Ты не знаешь меня, Альфред.
—Когда-то, очень давно, я был с тобой в постели. Память остается.
—Постель — это еще не вся жизнь,— парировала Викки.— Но спасибо тебе за то, что ты это сказал.
Она задрожала, одернула себя и оглянулась на красный горизонт.
—…Если честно, это здорово, что ты так сказал. Ты именно это имел в виду?
—Такие женщины, как ты, не каждый день появляются на свет.
Если бы она прожила хоть сто двадцать лет, даже тогда она не забыла, как он летел к ней в облаке капелек воды. До сегодняшнего вечера она никогда не думала, что Альфред — романтик. Но он был таким. Больше, чем храбрым, больше, чем «с мужским началом»,— он был настоящим романтиком. Он весь искрился надеждой, а что может быть романтичнее?
—…Ты знаешь, Альфред, на все эти проекты, о которых ты так мечтаешь, надо очень много денег.
—Много денег,— повторил он терпеливо.
—Гонконгцы будут особенно осторожны в местных инвестициях в ближайшие несколько лет.
—Чертовски осторожны…
—А Китай — глухая стена.
—Глухая каменная стена. Никаких займов из Китая.
—Итак, мы договорились до иностранных инвестиций.
—Деньги гуйло,— согласился Альфред.— Единственные инвестиции, которые нам светят в ближайшие годы, потекут из Англии, Европы и Штатов.
—Но это дастся нелегко.
—Очень трудно. Но мы можем сделать это, Викки. Мы можем.
—Тебе придется поставить на карту все, чего ты достиг, чтобы уговорить их. Особенно это касается Китайской башни.
—Цин-Китайской башни.
—Я не шучу, Альфред. Ты собираешься рисковать всем ради спасения города, который… Мы не знаем, можно ли его спасти вообще.
—Но он стоит того, чтобы попытаться это сделать.
Викки вытянула ноги и положила их на скамейку напротив. Альфред вышел из темноты. Его сильные пальцы всегда безошибочно знали точку, где нужно нажать.
—Альфред, как это здорово!
—У нас может быть и все остальное.
Викки оглянулась назад на красные огни за кормой — казалось, свет пульсирует высоко в небе. Альфред увидел, как она улыбается.
—Чему ты улыбаешься?
—Будоражащие времена,— сказала она задумчиво, думая, что сможет занять деньги в Лондоне и Нью-Йорке для Гонконгской авиалинии грузовых самолетов, если ей только удастся уговорить премьера Тана добыть у правительства Китая гарантии соблюдения долговых обязательств. В конце концов, Тан ей стольким обязан.
—Я могу помочь тебе с гуйло.
—Я буду очень тебе признателен, если ты поговоришь с нужными людьми в Нью-Йорке.
—Нет, нет. Я не хочу быть брокером.
—Может, вид инвестиционной компании?— рискнул предложить Альфред.
—Может, это и выход.
—Здесь, в Гонконге.
—Конечно, в Гонконге. Здесь поле битвы.
Она помолчала.
—Старый, добрый Гонконг. Поле битвы здесь — пока он твердо стоит на ногах.
—Как шотландские торговые ханы?
—Мы назовем ее «Макинтош-Цин-инвест». И велим секретарям бормотать «Цин» так, чтобы это звучало как Китай.
—Цин-Макинтош будет лучше соответствовать новым условиям.
—Не недооценивай ценности прошлого, Альфред. Гонконг — единственное место в Китае, где можно было уповать на лучшее. Каково для лозунга, Альфред? Стал бы ты рисковать деньгами в надежде на китайское лучшее?
Фиона и девочки могли бы вернуться с подачи этого лозунга, подумала она, пока размышляла над способами вернуть полный контроль над ханом Макфаркаров.
—Забойный лозунг. Но все же Цин-Макинтош — уверенней…
Она убрала свою ногу со скамейки. Альфред схватил другую. Она убрала и эту.
—Черт возьми, Альфред. Моя семья поселилась в Гонконге, когда твоя все еще жарила обезьяньи мозги в Кантоне. Вы просто прибыли сюда на готовое. Макинтош-Цин — баста.
—Так это «да» или «нет»?
—Я хочу построить железную дорогу.
—Что?
Аэропорт для грузовых самолетов — отличная идея. Но у нее есть лучше.
—Скоростной поезд между Гонконгом и Пекином.
—Викки! Да или нет?
Викки отключила автоматическое управление и встала у штурвала.
—Меняем курс!
Альфред помог ей с парусами, когда она разворачивала шлюп назад, туда, где мерцали красные огни.
—Я сделаю так, что Тан прикроет нас в Пекине, а Вивиан протащит это в «Лекко». Она мне стольким обязана. Подержи минутку штурвал.
Она побежала к телефону спутниковой связи и вернулась с ним в кокпит, набирая номер Вивиан при свете компаса. И тут она заметила, каким грустным был Альфред,— казалось, он вот-вот заплачет. Викки обняла его, другой рукой прижимая трубку к уху.
—Пожелай мне удачи… Вивиан? Это Викки Макинтош. У меня есть идея.