– Не говори гоп…
– Да никакого гопа, погоди! Если бы ты знал, до чего просто стать хозяином земной клеточки вселенной. Не веришь?
– Чтобы верить, надо понимать…
– Вот и мотай на ус. Ты не представляешь себе, какое это, помимо всего прочего, удовольствие – разводить мировую экономическую элиту на бабки, Нобелевских лауреатов! Пудрить им гениальные и такие беспомощные мозги! Вот сколько процентов годовых ты получаешь по своему вкладу в моем банке?
– Что-то очень много, едва ли не пятьдесят. Пол-луны на одну вложенную луну.
– И тебя это не настораживает?
– Настораживает, конечно. Попахивает финансовой пирамидой.
– Правильно, пирамидой. Только гениальность нашего проекта в том, что пирамида обрушит не нашу финансовую империю, а их, вот этих девяноста восьми барбосов.
– В чем суть мошенничества, если уж мы заговорили об этом?
– В том, что мошенничества никакого нет, все законно. Более того – все трогательно и наивно. Как в древнем Египте. Детская арифметика, уровень считалок. В это никто не верит – до тех пор, пока не станет поздно. Объясняю. Вас, сребролюбивых клиентов, у меня миллиард с небольшим. Да, да, сеть наших банков разрослась, как пырей. Вы сами в клювике приносите мне свои немалые деньги – в надежде на лакомые проценты. И получаете их, заметь. Вас я прикормил, и даже развратил. Как мне расплачиваться с вами и не прогореть?
– Печатный станок?
– Убогое мышление. Стандартное.
– Ты наивно полагаешь, что существует нестандартное мышление? Когда вы научитесь отвечать за слова! Мышление – это именно определенный стандарт. Мышление без стандарта, то бишь без закона, не бывает. Мышление без стандарта – это больничка, худший из стандартов.
– Наплевать. Я сейчас не об этом. Твой стандарт – убог, если угодно. Хотя станок – тоже проходит. Начинать надо с того, что экономика – это лженаука. И противопоставить лжеметодам надо здравый смысл.
– О-о! И?
– И я на ваши деньги покупаю самые рентабельные компании мира. Самые! А также золото. Потому что завтра бумажки станут тем, чем они по сути и являются: бу-маж-ка-ми. А вы получаете свои жирные проценты. И даете мне денег столько, что я уже завтра оставлю этих 98 саблезубых не у дел.
– Похоже на вечный экономический двигатель.
– Двигатель, но не вечный. Я просто перекуплю планету и заставлю шарик крутиться во имя интересов…
– Следующих 98. И все на круги своя. И все вы – рабы одного принципа: кто сильнее – тот и прав. Какая разница, чьи сегодня в лесу шишки?
– Не скажи. Я справедливость люблю, это чисто русская черта. И буду насаждать ее силой.
– Тоже, кстати, чисто русская черта. Ты переписываешь историю по одним и тем же лекалам. Как осел, идешь за морковкой. По кругу. Просто пришло твое время быть альфа-самцом. Потом твое время уйдет, как у старого Акелы… Законы джунглей. От тли слышу, Веня.
– Законы джунглей, говоришь? Так, да не так. Не совсем так. По законам джунглей я джунгли превращу в оазис. Здесь, у нас, будет город-сад. Теплый Рим, практически. А их я всех заколдую, превращу в глыбу льда, в кусок северного полюса. Поверну реки вспять, буду повелевать громам и молниям… Смертию смерть попру. А?
– Силой силу? Ну, допустим, Робин Гуд. Это старая сказка. И я в нее не верю. А если твой план раскусят?
– Меня раздавят, как муху-цокотуху. Объявят мой переворот всего лишь финансовой пирамидой. Из моей персоны сделают жулика мирового масштаба. Русский, что вы хотите. Варвар. И меня даже до суда не довезут. И в крови ничего не найдут. И сердце трупа окажется здоровым. Все эти методики отработал именно я. Знаешь, как они называются? «Бесконтактные методы активации защитных сил организма человека и животных на неограниченном расстоянии при различных заболеваниях». Все болезни сегодня в принципе лечатся методом активации защитных сил организма. А вся фармакология – просто индустрия для производства дешевой химии. Способ выбивать из людей бабло. Мыльный пузырь. Но есть и обратная сторона медали: методы подавления защитных сил организма. Бесконтактные. На неограниченном расстоянии. При желании всего за полтора часа в твоем организме можно запустить механизм злокачественной опухоли. И через неделю с небольшим тебя не станет. А можно еще проще и радикальнее…
Но этого не случится, на этот раз я все учел. Слишком много государственных интересов самых могущественных стран замкнуто на мне. Скоро, совсем скоро дело со мной будет обстоять так, как с ненавистным всем долларом: уберешь меня – получишь коллапс. Хаос. Я, Веня, стану пупом Земли. Кнопкой. Ты меня понимаешь? Даже в русских народных сказках такого не встретишь. У дракона 98-главого ни единого шанса. Вот этого они не учли: я их куплю на их же деньги.
– Зачем я тебе, Веня?
– Я хочу учесть все. Ты для меня еще один источник информации. Но пока что ты черная дыра: не шибко мне мешаешь, но и не помогаешь. Твоя миссия в том, чтобы признать меня Богом. Или высшим законом. Или порядком вещей. Вот тут ты волен выбирать. Зачем ты мне еще? Я в принципе доказал, правда, пока что теоретически (да за практикой дело не станет: щелчок пальцев – и все придет в движение; но всему свое время): один в поле воин, один может господствовать над всеми. Вот вы тут голову ломаете, а все уже давно решено. Кто герой времени? Я. Кто герой романа? Я. Кто, без ложной скромности, герой человечества? Догадайся с двух раз. Без моей подсказки. Поэтому мне пришлось сочинить гимн «Двуногих тварей миллионы». Это мой гимн. Моя колыбельная. Моя песня.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
9
9.3.
– Чем занимался ты в своей жизни? По-настоящему? Всерьёз?
Подобным вопросом регулярно встречал меня Веня. Очевидно, при встрече со мной его мысли направлялись в особый лабиринт и через раз попадали в тупик, где неоновым светом ровно светился вопрос. Я отвечал на него по-разному, но всегда честно. Мне нравилась сама постановка вопроса: просто и по сути. В этот раз я ответил так:
– Всерьёз? Днём ходил по улицам с зажжённым фонарём. Я не шучу, надеюсь.
– Типа разгонял тьму?
– Практически. По другой версии – искал человека. Со скарабеем на лацкане.
– Нашёл?
– Как тебе сказать…
– Хорошо. А почему ты не спрашиваешь меня, где я служил, чем занимался и чем занимаюсь сейчас? Это снобизм?
«Это равнодушие, – подумал я. – К себе».
Но поскольку этот мой самый большой секрет никого не интересовал, я, прикидываясь внимательным к окружающим, спросил в свою очередь:
– Всегда хотел спросить: чем ты занимаешься?
– Хороший вопрос. Слушай сюда.
История Вени оказалась удивительно похожей на историю человечества.
Сначала он ползал на корточках, затем освоил прямохождение, потом научился говорить, читать, писать, закончил школу и быстро усвоил самое главное: в этой жизни кто силен – тот и прав. Путь ему был определен, разумеется, в силовые структуры. Проще всего попасть туда было через армию.
И Веня стал солдатом, да не простым солдатом, а элитным; он попал в спецвойска, в спецназ, служил в особой разведроте, что несла службу на границе, разделяющей блок НАТО и войска Варшавского договора. На границе ГДР и ФРГ.
Обыватели слушали сказки про мирный облик социализма и хищный оскал кровожадного капитализма, а на счету бойца В. Гербицита было уже тридцать трупов специально обученных солдат противника. Каждую ночь шла необъявленная война. И Веня на себе испытал магическую, завораживающую силу маятника: повезет – не повезет, повезет – не повезет, повезет – не повезет. Мимо – в точку, мимо – в точку, мимо…
Веня даже не сразу понял, что ему повезло: он остался жив (хотя, как и все спецлюди, морально был готов к смерти: подспудное отношение к себе, а значит, и к другим, как к пушечному мясу было одним из элементов психологической подготовки). В этой войне испытывалось так много спецсредств, спецтехнологий и спецнавыков, что на гражданку боец Гербицит вышел засекреченным больше, нежели какая-нибудь школа КГБ в Коломне. Отныне и навсегда жизнь и сами потроха тов. Гербицита принадлежали внешней разведке.
В мирной жизни Веня испытал шок: надо было жить, как-то радоваться жизни, а он умел только убивать, получать удовольствие от поединка, убийства, от вида живой крови, покидающей уже мертвое тело, от чувства собственной неуязвимости. По чистым улицам Минска слонялся фантом: никто не должен был знать, где он служил, чем занимался, чем собирается заниматься. У фантома не могло быть друзей, подруг, детей. У физического тела не могло быть тени.
Кодекс мужчины сузился до трех внятных пунктов: сила, удача, молчание. СУМ. От СУМы да от тюрьмы не зарекайся. Как говаривал Вася Сахар, «я сумую», то есть я печалюсь.
Веню окружали «козлы» мужеского пола, не ведавшие изнанки бытия – да что там, самой что ни на есть лицевой стороны жизни! – и «телки», макияжем и парфюмом наводящие тень на плетень, то бишь старающиеся отбить и упрятать запах женщины. Однако Веня чуял этот запашок за версту, и всегда окружал себя отборными здоровыми телками, которые, вот ирония, все, как одна, не очень дружили с гигиеной. Как только на породистых баб надвигался неразговорчивый мышечный комплекс, от которого веяло силой и удачей, у них начиналась течка, и они сами расставляли ноги. И прежде всего – девственницы. Надо ли говорить, что в своей квартире (да, да, у него быстро появилась своя квартира) Веня превращался в неукротимый торнадо, и три четверти женщин не желали продолжать с ним незабываемые интимные отношения. Таких он ничтоже сумняшися посылал на х…, раз и навсегда. К оставшимся применял одну и ту же тактику: брал за волосы, наклонял, срывал трусы и давал волю своим содомическим наклонностям, которые обнаружились еще там, в среде мускулистых парней спецназа. В сущности, он всегда несколько тосковал по жопе, обросшей волосами. Но и белые гладкие задницы его вполне устраивали. Женщины, которые сначала брали в рот, а потом тут же давали в анал, раз и навсегда становились послушными и покорными, даже если потом благополучно выходили замуж, чему он внешне никогда не препятствовал. Но потом, когда они по старой дружбе забегали к нему «одолжить» сотню баксов (мужья у них, как правило, не были такими сильными и удачливыми), он старался унизить их до предела. Часто сдавал в аренду своим приятелям. Ничего, эти сучки терпели. Забегали регулярно. Со своими пассиями он словно подписывал некое секретное соглашение, согласно которому Веня имел право трахать все, что шевелится, там и тогда, где и когда ему вздумается; но в ответ он честно брал на себя обязанность содержать своих наложниц. Выходишь замуж – теряешь право содержанки. Обращаешься за помощью – будешь отодрана и унижена как последняя бл