Он приценился, разглядывая излом пространства, сунул в него руку, держа ладонь ребром вниз, а после повернул кисть тыльной стороной ладони вверх. Раздался едва слышный звук, похожий на щелчок, и разлом миров начал шириться. Свет при этом стал меркнуть, пока не превратился в полупрозрачную туманную ауру, и Ху Фэйцинь понял, что разлом миров открылся в мир демонов.
Ху Вэй вытащил руку, отряхнул её, точно избавляясь от налипшего невидимого.
– То есть он буквально открывается, как шкатулка ключом? – поразился Ху Фэйцинь.
Ху Вэй взял Недопёска за шиворот, Ху Фэйциня – за локоть и шагнул прямо в разлом миров.
[141] Лисий бог ступает по миру демонов
Ху Фэйциню показалось, что они через что-то протиснулись, хотя визуально в разломе миров ничего не было.
– Вот мы и в мире демонов, – сказал Лис-с-горы, отпуская их обоих. Недопёсок шлёпнулся на землю, приглаживая шерсть на загривке.
Ху Фэйцинь это сразу понял и без его слов. Он ощутил, как на плечи обрушилась страшная невидимая сила – даже сильнее, чем в прошлый визит. Под сапогами земля пошла трещинами.
«Кажется, лисьим богам мир демонов тоже не особенно-то рад», – подумал Ху Фэйцинь, неимоверным усилием воли стараясь стоять прямо. Лицо его побелело, он невольно ухватился за рукав Лиса-с-горы.
– Фэйцинь? – беспокойно спросил Ху Вэй.
«Нужно перераспределить в теле духовные силы, – подумал Ху Фэйцинь, – иначе меня вгонит в землю, как сваю молотом!»
– Я справлюсь, – сквозь зубы ответил он, отпуская рукав Лиса-с-горы.
Когда он пустил Ци течь по духовным каналам иначе, ему стало легче: ушло ощущение тошноты, на лицо вернулась краска, – но давление извне он всё равно чувствовал.
– Я могу тебя понести, – предложил Ху Вэй.
– Вот ещё… – вспыхнул Ху Фэйцинь. – Мне просто нужно обвыкнуться.
Он сделал несколько шагов – они дались ему с трудом, в земле оставались вмятины от подошв его сапог – и опять невольно ухватился за рукав Ху Вэя.
– Может, – пробормотал он, – мне превратиться в лиса-оборотня?
– Не трать силы, – возразил Ху Вэй. – Серьёзно, я могу тебя понести. И не надо на меня смотреть так, точно хочешь укусить! – поспешно добавил он.
– Я пойду сам, – упрямо возразил Ху Фэйцинь, – просто говори, куда идти.
Лис-с-горы показал пальцем вперёд:
– В поместье Ху. Идти примерно полтора лисьих часа. Ты уверен, что справишься?
Ху Фэйцинь стиснул зубы и сделал ещё несколько шагов:
– Уверен. Он меня не сломает. Я сам его сломаю.
– Кого? – не понял Ху Вэй.
– Твой мир.
Ху Вэй поиграл бровями, но ничего не сказал. Через дюжину шагов он взял Ху Фэйциня за плечи и повёл так. Лицо Ху Фэйциня опять начало бледнеть.
– Фэйцинь? – окликнул его Лис-с-горы.
– Я в порядке, – буркнул тот, незаметно прикладывая руку к ране на животе.
Ему начало казаться, что все семь наращенных слоёв вскрываются один за другим. Он скосил глаза и понял, что так и есть: кровь начала пропитываться и расползаться по ткани.
Путь им преградили демоны-стражи.
Лисы, увидев Ху Вэя, воскликнули:
– Сяован вернулся! – и на мгновение преклонили колена.
Другие демоны разглядывали Недопёска и Ху Фэйциня.
– А, тот маленький демон, что привёл нашего Ванцзы, – сказал демон с рогом на лбу.
– А этот, – добавил ещё один демон, кивком указывая на Ху Фэйциня, – уже был здесь однажды. Он не демон. Он… небожитель!
Остальные демоны тут же выставили вперёд оружие, но Ху Вэй так на них глянул, что они попятились.
– Фыр с дороги! – резко сказал он. – Как вы смеете направлять оружие на Лисьего бога?
Демоны удивлённо переглянулись. Лисы вытаращились на Ху Вэя и, поняв, что он говорит серьёзно, опять преклонили колена.
– Лисий бог! – воскликнули они благоговейно. – Нам явился Лисий бог! Клан Ху благословлен до конца времён!
– Они явно меня переоценивают, – пробормотал Ху Фэйцинь едва слышно.
Лис-с-горы фыркнул, сдерживая смех, и велел демонам разойтись.
– От вашего бога разит кровью, – сказал рогатый демон. – Маленький демон, эту рану он получил, спасая нашего Ванцзы?
Недопёсок признал рогатого демона и стал болтать с ним, как старый приятель.
– Недопёсок везде при месте, – сказал Лис-с-горы без видимого неодобрения. – Фэйцинь, ты можешь идти?
Ху Фэйцинь кивнул. Лисы почтительно последовали за ними. Сяоху, спохватившись, наскоро распрощался с рогатым демоном и поскакал следом за остальными.
– Рана открылась? – отрывисто спросил Ху Вэй, крылья его носа дёрнулись.
– Нет, – сказал Ху Фэйцинь, прижимая ладонь к животу ещё крепче.
Лис-с-горы, разумеется, не поверил, но настаивать не стал, понимая, что заденет тем самым чувство собственного достоинства Ху Фэйциня, сказал только:
– Ничего, цзецзе тебя мигом подлатает. Вся мощь лисьего знахарства в распоряжении семьи Ху!
– Хвастун, – проронил Ху Фэйцинь.
– Хвостун, – парировал Лис-с-горы, ухмыляясь.
Когда впереди показалось поместье Ху, роскошеством не уступавшее даже Небесному дворцу, Ху Фэйцинь уже с трудом переставлял ноги. Лис-с-горы перекинул его руку через плечо и вёл его так, изредка спрашивая:
– Может, всё-таки тебя понести?
Ху Фэйцинь едва слышно огрызался по-лисьи.
[142] Наследник Великой семьи Ху
Ху Цзин, глава Великой семьи Ху, места себе не находил. Он ходил кругами, девять его хвостов змеями извивались за спиной, выдавая волнение, а жёлтые глаза подёрнулись дымкой беспокойства. Лисьи уши беспрестанно то вставали торчком, то прижимались к голове. Он пытался выслушать хоть что-то из-за притворенных дверей женских покоев поместья Ху.
Маленький лисёнок, его дочь Ху Сюань, старательно повторял то, что делал отец, ходя за ним по пятам. Хвосты у неё ещё были коротенькие, так что беспокойство выражалось тем, что шерсть на них встала дыбом. Похожие на талый лёд глаза поблескивали.
Беспокойство Ху Цзина было вызвано тем, что его любимая наложница, Ху Мэй, готовилась принести потомство, но роды запаздывали. Лисьи повитухи только разводили лапами. Они испробовали все известные лисам способы вызвать и облегчить роды, но лисёнок не спешил выбираться из живота матери. Однако его шевеление в животе становилось всё беспокойнее и отчаяннее.
Ху Мэй сама была лисьим знахарем и понимала: если лисёнок не появится на свет в ближайшие полчаса, он просто умрёт внутри. Она отослала лисьих повитух, машинально сосчитала в последний раз хвосты. Чтобы благополучно разродиться, придётся пожертвовать хвостами, одним или несколькими. Техника Жертвования хвоста была опасной, тем более для лисы в таком состоянии, но Ху Мэй не колебалась ни секунды: этот лисёнок должен выжить! Она с трудом села в позу для медитации, хвосты один за другим превращались в туман и развеивались за её спиной. Семь. Лисёнок стоил ей семи хвостов. Она, обессиленная, сползла на подушки, которыми была обложена, и вернула лисьих повитух.
Лисьи демоны, в отличие от лис, приносили потомство не так часто и не в таких количествах: рождалось по одному, изредка – по два лисёнка раз в девять лисьих лет. Многие лисы из боковых ветвей семьи Ху брали себе нескольких наложниц, помимо жены, чтобы лисий род плодился и не угас.
У Ху Цзина была одна наложница, и он не собирался брать другую: он слишком трепетно любил Ху Мэй. Жена его давно умерла, не оставив после себя потомства. Ху Мэй родила ему дочь, которую назвали Сюань, на десятый лисий год их конкубината[19].
«Вылитая мать!» – подумал Ху Цзин, взглянув на маленького лисёнка.
Через девять лисьих лет Ху Мэй снова понесла, но вторые роды оказались тяжёлыми.
Ху Цзин сделал ещё несколько кругов перед закрытыми дверями женской половины. Маленькая Ху Сюань старательно проделала то же самое и ткнулась носом в ноги отца. Ху Цзин остановился и прянул ушами, расслышав из-за дверей приглушённый крик новорождённого.
– Родился! – воскликнул Ху Цзин и подхватил старшую дочь на руки.
Ху Сюань несколько смущённо увернулась от поцелуя отца. Ей уже было девять лисьих лет, ей было неловко, что отец взял её на руки. Она не какой-то несмышлёныш, она уже крепко на лапах стоит. Но Ху Цзин на радостях позабыл о чужом достоинстве и ринулся внутрь, держа Ху Сюань на руках.
Лисьи повитухи хлопотали возле Ху Мэй. Она встретила Ху Цзина слабой улыбкой и показала рукой на родившегося лисёнка.
– Лисёныш! – воскликнул Ху Цзин. – У тебя появился брат!
Он всё-таки спустил Ху Сюань с рук, чтобы взять на руки сына. Ху Сюань одёрнула одежду, пригладила шерсть на хвостах и вытянула шею, чтобы поглядеть на брата. Лисёнок на руках у Ху Цзина был нисколько не похож на Ху Сюань: отливающие рыжиной волосы, яркие янтарные глаза… Ху Сюань, у которой волосы вились, как и у матери, и были скорее каштановыми, чем рыжими, подумала, что младший брат – вылитый отец!
Ху Цзин издал лисий клич, возвещая, что у него появился наследник. Лисы поместья Ху ответили, и скоро воздух наполнило близкое и отдалённое тявканье.
– Ху Вэй, – сказал Ху Цзин торжественно, – его будут звать Ху Вэй, «Лисий Хвост».
Ху Мэй слабо улыбнулась. Ху Цзин ещё не заметил, чего ей стоило родить этого лисёнка. Ху Вэй – самое подходящее для него имя. Но если бы Ху Цзин заметил, то никогда не назвал бы его так.
[143] Ху Цзин теряет любимую наложницу
– Ты ведь не будешь его любить меньше из-за этого? – спросила Ху Мэй.
Ху Цзин сердито насупил брови. Он пришёл в бешенство, когда узнал, что его любимая наложница лишилась семи хвостов, и едва не разорвал лисьих повитух в клочки – за то, что не сумели отыскать иной способ ускорить роды. Ху Мэй остановила его.
– Иного не было, – твёрдо сказала она, – я ведь сама лисий знахарь, я знаю.
– Ты лишилась семи хвостов! – воскликнул Ху Цзин. – Ты можешь умереть!
– Глупости, – сказала Ху Мэй, – хвосты я отращу снова, как только наберусь сил после родов. А-Вэй будет необыкновенным лисом: он получил при рождении силу семи хвостов к его собственной. Он станет сильнейшим лисом среди ныне живущих.