, который крутят у Милки в голове, а до них долетали её комментарии: она ахала, взвизгивала, прикрывала ладошкой рот, потом хлопала, качала головой. Наконец, не выдержала, вскочила с парапета, на котором они сидели, схватила Колетт за руки и начала страстно говорить:
– Тебя украли и спрятали в пещере! Они не думали, что тебя будут там искать, никому в голову не пришло бы тебя там искать. Но перед этим тебя усыпили… ну, каким-то веществом. И от него ты потеряла память. Тебя же не били? На ней ведь синяков нет, тётя Лена чего сказала?
– В порядке она, – ответил Ник.
– Вот видишь. Тебя не били, головой ты не ударялась. Просто тебя усыпили этим… хлороформом! И от него ты потеряла память. Это побочная реакция. Сколько она пролежала там?
Ник пожал плечами. Он обалдел от того, с каким энтузиазмом Милка взялась это расследовать, так что и не знал, что ей отвечать. Поймал себя на мысли, что до сих пор продолжает верить, будто Колетт просто отбилась от экскурсии. Пусть даже Коля отнекивался, но так было бы гораздо проще. И никаких тебе бандитских историй, украденных детей и проблем!
– Ага, и ты не знаешь? – допытывалась тем временем Мила у Колетт. Та помотала головой. – Наверное, долго. Вот клетки мозга и атрофировались.
– У тебя как бы не атрофировались, – фыркнул Ник.
– Но ты не переживай, это пройдёт. – Милка пропустила колкость мимо ушей. – Ты всё вспомнишь. Ты ведь уже наверняка начинаешь что-то вспоминать, да?
– Она вспомнила про автомобиль, – сказал Ник. – Что её папа собирался купить машину. Но не успел, потому что уехал за границу.
– Прямо как наш, – сказала Милка. – Вот видишь! Ты уже кое-что помнишь. И вспомнишь ещё. А мы тебе в этом поможем. Ой! Никита! Нам срочно надо её спрятать! – вдруг с ужасом уставилась на него сестра.
– Это ещё зачем?
– Сам подумай: если бандиты поймут, что в пещере никого нет, они станут её искать по всему городу. А мы тут как лошары сидим на площади, в кафешке кушаем.
Что-то мелькнуло у Ника в голове при слове «бандиты», всплыла недавняя фраза: «Надо брать и сваливать». Он даже невольно огляделся. Они и правда сидели в самом приметном месте города – на споте, у подножия памятника Победы на площади. Вообще-то спот был очень удобным, а главное – таинственно незаметным местом: отсюда, с возвышения, было видно всю площадь и даже дальше, но в то же время сидящих здесь почему-то никогда не замечали. Это была настоящая магия. Ник считал, что взрослые просто привыкли к памятнику и не смотрели на него. Ну и к молодежи, которая тут всегда собиралась, привыкли. По ровному, покатому спуску от памятника до фонтана было классно съезжать на роликах, досках и самокатах. Некоторые особо одарённые даже с парапета умудрялись скатиться, но там прыгать в конце нужно. Сейчас же здесь крутилась только мелкотня, они на парапет не лезли, их не трогали. В стороне играла музыка, там был натянут батут, стояли электрокары на прокат и дремала большая грязно-белая лошадь, а рядом – тёмный пони. Шумел фонтан, долетали обрывки разговоров прохожих. Было жарко, расслабленно, они сидели в тени памятника, но на нагретом мраморе всё равно начинало уводить в сон. В общем, всё мирно и буднично, и ни о каких бандитах думать не хотелось. Просто детективные сериалы, которых насмотрелась Милка, действовали на мозги.