—А как насчет Виктории?
Хотя он все еще обнимал ее, он заговорил на тех пониженных тонах, которыми пользовался в офисе:
—Если тебе придется прочесть его, ты увидишь, что я не собираюсь править ханом из могилы. Но если ты хочешь моего совета, то слушай — тебе так же нужна Викки, как я нуждаюсь в ней. А если тебе не нужен мой совет, то полетит к черту все, что я пытался сделать.
Вивиан отвернулась, не зная с уверенностью, что он увидит в ее глазах.
—Ну, что теперь не так?— спросил он с поддразнивающей улыбкой. Бывали времена, когда он мог читать ее мысли — но может, не в этот раз.
—Мне не нравится этот разговор. Мне не нравятся неожиданные встречи. К чему такая спешка? Так внезапно, ночью. В ту же ночь, что и бунт. Какая связь между всем этим? Почему все получается именно так? Мне не нравится это, Дункан. Я не верю им.
—Тан под ударом. Повстанцы поставили его под новый удар.
—А он знал,что будут повстанцы?
—Совпадение или отличная догадка. В любом случае, хотя он и на мушке, часы бомбочки тикают. Через полгода с этой партией может быть покончено.
—Тогда зачем встречаться в море?
—Если бы ты прошла через то, через что прошел Тан, ты бы тоже была осторожна.
—Я прошлачерез то, через что прошел Тан. И я очень осторожна.
—Ты просто ребенок. Этот блок сидел в подполье пять лет.
—Дункан,— умоляла она.— Не плыви сегодня ночью. У меня ужасное предчувствие.
Он заколебался, и она могла видеть его сомнения — даже он был озадачен неожиданным, внеплановым приглашением на встречу. Но Дункан Макинтош не был осторожным человеком.
—Они меня ждут.
И это было главным. Он поцеловал ее на прощание и ушел.
Вивиан съежилась на заднем сиденье, обхватив плечи руками, и пыталась изгнать ужас, сжимавший ей сердце. Когда дорога сбежала к воде, она опустила стекло и стала вглядываться в темноту. Один взгляд, только один взгляд. Ничего в Куорри Бэе. Ничего в Шаукайване. Ничего в Чай Ване, на мысе Коллинсон, Биг Вэйв-Бич. Ни огонька, ни звука.
Вот и Шэ-О наконец.
Холодный влажный ветер дул со стороны канала Татун, когда она вышла из машины на скалы над пляжем Шэ-О. Она попросила пиджак у Ай Вона и оставила его курить и слушать радио, пока сама бродила в ночи. Ее припаркованная у края дороги машина была единственной в этих местах. Летом народ мог отправиться сюда на полуночную вечеринку или просто поплавать, но зимний муссон гарантировал уединение, и скалы были первозданными в своей пустоте. Туман летел охапками. Она оглянулась и увидела, как огонек от сигареты Ай Вона бросал блик на поверхности машины, а когда она посмотрела еще раз, он погас. В южной стороне каждые полминуты яркая двойная вспышка маяка мягко появлялась над морем. С таким же успехом она могла бы ждать здесь, смотря со скал, и сотню лет назад, или две, или даже тысячу.
Она слышала, как внизу волны бились о скалы и ветер свистел в ушах. Потом из темноты слева от нее послышалось бормотание мотора. Она вся напряглась, пытаясь увидеть, но не было никаких огней, и Вивиан не поняла, была это джонка, или патрульный катер, или яхта Дункана. Она слышала, как это что-то приближается, и надеялась все же увидеть проблеск движущихся огней. Но не увидела ничего. Звук внезапно прекратился — почти прямо под ней.
Она уставилась туда, где он был раньше. За собой она услышала сигнал автомобильного клаксона. Наверное, Ай Вон подумал, что она заблудилась в тумане. Она уже начала поворачиваться к машине, когда увидела паруса в свете двойной вспышки. Они мелькнули всего на полсекунды, как призрак, потом исчезли и появились снова, прежде чем туман поглотил их навсегда. И Вивиан знала наверняка, что это был Дункан.
Она сложила ладони вместе, подняла глаза к темным небесам и стала молиться Тинь Хао, прося богиню моря оберегать ее мужчину. А еще она молилась о том, что, если она не может защитить его, пусть Тинь Хао даст ей терпение дождаться их следующей встречи.
Глава 15
Викки обнаружила, что люк плотно закрыт и заперт изнутри, что разрушило ее планы спрятаться в парусной кладовой. Когда «Мандалай» покинула «убежище от тайфунов» и взяла курс на восток по ветру, она поняла, что придется провести ночь не из приятных на носу яхты. Северо-восточный муссон вызвал свирепое, беспорядочное, мелкое волнение, воздух был насыщен холодной, липкой сыростью. И как только ее отец пустил моторы почти на полный ход, когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы шум не был слышан в «убежище», сильные брызги воды полетели на нос яхты.
Штормовка ее матери была необъятной. Хотя она почти закрывала колени, она все же не спасала от холода. Викки накинула на голову капюшон, плотно запахнула штормовку и легла на шаткую мокрую палубу.
Она ухватилась руками за тяжелую якорную цепь и положила голову на запертый люк, мрачно думая о том, что ей придется провести в таком положении несколько часов, прежде чем они достаточно отплывут в открытое море и она сможет обнаружить свое присутствие. Чуть раньше — и отец развернет яхту и направит ее к берегу.
Несмотря на сильное беспорядочное волнение, Викки угадала, что яхта делает восемь узлов. При такой скорости они через полтора часа минуют маяк Ваглан. Она почувствовала, что он забирает вправо, значит, они пройдут мимо Ноз-Пойнта. Она по-прежнему не могла разглядеть циферблат часов, но в этих водах она плавала с самого детства, и новый легкий поворот — волны стали ударять под новым углом — подсказал, что, возможно, они идут мимо верфи в Шаукайване. Ночь была темной, туман густел. «Мандалай» плыла долго, все время прямо. Казалось, так будет целую вечность.
Вода стала беспокойнее — поднятое ветром волнение усилилось морскими волнами с большим периодом и длиной, и это подсказало Викки, что они входят в канал Татун. Наверное, они уже миновали мыс Коллинсон или, молила Викки, по крайней мере, Чай Вань. Потом случилось нечто любопытное. Они плыли без огней — опасная затея в судоходном канале,— когда внезапно Викки услышала хорошо различимый звук мотора мощного скоростного полицейского катера. Ее отец немедленно включил ходовые огни и белый огонь на грот-мачте, необходимые по правилам навигации, а потом выключил их опять, когда звук мотора полицейского катера затих. Викки почувствовала рядом с собой какое-то движение. Осторожно повернувшись, она увидела, как матрос отца отдал фал и спустил радиолокационный отражатель. Они продолжали плыть дальше невидимыми.
После следующего неопределенно долгого промежутка времени, отравленного холодными брызгами и пронизывающим ветром, небо стало мягко освещаться через определенные интервалы вспышками света. Маяк Ваглан. Значит, где-то справа в темноте и тумане Шэ-О. Линь на носу зашевелился у нее под ногой, кливер надулся, придав устойчивость яхте. Викки взглянула наверх и назад и увидела как паруса, один за другим, стали наполняться ветром. «Мандалай» почувствовала новую силу. Когда отец выключил мотор, она немного потеряла скорость. Они неслись на полных парусах на юго-восток в тишине, к маяку и в Южно-Китайское море позади него.
Викки стала медленно менять положение на вдруг накренившейся палубе, пока не легла наискось: нога около планшира, [33]голова, прислоненная к запертому люку. Совершенно окоченевшая, она заставляла себя оставаться в укрытии, пока они не минуют маяк.
Когда наконец они оставили его позади, она встала, сгорбившись и дрожа, и стала осторожно пробираться на корму, хватаясь за спасательные леера, а потом за твердые поручни на кокпите. При свете маяка из-за кормы Викки могла видеть силуэты фигур отца и Бэк До Пина. Тайпан все еще стоял у штурвала, его глаза путешествовали от темных парусов к компасу, бледный неяркий свет от которого окрашивал его лицо в красноватый цвет. Его рука свободно лежала на штурвале, но плечи стали словно стальными от напряжения, будто он думал, что яхта могла бы плыть быстрее одним усилием воли. Сердитые команды гоняли Пина от лебедки к лебедке. Он то ставил один парус, то поправлял снасти другого. Выполнив команды, контрабандист вернулся на кокпит, уставился на отца и стал ждать дальнейших указаний.
—Привет, папа!
Викки вступила на кокпит.
Бэк До Пин подпрыгнул от изумления. Он выхватил сверкающий нож из складок рубашки, но отец быстро одернул его хлесткой командой — свет компаса плясал в его глазах красными огоньками и мерцал на зубах.
—Пин,— сказал он, глядя с усмешкой на Викки.— Спустись вниз и принеси чай. Представляю себе, как замерзла мисс.
—Ты видел меня?
—Ты была похожа на участника показательного абордажа из голливудского фильма. Тебе только не хватало кортика в зубах.
—Ты знал, что я была на носу? Ты позволил мне оставаться там два часа?
—Мне нужно было выкинуть тебя за борт в «убежище для тайфунов» — плавать, как дерьмо в проруби.
Но не выкинул, подумала она. Он решил взять с собой.
—А почему ты этого не сделал?— спросила она, надеясь, что он вслух объявит о своем решении оставить ее на яхте.
—Потому что ты бы и мертвого подняла своими воплями. Черт побери, Виктория! У тебя отличные нервы.
—У меня отличные нервы?— взорвалась она.— Я работаю по двадцать часов, чтобы Макфаркары остались на плаву, а тайпан украдкой плавает на тайные встречи.
—Пин! Ты принесешь нам чай?
Пин осторожно проскользнул мимо Викки, словно не был до конца уверен, что она не привидение. Викки закрыла за ним крышку люка.
—Куда ты направляешься?
—Повидаться со старым другом.
—Без огней и без радиолокационного отражателя? Кого ты боишься?
Отец посмотрел на компас и повернул штурвал на один градус.
—Опять красная джонка?— спросила Викки.
Все еще не отрывая взгляда от компаса, он спросил:
—Что ты делала на яхте матери?
—Хотела проведать ее. Ведь Новый год.
—С Новым годом!— сказал он уныло.
Но Викки чувствовала, что он прячет внутри или подавляет целый вулкан чувств.