Болит, разрывается голова.
«Получаю предложения о любви и отправляю их с адресом иди на…»
Кручу салфетку в руках, скручиваю из нее журавля.
На самом деле я не хочу уходить. Мне ничего не надо.
–
Иди, чего ждешь? – повторяет он, пристально смотрит на меня.
Принимаю кофе, как лекарство для счастья, и говорю ему.
–
Я хочу в следующей жизни быть маленькой собачкой, йоркширским терьером. Хочу резвится на коврах, чтобы все меня кормили, гуляли, убирали за мной, возили меня на случку и потом торговали моими детьми в открытую на вольном рынке, а не так, как принято, через министерство образования.
Вот тогда будет счастье. Быть псом: любить и быть любимым. И созерцать, бесконечно созерцать.
–
Окей, я сам отвезу тебя домой…
И мимолетно добавляю:
–
А еще я хочу случайно во сне сдохнуть, потому что по-другому страшно и больно....
–
ДУРА! – кричит он на меня, окончательно потеряв терпение.
Темной ночью у разбитых подъездов этот крик звучал бы как зов о помощи. Но в этом кафе можно шуметь, никто все равно не услышит и не придет на помощь.
Иииии…
***
–
Я люблю тебя! – кричу в ухо любимому МС.
Сквозь оглушающие биты дискотечной музыки.
–
Что?! – громко спрашивает он.
–
Я люблю тебя! – еще раз кричу ему в ухо.
Он усмехается и быстро отвечает:
–
Я тебя тоже! – и сердце на мгновение замирает, – ты – крутая девчонка! – говорит он мне.
Смотрит на меня, переливаясь всеми цветами софитов.
Веселый КВНщик, его любят все.
–
Нет! – кр
ичу я ему. – Ты не понял!
Разве можно понять десятилетие безответной молчаливой любви за 1 минуту?
–
Я люблю тебя! – кричу я ему.
Он смотрит на меня. Долго. Пытаясь понять.
Понимает.
Понимает, что от меня несет поллитрой неразбавленной водки.
–
Все будет хорошо! – кричит он мне в ответ.
–
Давай потом поговорим! – кричит он мне в ответ.
Потом? Когда потом?
Ноги подкашиваются, голос немеет.
Музыка начинает опережать меня.
–
Ты любишь меня? – кричу ему.
–
Ты смог бы меня полюбить? – кричу ему.
–
Я тебе никогда не давал надежды, – кричит он, – но давай поговорим позже.
Кричит он
–
Все будет хорошо!
Кричит он.
“Я никогда не давал тебе надежды”.
“Я никогда не давал тебе надежды”.
“Я никогда не давал тебе надежды”.
Кровь стучит в висках вместе с его словами.
Безутешно.
Бесполезно.
Болезненно.
КРИЧАТЬ!
***
С розового неба лил соленый дождь на острые камни. Небо не находило себе места, небо хотело нечто большее, чем просто круглосуточно висеть над землей. Но не могло оно уйти со своего пожизненного поста и поэтому плакало. Соленые слезы падали на острые камни скалы и разбивались вдребезги от их плоского равнодушия и колючего цинизма. Они не могли ему помочь. Они могли только дику смеяться и спать.
Несчастное небо.
Я – небо.
Кричать. Кричать! КРИЧАТЬ!!!
Небо невозможно заковать в цепи.
Небу нельзя связать руки.
Небо не унесешь на руках в койку.
Меня можно?
Значит я не небо???
КРИЧАТЬ!!!
Я проливаю слезы в подушки больничного воздуха. И не могу найти Пустыню. Пустыня ушла. Пустыня ушла.
Навсегда.
***
Кто-то стучит в дверь.
–
Выходи!
Кто-то упорно и долго стучит в дверь.
–
Выходи!
Зеленый Демон сидит на унитазе и ржет с меня. Смеется. Хохочет.
Кто-то чуть не ломает дверь.
–
Выходи!
Я смотрю на себя во запотевшее зеркало и понимаю, что стучат мне.
–
Выходи!
С трудом разворачиваюсь и открываю дверь в туалет.
–
А, это ты тут засела? – удивляется Пьяный человек.
Не могу найти равновесие.
Иду на ватных ногах по кафе мимо застывших, размытых по реальности посетителей.
Сквозь туман слышу, как девчонки из отдела хихикают где-то рядом.
–
Дай мне водки, – иду я бармену и кричу на ходу.
–
Тебе больше нельзя пить, – кричит мне Пьяный человек.
–
А тебе какая разница? – кричу я ему в ответ.
–
Иди рули свое белое такси! – кричу я ему в ответ.
–
Ты смотрела на себя в зеркало? Посмотри!
Под пристальным взглядом Пьяного человека выпиваю еще одну стопку водки.
–
Поехали, я отвезу тебя домой! – кричит Пьяный человек.
И спазмы начинают сжимать мой желудок.
Заваливаюсь обратно в туалет.
Вываливаю загноившиеся эмоции на стены, пол и в унитаз.
Пытаюсь уравновесить свой мир.
Опираясь на раковину, умываюсь из грязного крана холодной водой.
«Ты смотрела на себя в зеркало? Посмотри!» – слышу я его голос сквозь пьяную дымку разума.
Искаженное гримасой боли лицо, крепко сжатые в иронической полуулыбке губы.
Пьяный взгляд исподлобья, утопленный в двух больших синюшных мешках с потекшей тушью.
И капельки рвоты на белом пиджаке.
И волна отвращения к самой себе с новой силой захлестывает.
«Просто красавица! Кто тебя такую полюбит?» – говорят мне мои любимые подружки моим голосом.
«Я!» – слышу голос рядом с собой: оборачиваюсь,
–
Привет! – улыбается мне Болезнь.
–
Пошли со мной! – говорит она, – так нам как раз сейчас, очень нужна.
Один
Большой черный бульдог лежал у моих ног.
Маленькие бородатые человечки били в там-тамы. Трубач в клетчатом трико трубил начало битвы.
На безлюдном пустынном острове, казалось, собралось население всей Вселенной, но зрители еще прибывали.
С зеленых облаков неба, из красных песков пустыни, из желтой пены моря прилетали, приплывали, прибегали странные существа: золотистые кони, огненные псы, рыцари с крыльями вместо рук, кроты, жаворонки, жабы, эльфы.
Поднимаю белый с золотом платок.
Настает тишина.
Хитрый Зеленый Демон против Грозной Патлатой Истерии.
Зеленый Демон поднял руку и швырнул из космоса метеорит прямо в Истерию.
Истерия подняла тучи песка, подхватила его метеорит и бросила назад в демона.
Демон сделал огромный прыжок и увернулся.
Истерия собрала тучи с молниями, подняла море песка все выше и выше в небо, превращая поле битвы в жерло вулкана, заполненного огнем и ручьями лавы.
Демон перепрыгивая с камня на камень выпрыгнул из кипящей, догоняющей его лавы.
И я посылаю ему на помощь своего большого кивающего головой пса.
***
И выхожу замуж. Истерия отдает мне свое зеленое платье, Болезнь нас венчает.
Их битва закончилась, и выигрыш они подарили пьяному человеку.
И как из трубы слышу голос Демона:
–
Не бойся. Скажи да. Это легко. Это как смерть: неизбежная и неприятная, но пережить ее надо. Просто сделай это и все.
И время как будто замерло перед очередным прыжком.
***
И я говорю: «ДА».
И мы едем с Пьяным человеком на его белом такси куда-то в ночь.
Ржу, как псих. Валяюсь от пьяного хохота. Бешусь на заднем сидении белого такси.
–
Принц, лысый жирный принц в очках!!! Ты больше похож на Крота из Дюймовочки, чем на принца.
–
Псих. – смеется он с меня.
–
Сам ты псих! Толстый принц-псих на белом муниципальном такси!!! Хахаха!!!
–
Будешь моим Принцем? – спрашиваю я.
Шершавая поверхность сиденья стала мокрой от слез.
–
С розочкой в зубах. Испанский идальго!!!! Хааааааа. Чудовище с аленьким цветочком!!!
–
Не смешно, Золушка. Ты в курсе, что я не контролирую твои сны?
–
Золушка!!! хаха!! Где моя туфелька тогда? Хочу хрустальную туфельку!!!
–
Принц по имени Дима. Принц Дмитрий Николаевич Грозный. Димон Первый
Он сбрасывает пепел через открытое окно машины.
–
ДЕмон.
–
Что?
Мгновенно трезвею.
–
Называй меня тогда ДЕмон.
Зеленый Демон встал перед моими глазами.
–
Как это – дЕмон?
Не может быть! Смотрю на него и не понимаю.
Картинки из моих снов смешиваются с реальностью, рисуют причудливые круглые рисунки перед моими глазами. Образы накладываются один на другой.
–
Не может быть. Демон. Ты – не демон!
Покажу ему левую руку.
Ничего не понимаю.
Смотрю на красный шрам у себя на руке.
И он говорит:
–
Это метка. Это метка Безумного. Мы едем обратно в поликлинику.
Через зеркало вглядываюсь в него. И кого-то узнаю. Узнаю своего лечащего доктора.
–
Посмотри на себя. На кого ты похожа? Ты не леди.
–
А ты в курсе, что современные золушки не леди, они не работают на мачух, не теряют туфелек и не ищут принцев. – отвечаю я ему. – Современным золушкам за тридцать и они бухают водку от депресухи на корпоративных вечеринках, трахаются с кучерами и заблевывают разрушенными надеждами свои тыквенные кареты. Знаешь, кто золушки сейчас?
–
Золушка, это ты?
–
Современные золушки – старые жирные коровы!!!
–
Это не правда! – улыбается он.
–
Да пошел ты!!!
А потом он говорит:
–
Нагнись!
И машина съезжает куда-то вниз, переворачивается и…