Ты видишь то, что хочешь видеть.
Я шлю тебе SMS: «На всякий случай: выбираешь не только ты, но и я».
Вновь обида. А я выбираю между двумя реальными Алисами: между той, которая умеет любить и чувствовать меня, и той, которой выгодно меня не любить, ибо она уже хочет чего-то иного.
Что тут обидного для тебя?
Чем тоньше и глубже я становлюсь, тем более тебя это раздражает.
А раньше было с точностью до наоборот.
2. Ты тоже обречена выбирать не между мной и кем-то еще (выбирать две разные перспективы в жизни); ты обречена выбирать себя – между собой и собой.
Твой выбор таков: либо полнокровная жизнь со мной (материнство, любовь) – либо ставка на жизнь серую, без глубоких эмоций, словно в отместку себе подлинной.
И я, твой любящий я, вчера разгадал ту женщину, которая внутри говорит мне «нет». И я сильно задел ее. Я разгадал ее – и тебе было неприятно видеть себя со стороны. И я, разумеется, становился от этого все хуже и хуже.
Сегодня я понял, что в тебе живет, живет еще и та, которая желает сказать «да», но не может этого сделать. Боится. Она зажата страхом. Поэтому стремится видеть во мне агрессора. Доказывает себе, что она – это не она.
В тебе сражаются две разные установки, две разные женщины: одна хочет пойти со мной, другая – активно против. И ты не понимаешь, где ты настоящая.
А настоящая ты – и там, и там.
Поэтому перед тобой мнимый выбор.
Нельзя выбирать между собой настоящей и настоящей, между «любящей» и «стервой». Ты не сможешь стать стервой, даже если этого захочешь. Но ты не хочешь пока возвращаться к той, которую я обидел (хотя и не по своей воле – да что толку сейчас об этом говорить).
Вот твоя проблема: ты открылась себе с другой стороны. Конечно, ты не сейчас открылась себе, а еще там, за океаном. Сначала поверила себе, а потом засомневалась. А тут так еще совпало, что и я кручусь на распутье. Я не помог тебе, как следовало бы. В результате сейчас ты бессознательно разворачиваешься ко мне стервозной стороной – и злорадно видишь во мне то, что тебя пугает – и потому заставляет еще больше разворачивать меня моей неприглядной стороной (что тебе, следует признать, великолепно удается).
Тебе кажется, что любовь ко мне прошла.
Но ведь это значит, что любовь к себе прошла, а на смену ей вторгается эгоизм. Мертвый, холодный эгоизм. Тоже дитя космоса, только не солнечной его стороны.
Я не пугаю тебя; я пытаюсь тебя защитить.
Все бы уже давно рухнуло, но ты успела сделать главное: ты открыла глаза мне. Ты запустила личность во мне.
И я понял, что люблю тебя.
Теперь я тебя никому не отдам. Но я бессилен перед логикой стервы. И вот от отчаяния пишу это нелепое письмо.
3. Ты полагаешь, что можно не сражаться с собой, а просто ждать и «выбирать»?
Тебе кажется, что ты сейчас пассивна, потому как выжидаешь?
Увы, ты активно гребешь в ту сторону, где обитают обычные «стервы», ты дрейфуешь в их стервячий рай. Чтобы сидеть на берегу реки и мудро ждать, пока счастье само не приплывет к тебе в руки, надо знать, чего ты хочешь. А ты не хочешь этого знать. Вот почему твое ожидание разрушительно. Для нас. Для тебя, и для меня.
Ты упорно не желаешь настраиваться на меня, не хочешь видеть во мне то, что когда-то выбрала инстинктом любящей женщины, верно угадала то, что я еще и сам в себе не разглядел.
Ведь меня такого, каков я есть на самом деле, невозможно не любить. Я достоин любви. Ты это чувствуешь – и злишься. Не было бы меня – путь в стервы, к женскому несчастью, был бы открыт.
В женщине борются две стихии: стерва, жаждущая не нужной ей любви мужчины, – и достойная любви женщина.
Это вечная борьба. Если угодно – борьба натуры и культуры. Тебе нельзя от нее уклониться. Ты вынуждена принять вызов. В этом нет ничего страшного. Это естественно. Но очень серьезно. Это не игра.
Тебе надо воссоединиться с собой. Восстановить себя как целое. Перестать распадаться на половинки. Заставить темное служить светлому. Пусть стерва пошустрит у тебя на побегушках, а не наоборот.
И я – на стороне любящей. Выберешь любовь к себе – полюбишь и меня (вернее, поймешь, что всегда меня и любила, никогда не переставала любить).
Никуда не ушла твоя любовь, не бойся. Ты меня любишь.
Но, знаешь, хватит лелеять обиды, хватит превращаться в накопитель и отстойник обид.
Я не мог тогда дать тебе счастья – но это не значит, что я не в состоянии дать тебе его вообще. Разница есть, согласись.
Помогай мне, переключайся, включайся, борись. Давай руку.
Я понимаю: человеку нужно время, чтобы разглядеть в себе личность. Вот в этом смысле паузу в наших отношениях я понимаю и принимаю. Но паузы длиной в жизнь не бывает. Очнись. Я борюсь сейчас с тобой, как Герда с заколдованным, замороженным Каем (хотя я тоже в какой-то момент был Каем, каюсь, – но не Каином, заметь!).
Искать счастье стервы (стервино, евино, что ни говори, счастье) – не такое уж и счастье. Бедная Офелия, если разобраться…
Ты сейчас переключилась в сторону силового решения проблем. Потому и в Москву укатила, к подружке-стерве, которую бросил муж и которая окунулась в жизнь под названием «все мужчины сволочи, и их надо бросать – чем чаще, тем лучше». Запретить себе любить, стать сильной, самодостаточной, никого к себе не подпускать, зарабатывать деньги (независимость), жить для себя – вот твой идеал, который, во всяком случае, жизнеспособен. Иными словами, твоя новая программа, в которой мне нет места, дает тебе возможность родить ребенка. Так природа берет свое, заставляет тебя реализовать женскую программу – пусть и не благородно, зато безотказно. И если я разоблачаю твой идеал – я плохой. Враг. А твоя стервозная подружка – лучший друг. Это все оттого, что сейчас ты враг себе, своему счастью (в известном смысле). Ты незаметно трансформировалась в стерву – и это тебя испугало. Но я уже успел узнать тебя другую. И ты меня вполне устраиваешь. Ты меня уже не запугаешь, убери свои ядовитые колючки.
Женщины беззащитны перед мужчинами, надо это признать; счастье женщины зависит от мужчины; поэтому природа дает женщинам шанс отомстить – стать колючими стервами и причинить боль мужчинам. Тот пустячок, что женщина при этом губит и себя собственным ядом, природа не предусмотрела. У природы задачи другие. Ее волнуют не проблемы счастья, а проблемы выживания. Природа-мать…
С другой стороны, мужчины также беззащитны перед женщинами; счастье мужчины зависит от женщины; на тот случай, если мужчина и женщина все же найдут в себе силы быть счастливыми, существует любовь.
Выбирай. Решай. Но не торопись, а то успеешь.
Я люблю тебя. И жду. Кстати, в своей SMS в Москву, где ты сейчас находишься, я так и написал: « Жду тебя . Если честно, тоскую по тебе ». Но ты не поняла, я почувствовал это.
И сейчас я чувствую, что ты не чувствуешь меня, не хочешь идти навстречу, не хочешь отходить от мстительной, разрушительной и по-своему сладкой программы. Там, где гибель, – там и наслаждение. Ты обрела психологическое равновесие, долгожданную устойчивость, которая кажется таким важным завоеванием; наконец, ты получаешь кайф, рядом подруга, много шампанского. Тебе невыгодно и некомфортно слышать мои несладкие песни, которые вновь вышибают почву из-под ног. Вникать в мои речи – это требует усилий, внутренней работы. Да и натура – дама не слабая. Не пошел бы я к черту?
Да запросто, дорогая. Хочу заметить напоследок: тебе было невыгодно. Сейчас – выгодно. Выгодно стать любящей. За счастье стоит бороться, но, к несчастью, это надо делать вдвоем. Кстати, что значит бороться?
Думать. Всего лишь думать.
С Новым годом, милая?
P.S. Вот не могу удержаться, мысли все лезут и лезут. То, что с тобой происходит, – это классика. Вспомни Наташу Ростову: нельзя приличных женщин так долго и мучительно заставлять ждать счастья. Это верно.
Но иногда мужчине, чтобы остаться приличным, приходится заставлять женщин ждать. Моя, мужская, проблема тоже традиционна: объяснить то, что объяснению почти не поддается. Понять. Познать себя. Тут, кстати, даже Толстой был бессилен…
Да что там! Даже – Библия. Самое умное, что могли придумать за тысячелетия, – это патриархат. Унизительный патриархат. Продиктованный слабостью. Сильный, то есть умный, мужчина ищет любовь.
09.12. 20..
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
4
4.4.
Темнота.
Сырые и холодные ноябрьские туманы.
Низкое солнце заливало своим холодным светом проспект и, казалось, закатывалось оно где-то в начале проспекта.
Я с тайным восторгом жду ночь.
Я хочу побыть в темноте и насладиться темными сторонами своей натуры.
Светлое мое начало в курсе, и оно не противится. Скорее всего, у него просто пока не хватает сил. И я в согласии с самим собой ухожу в темноту. Меня отпускают.
Я вернусь оттуда, где все дышит пороком, просветленным, ослабевшим, отягощенным чувством вины. Я вернусь оттуда более человечным. Я стану лучше, чем я был до того.
Еще несколько таких туров, и я уже без восторга жду ночь. Мне есть, что вспомнить, но нечего рассказать. Мне уже стыдно, что я был ночным паломником.
Еще через несколько лет я буду искренне осуждать тех, кто с тайным восторгом ждет ночь. Я буду видеть их насквозь. Светлое начало во мне окрепло. У темных сторон моей натуры уже нет сил сопротивляться.
Странно: я не уверен, что со временем стал лучше – я, всю свою сознательную жизнь изо всех сил стремившийся к свету.
Я не хочу сказать, что свет погубил меня. Я хочу сказать, что свет не одолел тьму. Просто тьма кончилась. Ночь иссякла. А света не прибавилось.
Чем темнее ночь, тем сильнее должен быть свет, хочу я сказать.
Ненавижу проклинающих ночь и славящих день только потому, что их время пришло. Ушло, хочу сказать я.
Ненавижу и себя, конечно.
Темнота.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.