Раненые хуги попытались скрыться за хижинами, но точная очередь Дока сняла одного. Пыра выстрелил во второго. Промазал. И тут же был вынужден переключиться на другие цели.
Так, ощетинившись свинцом, мы бодрой рысью двигались по селению. Впереди, точно бронеход, пер Медяк с ручным пулеметом. По сторонам его прикрывали Док и Малой, а мы с Пырой защищали тыл.
Наш шальной прорыв увенчался успехом – без потерь мы выскочили на площадь перед алтарем.
Шамана, естественно, здесь уже давно не было. Небось сбежал одним из первых, паскуда. Точнее, сбежала. А вот Кузя был. Ему, видно, дали выпить какой-то наркотический настой, потому что он по-прежнему пребывал в сознании. Гарпун уже вытащили, рану прижгли, чтобы остановить кровь. Левшу положили на плоский камень для жертвоприношений, а вокруг головы разместили дугой шесть желтых кубиков.
Остальные блестели золотыми гранями в черном круге выжженной земли под парящим камнем, вернее, огромным базальтовым шаром. Висела эта многотонная махина примерно на высоте трех метров и выглядела настолько неподвижной, что казалось, она покоится на невидимом постаменте. Зрелище не только чуднóе, но и вызывающее иррациональный трепет.
Кубиков на земле было много. Пока еще мы находились далековато от алтаря – на другом конце площади, но мне показалось, что их там десятков пять, не меньше. Хуги начали выкладывать из них какой-то сложный узор, но закончить не успели. Рядом лежали три цацки: леденец, перышко и огневик-камень. Интересно, они тоже нужны, чтобы активировать спрятанный в кубиках источник энергии?
Те же мысли обуревали и Дока. Он пожирал глазами и кубики, и цацки, но сломя голову бежать к ним через площадь не спешил. И правильно делал. Сейчас нельзя отрываться от коллектива и ломать боевой порядок. Действовать нужно всем вместе, прикрывая друг друга.
А вот Гарик Малой столь разумной осторожностью похвастаться не мог. Забыв обо всем, он бросился к брату:
– Кузя! – но тут же остановился, наткнувшись на невидимого хуги.
– Куда?! Назад! – Вася Пыра попытался прикрыть Гарика огнем, но автомат заклинило и вместо очереди раздался один-единственный выстрел.
Воздух перед Малым окрасился кровью – Васина пуля попала «снежному человеку» в грудь, но не убила и даже не остановила. Хуги взмахнул широченной лапищей и отвесил Гарику такую затрещину, что Малой отлетел на несколько метров в сторону и распластался, оглушенный. Мы с Доком добили «голодного», но Гарику помочь уже не смогли – другой хуги подскочил к парню и со всей силы ударил его ногой по шее, сплющивая, ломая кадык и позвонки, разрывая трахею и гортань. Тело Малого дернулось в предсмертной агонии.
– Все. Сгорел, пацаненок. Эх, жизнь-подлюга! Малой-то раньше брата ушел. А Кузя еще живой, – прокомментировал Пыра.
Серёня Медяк завопил и дал широкую очередь по площади, разгоняя хуги. Лицо тезки покраснело от натуги, к тому же нагревшийся от интенсивной стрельбы пулемет наверняка обжигал ему руки. Но главное Медяк сделал – позволил-таки нам прорваться за очерченный кольями круг алтаря.
– Пацаны, прикройте меня! Я перезаряжаюсь. – Медяк присел на землю, опуская рядом ПК.
Я занял позицию возле камня, на котором лежал Кузя. Тот скосил глаза – узнал.
– Ну, привет, бродяга… Вот где свиделись… – в перерывах между очередями поздоровался я.
Кузя в ответ мигнул: дескать, да, кто бы мог подумать, что все так закончится, а потом вопросительно заметался взглядом, будто спрашивая: где Малой?
– Нету его… – Мой голос потонул в треске пулеметной очереди.
Медяк перезарядился, занял позицию на земле, рядом с почерневшим выжженным кругом под нависающим камнем. Пристроил пулемет на сбитые с кольев черепа вместо сошек и предложил Зинчуку:
– Давай, Док, сгребай золотишко, а мы тебя прикроем. Да пошустрее, блин!
Зинчука подгонять и не надо было. Он принялся ползать по выжженной земле и ловко сгребать кубики в захваченный для этой цели пустой рюкзак, зорко поглядывая по сторонам и отстреливая слишком близко подобравшихся хуги.
Впрочем, «голодные» на рожон не лезли. Они выжидали благоприятного момента для удара – как это получилось с Малым.
Нет, кем-кем, а дураками «снежные люди» точно не были.
Внезапно неподвижный до сих пор камень дрогнул и резко просел вниз, не долетев какого-то метра до земли. К счастью, никто не пострадал. Док стоял не в полный рост – ползал на карачках, собирая золото. Пыра и Медяк были чуть в стороне, а тезка к тому же вообще распластался на земле за пулеметом.
Каменный шар, зависнув на метровой высоте, стал издавать странные свистящие звуки и мелко-мелко дрожать, будто из последних сил удерживаясь в воздухе. На земле под ним оставалось еще более десятка кубиков – почти четверть от общего количества.
– Уходи оттуда, Док! – завопил я. Хватит с него и того «золота», что успел собрать. Если не уйдет, утащу силой!
Но силовых мер с моей стороны не понадобилось. Зинчук, конечно, был подвинут на своей обожаемой науке, но жить-то он хотел, поэтому шустро выбрался из-под шара.
– Куда?! – завопил на него Медяк. – А остальное золото?
– Опасно. – Док указал на трясущийся камень.
– Фраер! В штаны наложил! – окрысился тезка. – Тогда я сам. Пыра, держи пулемет!
Вася занял место Медяка, а тот перекрестился и нырнул под шар. Принялся грести золотистые кубики вместе с землей и совать их за пазуху комбинезона.
– Мое… Это золотишко мое, – приговаривал он.
Шар трясся и свистел все сильнее.
– Брось! – закричал Пыра. – Серега, уходи!
– Сейчас… Еще один остался… – Ухватив последний из кубиков, Медяк на четвереньках потрусил из-под камня.
Он не успел совсем чуть-чуть – махина рухнула, придавив ему правую голень. Грохнуло, будто обвалился дом. Землю тряхнуло. И одновременно раздался дикий крик Медяка, заглушивший все звуки вокруг: и басовитое пение пулемета, и рассерженное стрекотание наших с Доком автоматов, и вопли возмущенных нашим поведением хуги.
Крик взлетел до немыслимой ноты и оборвался – Медяк потерял сознание от боли. Его раздробленная, расплющенная голень прочно застряла под камнем. Теперь, чтобы сдвинуть Серегу с места, пришлось бы сначала отрезать ему ногу по колено.
Мда… Как говаривала одна моя знакомая продавщица: «Жадничать не вредно, но в особо крупных размерах смертельно».
Пыра бросил на Медяка злой и одновременно сочувствующий взгляд и крикнул мне:
– Бедуин! Уходить надо. Патронов в ПК мало совсем. А без него из села не вырвемся.
Это точно. Пулемет – наш единственный и главный козырь. А без него нам кирдык. «Сектыр башка», как любила повторять одна моя знакомая узбечка.
Док посмотрел на Медяка, на Кузю и отвернулся, отлично понимая, что с собой мы их не возьмем. Не сможем. Нести такой груз у нас нет возможности.
Пыра вновь окликнул меня:
– Бедуин! Ну, так что? Медяк мой, а Кузя твой?
Я кивнул.
Кузя Левша сразу уяснил, о чем идет речь. Посмотрел на меня с ненавистью и пониманием.
– Прости, братишка. – Я приставил пистолет к его голове.
Док не смотрел на нас, делая вид, что целиком сосредоточен на стрельбе, но я видел, как стиснуты его зубы, а желваки перекатываются под кожей.
По измазанной грязью щеке Кузи скользнула слеза. Я нажал на спуск.
Мой выстрел затерялся в очереди Пыры. Вася расстрелял так и не пришедшего в сознание Медяка издалека, не приближаясь, а потом, кряхтя, подхватил пулемет и подбежал к нам с Доком:
– Уходим?
– Попытаемся, – проворчал я. – Пойдем вдоль рва. Так хоть один из флангов будет прикрыт.
Теперь вместо Медяка вперед шел Пыра с пулеметом. Мы с Доком прикрывали его и с боков, и со спины одновременно. Мне пришлось дважды разряжать подствольник, хотя я собирался приберечь его заряды для моста. Не так уж много их было, тех зарядов. Ровно пять штук в одном подсумке. Теперь осталось три.
Внезапно Пыра споткнулся, задергался, словно его нога угодила в невидимый капкан, и, потеряв равновесие, кувыркнулся на землю. Пулемет отлетел в сторону и зарылся дулом в раскисшую грязь.
Оказалось, что невидимый хуги залег ничком на нашем пути. Мы стреляли в основном параллельно земле или брали чуть выше, не догадываясь, что надо утюжить еще и грязь перед собой. «Голодный» этим и воспользовался. Подпустил нас поближе и резко дернул Пыру за ногу. Прежде чем Вася успел очухаться, хуги свернул ему шею, а потом с рычанием согнул ствол пулемета дугой. Последнее потребовало от него усилий. По-моему, «голодный» даже вспотел от натуги. Жаль, что очко не треснуло.
Мы с Зинчуком остались вдвоем. До моста было уже рукой подать.
– Док, ходу! – заорал я. – Стреляй по низу, а я буду держать верх!
Мы рванули к мосту, прокладывая себе дорогу свинцом. Зинчук щедро вспахивал пулями землю впереди нас. И правильно делал – на нашем пути залег еще один невидимый «голодный». Очередь Дока прошила его насквозь. Изрешеченный, он вышел из режима «стелс» прямо у нас под ногами. Я споткнулся об него и кубарем полетел на землю. На меня тут же бросился еще один хуги. Пришлось стрелять, не вставая, почти в упор.
– Бедуин, ты цел? – завопил Док.
– Порядок.
Мгновение спустя мы уже бежали по перекинутым через ров бревнам.
А вот и моя позиция с ПК. Все на месте, ничего не тронули.
– Док, к пулемету!
Зинчук мгновенно выполнил команду, отсекая бросившуюся за нами погоню. А я навел прицел подствольника на мост. Трех зарядов как раз хватило, чтобы от моста остались одни щепки. Теперь «голодным» понадобится время, чтобы соорудить новую переправу. С теми же из хуги, кто успел перебежать ров, поговорит пулемет.
А потом будет пятичасовой путь по тайге к нашему схрону. Там мы переведем дух, отдохнем и отправимся домой – в научный городок ЦИРИ.
Док как пить дать запрется в лаборатории на несколько дней… или недель… со своими обожаемыми кубиками. А я…
А я, пожалуй, попробую помириться с Зиночкой. Стребую с Дока офигенную премию – как плату за все его выкрутасы. Закажу в Ванаваре для романтического ве