У иностранцев были, по крайней мере, паспорта и права высаживаться где угодно, хотя многие из них никуда не выезжали по двадцать лет. В день, когда был убит Чип, Викки, потрясенная смертью Стивена, была уже готова сдаться. Но Питер, подталкиваемый Мэри, добился разрешения правительства оснастить грузовые самолеты Макфаркаров еще и пассажирскими местами. Теперь все в «Макфаркар-хаусе» работали буквально по двадцать четыре часа в сутки, вывозя из охваченного паникой города иностранных бизнесменов и эмигрантов.
Но вчера напуганная орава китайских семейств со скарбом на спинах, но без виз и билетов на руках полностью блокировала мост к аэропорту. Викки из первых рук узнала, как глубоко встревожена КНР крахом общественных отношений, которым стал для Гонконга канун переворота. Мистер By лично позвонил ей, чтобы объявить, что благодаря его вмешательству паромно-катерная линия Лантау — Центр Макинтош-Фаркаров одобрена и получила лицензию. Может, Макфаркары смогут начать обслуживать город в течение часа?
Викки связалась с «Инвернессом» и отправила катер для эвакуации владельцев виз и билетов из Центра и с Коулуна в аэропорт. Танка из Козвэй Бэя занимались тем же самым. Их джонки и сампаны сновали мимо веранды яхт-клуба от «убежища от тайфунов» к острову Лантау.
«ГОНКОНГ: ЭВАКУАЦИЯ ПОД ОГНЕМ» — разразилось заголовком международное издание лондонской «Сан», лежавшая на столе и испещренная кругами, оставленными стаканами.
Викки сложила газету и стала обмахиваться ею, как веером. До того как появились кондиционеры и современная медицина, гуйло старого Гонконга строили свои дома высоко на холмах, ища прохладный ветерок и места подальше и повыше от болотистой земли. Но в эти последние дни июня 1997 года было что-то успокаивающее и уютное в том, чтобы сидеть у моря рядом с кораблями.
Она послала Питера на поиски ключей от каюты «Тасманского дьявола» Чипа. У Чипа не было родственников здесь, в Гонконге, и ей, Питеру и Мэри может внезапно понадобиться этот быстрый маленький шлюп. Ее мать, которая прислала уже две радиограммы, была в большей безопасности посреди Тихого океана.
Солнце начало садиться, небо становилось лавандово-бледно-лиловым, если не смотреть на отдельные черные столбы дыма, и многие были уже не прочь выпить. Викки заказала коку-колу. Она проворачивала в голове новую схему, как добраться до ближайшего окружения Тана, когда джонка хакка из «убежища от тайфунов» заплыла в Козвэй Бэй и направилась к причалу для сампанов.
—Господи!— воскликнул пьяный банкир, который прятался в клубе.— Это тот самый подонок, из-за которого и заварилось все это дерьмо?
Пригласивший его юрист не у дел, тоже пьяный, одернул банкира:
—Если ваше замечание относится к этому джентльмену, сэр, так знайте, что он — победитель «Раунд айленд рэйс» и на хорошем счету в этом клубе. Добрый вечер! Сюда, Альфред. Садись и выпей с нами.
Альфред Цин поднялся на веранду.
—Весьма благодарен, но я очень занят. Ты не видел Викки Макинтош?
—У него губа — не дура,— пьяно заметил банкир.
Викки встала.
—Я здесь, Альфред.
Ветер с гавани слегка растрепал его черные шелковистые волосы. Глаза его были оживленными.
—У тебя есть работающий факс?
—Господи, Альфред!
—Я пользовался тем, что у родителей в ресторане, но вырубилось электричество. Я подумал, что смогу найти факс в клубе.
Он оглянулся по сторонам, поцеловал ее в щеку и прошептал:
—Я покупаю Китайскую башню.
—Как? Опять?
—Я нашел инвесторов, согласных купить ее за два миллиарда. Я могу перехватить ее сегодня за шестьсот миллионов. Она стоит, по крайней мере, миллиард шестьсот.
—Альфред, они убивают людей на улицах.
—Отличное время для заключения сделки. Дело почти в шляпе.
—Кто на этот раз составляет твои тылы?
—Канадские и нью-йоркские банки. Оказалось, Ту Вэй крался за мной по пятам, ставя мне палки в колеса в некоторых сделках. Но я оставлю его с носом.
—Но как тебе удалось уговорить их, когда им стоит только включить телевизор и увидеть, что мы прогораем?
—Я уговорил их попытать счастья удвоить свои капиталы.
—А что, если ты и на этот раз неправ?
—А если я прав, это грандиозно. Я снова твердо стою на ногах. Позволь мне воспользоваться факсом.
Она повела его через бар вниз в комнату, заставленную коробками с виски и джином.
—Ты не возражаешь, если я все буду слышать?
—Ничего. Я только надеюсь, что этот чертов телефон работает.
Викки стояла рядом с его стулом, когда он напрямую связался с Нью-Йорком. Там было восемь часов утра, значит, тот, кто ответит, будет серьезным типом. К ее удивлению, ему немедленно кто-то ответил. Альфред, послав факс, продолжил разговор, прерванный насередине. Она меньше прислушивалась к его словам, чем к тону, каким это говорилось. К концу третьего разговора она заключила, что он не сошел с ума и не блефует, но ему все еще далеко до заключения сделки.
Поддерживая четвертый разговор, Альфред выгнул шею и поцеловал ее пальцы, которые покоились на его плече. Она сжала его плечо, удивившись тому, что ее рука оказалась там, и погладила его по волосам другой рукой.
—Ты, случайно, не знаешь кого-нибудь из компашки Тана Шаньдэ, а?
—Бог миловал.
—Нет, я серьезно, Альфред.
—Я тоже серьезно. Нет. Извини. Мне жаль, но нет.
—Ладно, пустяки. Попросить официанта принести тебе что-нибудь перекусить?
—Спасибо, лучше чай,— он подмигнул и послал ей воздушный поцелуй.
Викки вернулась на веранду. Питер уже пришел и опять потягивал коку-колу, Он сунул ей ключи Чипа.
—Сказал стюарду, что ты хочешь привести в порядок шлюп для семьи Чипа. У него был такой вид, словно он жалеет, что сам не додумался до этого.
—Спасибо,— Викки села, немножко воодушевленная Альфредом, но по-прежнему неспокойная из-за доказательств отца. Она словно сидела на бочке с порохом. Они будут абсолютно бесполезными, если она не доберется непосредственно до Тана.
—Где же,— спросил Питер, не обращаясь к кому-нибудь конкретно,— мы будем в день переворота?
Уолли Херст вышел из бара и стал рассматривать веранду, освещенную развешанными то тут, то там оранжевыми фонариками.
—Эй, привет, Уолли!— помахала ему рукой Викки.— Что вы тут делаете? Я думала, вы в Пекине.
Американец поспешил к ней, бросая пристальные взгляды по сторонам, и присел на корточки около ее стула — так, чтобы могла слышать только она.
—Думаю, вы должны знать, тайпан. Тан Шаньдэ едет в город.
—Что?
—Говорят, он собирается лично принять участие в борьбе с бесчинствами бандитов. Он организовывает компанию по борьбе с беспорядками в Монг Коке, в которой примут участие профсоюзы.
—И как он себе это представляет?
—Человек из народа обещает своим парням-кантонцам, что после «девяносто седьмого» в Гонконге будет не жизнь, а малина. Вообще-то ему верят — ты же знаешь, он рыбацкий сын, и кантонцы любят его.
—Питер, послушай тоже.
Уолли, опять оглядевшись по Сторонам, чтобы удостовериться, что его информация не пойдет дальше Питера и Мэри, повторил то, что сказала Викки.
—Как только Тан прибудет, он захочет попытаться уговорить разойтись этих нищих ублюдков, засевших лагерем на мосту к аэропорту. Считает, что, если ему удастся отправить их по домам и открыть дорогу к аэропорту, мы, по крайней мере, будем иметь видимость налаживания порядка. А потом проведет компанию в Монг Коке.
Питер и Мэри обменялись взглядами. Питер сказал:
—Может, это Чен послал его на последнее задание — спасти для каэнэровцев день переворота, и это будет последней возможностью Тана спасти себя. Он, видно, сообразил, что Чен не может скинуть его, когда весь мир смотрит, как он усмиряет Гонконг. Вопрос лишь в том, насколько хорошо он маскирует своего пекинского кукловода.
—Да-а,— согласилась Викки.— Но что может удержать Чена, если он захочет скинуть Тана? Они избавились уже от трех партийных лидеров за последние полгода.
—Ответ простой — да, они могут скинуть его и, вероятно, сделают это, если только у Тана нет своего камня за пазухой,— ответил Херст, многозначительно глядя на Викки, которая уже гадала, как добраться до Тана в Гонконге. Уолли, казалось, прочел ее мысли.— Вы как-то просили меня помочь вам связаться с Таном, но я не мог. Теперь, может, я смогу.
—Вы? Вы можете? Но как?
—У меня есть контакт с его охраной. Я могу помочь вам добраться до него в Монг Коке.
—А как близко можно подобраться?— потребовала она ответа, представляя себе давку, даже если затея Тана с компанией не выльется в новые беспорядки.
—В его ближайшее окружение, а значит, может, и к нему самому. Гарантирую.
Уолли кивком головы указал на бар, где красивая китаянка, которую Викки видела с ним на вечере у Ту Вэй Вонга, завладела вниманием полдюжины мужчин. Она плеснула в Уолли ослепительной улыбкой, глаза ее поблескивали голубыми контактными линзами.
—Лин-Лин, моя жена,— сказал гордо Уолли.— Ее кузен в охране Тана.
—Почему же вы раньше не сказали?— взорвалась Викки.
—Я не знал. Я обычно не говорю дома о делах. Она — такое дитя!
—Может, вам пора начать — похоже, у нее связи обширнее, чем у вас.
—Завтра я сведу вас с ним. Остальное зависит от вас, тайпан.
Глава 34
—Паспорт!
У Вивиан был уже наготове ее гонконгский британский паспорт — документ для проезда, который не позволял ей высаживаться нигде, кроме Гонконга.
—Где вы родились?
—В Китае. В провинции Гуандун.
—Здесь написано Гонконг.
—Я была беженкой.
—Садитесь.
—Что, есть какие-то проблемы?
—Вас вызовут в порядке очереди.
—Но моя виза действительна. Я навещаю свою мать, которая является официально жительницей Торонто.
—Ждите своей очереди.
В ее голове все плыло от этого бесконечного полета. Она почти не спала, не желая навредить здоровью ребенка снотворными таблетками, которые обычно принимала во время перелета через Тихий океан. Надеясь, что ей не придется слишком долго ждать, она отправилась в обшарпанный зал ожидания в аэропорту Ванкувера. Он был до отказа забит китайцами, обложенными своим багажом. Бедно одетая старая женщина пожалела Вивиан и предложила ей сесть.